Евгений Анташкевич - Харбин. Книга 1. Путь

• Название: Харбин. Книга 1. Путь
• Автор: Евгений Анташкевич
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05099-1

Прошедший Первую мировую русский офицер, разведчик-агентурист полковник барон фон Адельберг через охваченную огнем Гражданской войны Россию пробирается в Харбин, к жене и сыну. Каждый день пути – в эшелоне с легендарным колчаковским золотом, на санях забайкальского казака, пешком по льду замерзшей Ангары, в повозке китайских контрабандистов – может оказаться последним, но Адельберг упорно идет на восток. К спасению. К семье. Домой. И кто знал, что уникальный русский город, казавшийся издалека очагом мира и спокойствия, превратился в эпицентр русской смуты и жесточайшего противоборства разведок крупнейших мировых держав…

---

«Откуда же ты такой вылетел? Из тридцать восьмого!»

Он положил листок на стол, снова посмотрел на папку и медленно откинулся на спинку стула.

«Патрон»! Вот так так!»

Соловьёв почувствовал, что у него в груди что-то шевельнулось, что-то тяжёлое, ему стало трудно дышать, он удивился и подумал: «Ах, этот чёртов перелёт!» Его лоб и щёки покрыла холодная испарина, во вспотевшей ладони оказалась гильза с нитроглицерином; он положил таблетку под язык и начал её рассасывать; через несколько секунд по телу прошла горячая волна, она немного замутила голову и сошла; для верности он посидел ещё несколько минут, потом встал и вышел из кабинета. Медленно, давая возможность успокоиться сердцу, он пошёл в самый конец коридора, к лестничной площадке с большим окном и боковым лифтом, который он помнил и который почему-то, как ему казалось, никогда не работал. Через окно был виден кусочек синего утреннего Амура и в белёсой дымке – дальние сопки Хехцира.

«Патрон»! Не ожидал! – подумал он. – Александр Петрович! Барон фон Адельберг! Как же долго вы, Александр Петрович, пылились в архиве…»

Он постоял, подождал, пока успокоится сердце, и вернулся в кабинет.

За первыми ветхими страницами: «Опись документов» и «Постановление о заведении дела» – была подшита «Анкета»:

«Патрон

Фон Адельберг Александр Петрович, барон.

Год рождения – 1885-й.

Место рождения – г. Митава.

Происхождение – потомственный остзейский дворянин…»

Часть первая

Глава 1

Паровоз окутался дымом и паром, завыл тормозами и загремел сцепками; короткий, из нескольких вагонов, эшелон вздрогнул и остановился. На перроне, с винтовками наперевес, стояла плотная шеренга солдат чешского легиона.

– Что это может быть, Михаил Капитонович?

– Точно не знаю, Александр Петрович, но, судя по всему… прикажете выяснить?

– Нет, поручик, я сам. Распорядитесь по составу «В ружьё!».

С подножки вагона с красным крестом на борту соскочил офицер в полковничьих погонах русской императорской армии и, придерживая рукою саблю, быстрым шагом пошёл к группе стоявших у входа в здание заиндевелого деревянного вокзала чешских офицеров.

– Литерный эшелон Верховного! Почему остановили? – закричал он. – Кто старший?

Один из офицеров вышел к нему навстречу и взял под козырек.

– Поручик Ганка! – с лёгким акцентом представился он, потом потупился и тихим голосом добавил: – Приказ начальник 3-й чешский дивизия полковник Прхал, пане полковник! Вам приказ отдать паровоз и эшелон для конфискация под моя охрана и сдать оружие.

– Как приказ? Какой приказ? Я полковник барон фон Адельберг! Повторяю, поручик, это литерный эшелон Верховного! – Он схватился за саблю, но в этот момент чехи загрохотали затворами и стало ясно, что сопротивляться бесполезно. Полковник бросил саблю и револьвер на настил перрона и, сопровождаемый двумя легионерами, вошёл в здание вокзала. Когда он проходил мимо чешских офицеров, то за их спинами с удивлением увидел смуглое, скуластое, раскосое лицо, почти полностью зарытое мехом огромной шапки.

«И эти здесь!»

Утром третьего дня арестованный чехами полковник Адельберг обнаружил, что ему не просунули баланду и замок с внешней стороны двери сбит; он пнул её ногой и вышел. Каталажка оказалась самодеятельной: под неё было приспособлено пустое помещение, примыкавшее к залу ожидания и имевшее свой вход. Полковник вышел на свет и оказался на деревянном перроне. Первые пути, нечётные, как и позавчера, когда чехи остановили его эшелон, были пустыми. На чётных стоял и подпускал под себя струи пара защищенный большими бронированными листами паровоз с двумя платформами. К ним с тяжёлыми мешками шли чешские солдаты и укладывали их вдоль бортов. Между мешками были бойницы, и на ближней к паровозу платформе уже устанавливали пулемёт системы «Максим». Над бортами платформы мелькали головы, а толстый ствол пулемёта водил тупым рылом: правее, левее, вверх, вниз.

«Просматривают зону обстрела, союзнички!» – подумал Адельберг.

– Эй, пане-господине! – услышал он насмешливый голос. – Не надо шевелись, я на тебя буду прицел брать!

