Эрик Сигал - История Оливера

• Название: История Оливера
• Автор: Эрик Сигал
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-72304-1

Как жить, когда любовь осталась в прошлом, воспоминания о котором не отпускают? Оливер застрял между небом и землей. В заоблачной выси его ждет возлюбленная, а здесь, в этом мире, – холодная постель, пара банок пива и бесконечная вереница дел. Прошлое Оливера прекрасно, настоящее – беспросветно. Есть ли у него право на будущее? Да, – отвечает решительная и неотразимая Марси, женщина, с которой они познакомились случайно и с которой у него оказалось много общего. За ее плечами также остались разочарования и потери… Встреча двух одиноких людей – это шанс все изменить и начать создавать новую историю, историю Оливера. Но смогут ли они преодолеть боль и страх?

---

– Боюсь, у нас со Стивом не получится, – сказала Гвен, наконец подключившись к разговору, – у его родителей годовщина свадьбы.

– О’кей, – заключил мистер Стайн, – тогда Оливер…

– У него могут быть свои планы, – пришла мне на помощь миссис Стайн.

– Зачем ты все время решаешь за него? – вознегодовал мистер Стайн. Затем повернулся ко мне: – Приходите к половине шестого. И приносите свой инструмент.

– Я играю только в хоккей, – сообщил я в надежде отделаться от него.

– Ну так приносите клюшку. Будете выстукивать ритм на кубиках льда, – ответил он. – До воскресенья, Оливер.

– Как все прошло? – поинтересовался Стив, когда я сдавал ему на руки его жену.

– Чудесно, – восхищенно ответила Гвен, – ты пропустил великолепное представление.

– А что думает Барретт? – уточнил он.

Я собирался было отослать его к своему новоиспеченному пресс-секретарю по фамилии Стайн, но вместо этого просто пробормотал:

– Мне понравилось.

– Прекрасно, – сказал Стив.

Но про себя я подумал, что теперь влип прочно.

6

Наступило воскресенье. Идти, естественно, никуда не хотелось.

Но мне не везло.

Ни одного срочного вызова, никаких неотложных дел и никаких звонков от Фила. Мне даже простудиться, как назло, не удалось. За неимением уважительных причин не явиться на встречу я отправился на пересечение Риверсайда и 94-й улицы. С огромным букетом цветов в руке я предстал на пороге квартиры Луиса Стайна.

– Ого, – воскликнул тот, узрев цветочное сооружение, – вот уж, право, не стоило тратиться!

Затем крикнул миссис Стайн:

– Это Оливер – он принес цветы!

Та выскочила навстречу и чмокнула меня в щеку.

– Заходите и знакомьтесь с нашей музыкальной мафией, – скомандовал мистер Стайн, похлопав меня по плечу. В комнате оказалось человек десять, и все они болтали и настраивали инструменты. Настраивали и болтали. Настроение было приподнятым, а звуки, которые они издавали, – невероятно громкими. Единственным по-настоящему роскошным предметом мебели был огромный рояль с до блеска отполированной крышкой. Из огромного окна открывался потрясающий вид на реку Гудзон и ее скалистый противоположный берег.

Мы все пожали друг другу руки. Большую часть аудитории составляли повзрослевшие хиппи, а дополняли публику хиппи помоложе. И зачем я только сюда в галстуке приперся?

– А где Джо? – поинтересовался я больше из вежливости.

– Обещала быть к восьми, – ответил мистер Стайн, – вы можете пока познакомиться с ее братьями. Марти играет на трубе, а Дэвид – на флейте. Причем это открытый бунт против родителей. Изо всех троих только Джо берет в руки скрипку.

Оба брата были долговязыми парнями застенчивого вида. Дэвид вообще оказался настолько стеснительным, что только помахал мне кларнетом. Более открытый Марти протянул мне руку:

– Добро пожаловать в наш музыкальный зоопарк!

– Марти, я ни черта не смыслю в музыке, – признался я, – и на вопрос, что такое «пиццикато», отвечу, что это – телятина с сыром.

– И будешь прав, – сказал мистер Стайн. – Да и вообще, кончай уже извиняться, парень. Ты совсем не первый, кто приходит сюда просто слушать.

– Нет? – переспросил я.

– Конечно, нет! Мой покойный отец вообще не знал ни единой ноты.

– Оливер, пожалуйста, либо скажите ему, что все ждут, – обратилась ко мне миссис Стайн, – либо сами берите скрипку.

– Терпение, дорогая, – отозвался хозяин, – я хочу быть уверен, что он чувствует себя, как дома.

– Я правда чувствую себя свободно, как дома, – вежливо ответил я. Он усадил меня на стул и поспешно присоединился к оркестру.

Это было потрясающе. Я сидел и смотрел, как ребята, которых высокомерные выпускники Гарварда назвали бы чокнутыми извращенцами, создавали удивительную музыку.

Моцарт, потом Вивальди, потом некто по имени Люлли[3], о котором я вообще никогда не слышал.

После Люлли оркестр исполнил что-то из Монтеверди[4]. А затем подали лучшую бастурму, которую я когда-либо пробовал. В перерыве между произведениями ко мне подошел длинный застенчивый брат Дэвид и таинственным шепотом спросил:

– А вы правда играете в хоккей?

