Нил Никандров - Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло»

• Название: Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло»
• Автор: Нил Никандров
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02825-2

Книга посвящена одному из наиболее выдающихся советских разведчиков. Выходец из скромной литовской караимской семьи, он с успехом защищал республику в Испании; участвовал в устранении Троцкого; был нашим резидентом в Латинской Америке во время Второй мировой войны, сорвав поставки стратегических грузов в фашистскую Германию.

После войны «работал» послом Коста-Рики в Италии и Югославии, был своим человеком в Ватикане, оставаясь сотрудником нелегальной разведки… Чрезвычайная одаренность помогла раскрыться ему «на пенсии»: он стал одним из крупнейших отечественных ученых-историков, лучшим знатоком проблем Латинской Америки и католической церкви, автором многих книг и статей (некоторые — под псевдонимом И. Лаврецкий), в том числе первой биографии на русском языке Эрнесто Че Гевары.

Вклад этого человека в успехи нашего государства по достоинству до сих пор оценить сложно. Первая серьезная попытка сделать это — предлагаемая читателю книга, написанная на большом массиве неизвестных материалов.

---

Война спецслужб в Испании не затихала ни на день. Наибольшее влияние имело посольство рейха, персонал которого по численности превышал всех «союзников», находившихся в стране. За явными и тайными сторонами жизни в Испании следили тысячи тренированных глаз. Все прослушивалось. Все комментировалось. Любые нестандартные поступки, реплики или фразы привлекали внимание. Когда Касанова переехал из американского «общежития» в мадридскую квартиру на улице Альфонсо XII, то для «психологического воздействия» на возможных визитеров из полиции повесил в гостиной фотографию, свидетельствующую о его «благонадежности». Она была сделана на одном из приемов: сдвинув бокалы с шампанским, в объектив улыбаются Анна Сангронис, Хуан Пабло Лохендио, Кармен — дочь генералиссимуса и он — Кристиан.

Выполняя задание, «Диего» приобрел друзей в немецкой колонии в Испании, которая насчитывала около 12 тысяч человек. В резидентуре гестапо действовало около 50 сотрудников, которые занимались выявлением «пораженцев» и предателей. Тем не менее многие немцы были уверены, что поражение неминуемо и считали, что заключение компромиссного мира — единственное спасение. Однако мнения по послевоенному устройству расходились. Одни говорили, что «коммунизм должен существовать в качестве противовеса, чтобы Германия могла со временем восстановить свою мощь и не допустить своего уничтожения плутократическими государствами». Позиция других была радикально иной: «Надо добиваться соглашения с Америкой и Англией, чтобы перекрыть пути для экспансии коммунизма». Были и такие, кто мечтал о своевременном бегстве подальше от Европы, предпочтительно — в богатую Южную Америку. Именно на этой почве Касанова развивал «полезные отношения» с потенциальными «дезертирами» рейха.

«Диего» не упускал возможности «пообщаться» с латиноамериканскими студентами и учеными, которые во все большем количестве появлялись в Мадриде, прервав свои занятия в Ибероамериканском институте в Берлине. Пережитые ими бомбежки не прошли бесследно, о своих нацистских «симпатиях» они старались не вспоминать. Беглецы из рейха сходились в одном: Гитлер не пойдет на капитуляцию, будет сражаться до последнего солдата…

«Самым большим сюрпризом для меня была встреча с Эдуардо Пекчио, — сказал мне во время разговора Кристиан. — Перед отъездом из Сантьяго я видел его в редакции “Эль Сигло”. Каким же было мое удивление, когда я встретился с ним в Лиссабоне, куда я выезжал по коммерческим делам. Мы столкнулись в ресторане отеля. Пекчио был в смокинге, говорил со своими спутниками по-французски и почти не уделил мне внимания. Потом мы снова встретились с ним, на этот раз в Мадриде. И позже провернули несколько совместных коммерческих дел. Так что мне не надо было складывать два и два, чтобы понять ситуацию. Впрочем, и он мне не задавал наводящих вопросов»[73].

«После Испании вы встречались с “Антонио” и “Педро”? — спросил я Касанову.

«Нет, “Антонио” я больше не видел. О нем ничего не знаю. Растворился в неизвестности. А “Педро” я случайно встретил в Сантьяго, на бульваре Аумада в сентябре 1945 года. Я приехал в Чили за инструкциями, ведь советский связник, о котором мне говорили в Нью-Йорке, на контакт со мной так и не вышел. “Педро” явно торопился, был чем-то озабочен, но, увидев меня, обрадовался и пригласил выпить чашечку кофе. В то время я был на распутье. У меня была возможность вернуться в Испанию, на этот раз на дипломатическую работу, или остепениться, обзавестись семьей. Девушка, за которой я ухаживал, была из влиятельной состоятельной семьи. Я надеялся, что “Педро” разрешит мои сомнения. Если бы он сказал: “Ты должен ехать в Испанию”, я бы это сделал не задумываясь. Бросил бы все в Сантьяго и уехал. Но “Педро” сказал: “Женись. Это пригодится для нашей будущей работы”».