С платформы послышался смех; солдаты с мешками остановились и стали искать причину возникшего веселья. В это время тихо и поэтому неожиданно по нечётному пути к перрону приблизился другой паровоз, который тащил ещё две платформы, а за ним стал виден ещё один, за которым тащились теплушки. Паровоз, тащивший платформы, поравнялся с бронированным и дал свисток, тот ответил ему, и паровоз покатил платформы дальше.

«Маневровый! Ещё платформы к бронепоезду!»

После нескольких суток заточения глаза Адельберга начали привыкать к тому, что что-то двигается и есть солнечный свет.

Из первой теплушки подошедшего за маневровым паровозом эшелона выскочил маленький офицер с длинной саблей; поскользнулся на наледи, устоял и на чешском языке заорал вдоль теплушек, насколько Адельберг смог разобрать, чтобы никто не выходил и что через несколько минут «влак» пойдёт дальше.

Крик чешского офицера ударил ему в уши.

«Чёрт возьми! Чего я стою? Или мало общался с чехами? Надо сматывать удочки, пока не поздно; за два дня не расстреляли, так сейчас быстро наверстают! – Он оглянулся и увидел в нескольких шагах от себя дверь, которая вела в помещение станции. – Но прежде надо найти телеграф!» В этот момент дверь открылась, и из неё вышел мужчина в фуражке и шинели железнодорожного служащего, Адельберг шагнул к нему, но тот оглянулся, свернул за угол и исчез, как будто бы убегал от него или от приехавших в теплушках чехов. Адельберг удивился, но окликнуть его не успел и вошёл в маленькую залу. Слева располагалась конторка кассы: через довольно чистое стекло было видно, что конторка пуста и в ней на столе у окна стоит телеграфный аппарат с большими бобинами, с которых ленивыми гирляндами свисала узкая бумажная лента: бобины не вращались, аппарат не издавал привычного стука, и бумажная лента не вздрагивала.

«Не работает! Выключен! Оборвана связь!» – пробежало в голове, и он понял, что с этой станции он не сможет связаться со ставкой Верховного.

«Железнодорожник, – подумал он, – тот, что сейчас вышел, наверное, и есть и кассир, и начальник, и телеграфист!»

Он обвёл залу взглядом и увидел в углу справа рядом с высокой, от пола до потолка, чёрной чугунной печкой, обогревавшей зал и его недавнюю тюрьму, большой железный бак, на котором на цепи болтался блестевший водой резной деревянный черпак. От бака, из темноты угла, к нему шагнул высокий плотный мужик в чёрном и, как показалось Адельбергу, странном тулупе – коротком и без рукавов; мужик утёр раскрытой ладонью губы и спросил:

– Своих шукаешь?

«Ничего себе?» – подумал Адельберг, шагнул назад и невольно потянулся рукой к кобуре.

– Не хапай, ваше благородие, – мужик махнул рукой, – пустая она! Твою пистолю чехи прихватили и сабельку выкинули, так я её подобрал.

Мужик появился из темноты как чёрт из табакерки, всё произошло в несколько секунд: пустой зал ожидания и конторка кассира, неработающий телеграфный аппарат и этот…

– Своих шукаешь, ваше благородие? – снова спросил мужик.

– Что? – Адельберг прокашлялся, голос ему изменил: почти двое суток в каталажке он молчал и сейчас почувствовал, что его голос как будто бы и не его.

– Ты, ваше благородие, пытай, чего пожелаешь, я на энтой станции уже три дни! – Мужик остановился и приосанился. – А можа, есть чем на чё поменяться? А я хлебушком ссужу али рыбкой сушёной! С Байкала я! – Его предложение прозвучало неожиданно. – Сюды прибег мануфактурой разжиться али ишо чем, городским, дык вот, застрял…

– Чем же ты можешь у меня разжиться, мил-человек? – прокашлявшись, спросил Александр Петрович. – У меня и есть только то, что на мне!

– А и то хорошо, что на тебе! – Мужик сдвинул шапку на затылок и погладил смоляную, без единого седого волоса бороду. – Эвон кака шинелишка – добрая, царского сукнеца. Вот тольки совет тебе дам, ты погоны-то да кокарду сыми, чехи тебе уже не тронут, а красные не сёдни к вечеру, так завтре к утру будут туточа. Как ты вышел из каталажки, так снова туды и угодишь, а то и того дале!

Мужик говорил просто и уверенно.

– А ты знаешь, что я был в каталажке?

– Так об том на станции все знают! Ты ж казну перевозил, даром что чехи её забрали, нужда у них была в паровозе, ихний-то красные повзорвали, а получили и паровоз, и казну…

«Однако быстро тут новости распространяются!» – подумал Адельберг.

– …А как власти здеся окажутся, особливо ежели красные, так сразу к тебе с расспросами, уж точно, что про казну! Придётся ответ держать!

Это было похоже на правду: здесь, между Нижнеудинском и Иркутском, никакой власти, судя по всему, пока не было, но уже не загадка, какая будет. Стало понятно, почему от него убежал железнодорожник, который наверняка и был и телеграфистом, и начальником станции.