– Было дело, – кивнул я.

– Не могли бы вы мне ответить на один вопрос?

– Конечно.

– Как сыграли сегодня «Рэйнджеры»?

– М-м… Не помню. – Мой ответ его ужасно разочаровал. Даже не знаю, как ему объяснить всю нелепость ситуации: бывший фанат хоккея Оливер Барретт в настоящее время настолько погрузился в уголовное право, что даже забыл про поединок «Нью-Йорк Рэнджерс»[5] с его любимыми «Бостон Брюинз»[6]?

В комнату вошла Джоанна и первым делом чмокнула меня в щеку. Наверное, что-то вроде семейного ритуала – она все время целовала кого-то.

– Они тебя еще не свели с ума своей музыкой?

– Нет, – ответил я, – мне правда здесь нравится.

И вдруг до меня дошло, что, в общем-то, я и не вру. В тот вечер правда чувствовалась какая-то гармония. И не только с музыкальной точки зрения, но и вообще во всем – музыканты непринужденно беседовали и отпускали друг другу комплименты по поводу особенно сложных пассажей. Все это очень отдаленно напоминало то, как заводят друг друга хоккеисты Гарварда, перед тем как надрать задницу команде соперника.

С той только разницей, что здесь им достаточно просто было играть вместе. Они относились друг к другу и к музыке, которую играли, с такой… нежностью, что ли.

Я еще никогда так тесно не соприкасался с миром музыки.

Разве что тогда, когда Дженни играла в оркестре.

– Доставай скрипку, Джо, – скомандовал мистер Стайн.

– Ты сошел с ума, – воспротивилась та. – Я так давно не играла!

– Ты тратишь слишком много времени на медицину, так что пора наверстывать упущенное в музыке. Кроме того, Баха я оставил специально для тебя.

– Нет, – твердо ответила Джоанна.

– Давай же, иначе зачем Оливер просидел тут три часа? – настаивал Стайн.

Джо покраснела. Я хотел было выразить протест, но меня никто не слушал. Тогда ее отец повернулся ко мне:

– Слушай, попроси, пожалуйста, свою подругу сходить наконец за скрипкой?

Я рта раскрыть не успел, как Джоанна, которая к этому моменту стала уже совершенно пунцовой, решила, что лучше уступить:

– О’кей, папочка, будь по-твоему. Но предупреждаю, что ничего хорошего из этого не получится.

– Получится, непременно получится, – уверил он. Когда Джоанна вышла, он обернулся ко мне: – Как ты относишься к Бранденбургским концертам[7] Баха?

Я напрягся, потому что это было одно из немногих знакомых мне произведений Баха. Разве не после 5-го концерта я сделал Дженни предложение – там, на набережной, когда мы возвращались домой? И разве не эта музыка в некотором смысле была прелюдией нашего брака? Конечно, даже мысль о том, что я снова услышу ее, причиняла боль.

– Ну, так что же? – переспросил Стайн. Тут я сообразил, что от меня все еще ждут ответа. И выпалил:

– Они мне очень нравятся. Который из них вы будете играть?

– Все! Зачем выбирать? – в недоумении спросил Луис.

– Лично я сыграю только что-нибудь одно, – возмущенно заявила его дочь. Она уже заняла место среди других скрипок и что-то оживленно обсуждала с пожилым джентльменом, который сидел рядом. Группа снова начала настраивать инструменты. Правда, поскольку в антракте почти все музыканты как следует приложились к спиртному, делалось это все намного громче.

Стайн вознамерился дирижировать: «Чем Ленни Бернстайн[8] лучше меня? Прической?» Он постучал по пульту, в роли которого выступал телевизор.

– А теперь, – произнес он с неизвестно откуда взявшимся немецким акцентом, – я хотеть резкий атака. Вы слышать меня? Резкий!

Оркестр приготовился. Стайн занес карандаш.

Я задержал дыхание, очень надеясь, что смогу все это выдержать.

И тут громыхнула канонада.

Кто-то с пушечным грохотом стучал в дверь. Слишком громко и, насколько я мог судить, совершенно не соблюдая ритм.

«Открывайте!!!» – взревели за дверью нечеловеческим голосом.

– Полиция? – спросил я у неизвестно как оказавшейся рядом Джоанны.

– Уж они-то точно никогда не приходят вовремя, – слабо улыбнулась она. – Хуже. Это Годзилла с верхнего этажа. Его настоящее имя – Темпл. И в нем мало чего осталось человеческого.

Тем временем Годзилла снова принялся долбить в дверь и вопить: «Открывайте!!!» Я осмотрелся по сторонам. Хотя людей в комнате и было около двух десятков, вид у всех был весьма напуганный. Похоже, этот Темпл действительно опасен.

Как бы там ни было, Стайн открыл дверь.

– Черт побери, ты, сукин сын, я тебе каждое долбаное воскресенье говорил – заткни свою шарманку!

Выпалив все это на одном дыхании, чудовище угрожающе нависло над Стайном. Джо была права, определение «Годзилла» подходило как нельзя лучше. Темпл в самом деле оказался существом огромным и волосатым.