«Пригодилось?»

«Нет. Наша семейная жизнь не удалась, а “Педро” пропал, как и “Антонио”, навсегда. Человек в белом костюме так и не вернулся».

Глава XXV. УГРОЗА ПРОВАЛА

В период правления в Аргентине генерала Рамона Кастильо местным нацистам жилось вольготно. Кастильо возглавил страну после того, как Роберто Ортис, политик умеренного плана, оставил свой пост из-за прогрессирующей болезни глаз. В президентское кресло он так и не вернулся[74]. «Нейтралитет» Кастильо подпитывался германофильскими настроениями в вооруженных силах, уверенностью военной касты в том, что вермахт победит на всех фронтах.

К тому же аргентинская элита, в которую входили крупные землевладельцы и скотоводы, не испытывала теплых чувств в отношении североамериканского империализма. Претензии США на установление политико-экономического контроля над Южной Америкой вызывали раздражение аргентинского правящего класса, считавшего, что экспансия «северного колосса» угрожает их жизненным интересам. Правительство Кастильо укрепляло репрессивный аппарат, чтобы нейтрализовать «внутренних союзников» США, к которым оно относило партии, организации и группировки либерального и коммунистического толка. В результате такой «нейтрализации» были арестованы многие руководители и активисты компартии Аргентины. В том числе — Викторио Кодовилья и Хосе Реаль.

Репрессии не уменьшились после переворота 4 июня 1943 года, когда к власти пришла «Группа объединенных офицеров». Новое правительство возглавил генерал Педро Рамирес. «Артур» колесил по городу, встречаясь с теми членами своей сети, которые могли пролить свет на будущий политический курс правительства ГОУ. Выводы были неутешительными: перемен не ожидается! Это всего лишь новое проявление властных амбиций военной касты. Переворот организован последователями нацизма, фашизма и фалангизма Франко. Возрастающая агрессивность аргентинского режима проявилась в его попытках привести к власти в Боливии «дружественный режим». Аргентина под руководством ГОУ торопилась укрепить свои позиции на континенте.

Во внутренней политике вновь началось «закручивание гаек». К деятельности даже лояльных политических партий власти стали относиться с подозрением. Военные правители не исключали, что в стране зреет глубоко законспирированный заговор, организуемый посольством США.

Именно в это время «Артур» совершил поступок, который мог серьезно навредить резидентуре.

На второй день после военного переворота в шесть часов утра на квартире Иосифа раздался «ошибочный» звонок из прачечной, а в восемь — в сквере напротив театра Колон Григулевич встретился с Армандо Кантони. Таким встревоженным Иосиф его никогда еще не видел.

«Мне сообщили из Санта-Росы, что фашисты ГОУ вот-вот расправятся с товарищем “Мединой”, — сказал Кантони. — Партия не в состоянии освободить его собственными силами. Нужна поддержка!»

Товарищ «Медина» — Викторио Кодовилья — находился в столице провинции Л а Пампа с февраля 1943 года «под домашним арестом». Охранял его один полицейский. Режим «содержания» — в «одиночной камере» городской гостиницы — был сравнительно либеральным: все-таки видный политический деятель! Но фашисты, захватившие власть в стране, не собирались миндальничать ни с Викторио, ни с другими членами партии.

Иосиф знал, что должен ответить Кантони категоричным «нет». Резидентура имеет свои задачи и не должна вмешиваться во внутренние конфликты страны. И все же он сказал совершенно другое:

«Можешь положиться на меня».

Два года назад, когда началась война и требовалось срочно сформировать сеть, о помощи просил он. Теперь товарищи нуждались в его поддержке. Разве откажешь?

Григулевич немедленно выехал в городок Санта-Роса, который находился в 600 километрах от Буэнос-Айреса. За рулем находился «Чато». Вскоре в город прибыло еще два автомобиля с испанцами, которых Мануэль Деликадо отрядит для участия в операции. Револьверы, предусмотрительно приобретенные «Артуром» для «экстренных нужд» резидентуры, «приехали» в Санта-Росу в тайнике автомашины «Чато». После боевой акции товарища «Медину» надлежало переправить в окрестности города Мендоса, то есть поближе к чилийской границе.

План спасения Кодовильи был импровизацией, успех операции был сомнителен из-за незнания местных условий, но Григулевич был настроен решительно: обещал — выполняй! Чтобы сориентироваться в обстановке, Иосиф снял номер в той же гостинице, в которой должен был находиться Викторио. Однако утром у хозяина гостиницы удалось выведать, что Кодовилью только что вывезли под сильной охраной в «неизвестном направлении».

Эта ситуация неопределенности была для Иосифа тяжким испытанием: неужели товарищ «Медина» убит?

Вернувшись в Буэнос-Айрес, Иосиф узнал через «Отто», что власти ГОУ решили переправить Кодовилью подальше от цивилизации — на дальний юг Аргентины — в тюрьму городка Рио-Гальегос.