Жорж Сименон - Преступление в Голландии

• Название: Преступление в Голландии
• Автор: Жорж Сименон
• Издательство: Российское право
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1992

---

— Не позавидуешь влюбленным! — заключил комиссар.

Не доходя до дома Попингов, она простилась с ним, объяснив это тем, что есть дорога более короткая, но скорее всего не желая, чтобы их видели вместе.

Мегрэ прошел дом, не останавливаясь. Современный кирпичный дом: спереди небольшой садик, сзади огород, справа аллея, слева лужайка.

Комиссар решил вернуться в город. Метров через пятьсот увидел шлюз, отделяющий канал от порта. Бьеф был забит судами всевозможного водоизмещения — от ста до трехсот тонн. Пришвартованные одно к другому, с торчащими мачтами, они представляли особый, плавучий мир.

Слева — гостиница «Ван Хасселт», куда и вошел Мегрэ.

Темный зал с полированными панелями стен, смешанный запах пива, можжевельника и мастики. Огромный бильярд. Заваленный газетами столик с медными поручнями.

При появлении комиссара из угла зала навстречу ему направился человек.

— Это вас прислала французская полиция?

Он был высокий, тощий, костлявый; вытянутое, с резкими чертами лицо, очки в черепашьей оправе, жесткие, коротко постриженные волосы.

— Профессор Дюкло? — вопросом на вопрос ответил Мегрэ.

Он не думал, что профессор так молод: на вид лет тридцать пять — тридцать восемь, но было в нем нечто такое, что поразило Мегрэ.

— Вы из Нанси?

— Да, возглавляю там кафедру социологии в университете.

— Однако вы родились не во Франции?

Начало разговора походило на стычку.

— В романской Швейцарии. Я натурализованный француз. Учился в Париже и Монпелье.

— Вы протестант?

— Почему вы так решили?

Просто так! По всему! Дюкло принадлежал к категории людей, которых комиссар хорошо знал — ученые. Наука ради науки! Идея ради идеи! Определенная строгость в манерах, образе жизни и в то же время стремление к международным контактам: страсть к конференциям, конгрессам, переписка с зарубежными корреспондентами.

Для человека всегда уравновешенного профессор казался нервным. На его столике Мегрэ заметил бутылку минеральной воды, две толстые книги, бумаги.

— А где полицейский, приставленный к вам?

— Я дал честное слово не выходить отсюда. Послушайте, меня ждут литературные и научные общества Эмдена, Гамбурга, Бремена. Я должен выступить там с лекциями до того, как…

Подошла крупная блондинка, хозяйка гостиницы, и Жан Дюкло объяснил ей по-голландски, кто этот посетитель.

— Я просил направить сюда полицейского в надежде разгадать тайну.

— Расскажите мне все, что знаете.

И, усевшись, Мегрэ заказал:

— Un Bols![4] Большой стакан.

— Вот план, выполненный точно в масштабе. Могу дать вам копию. Здесь первый этаж дома Попингов: налево коридор, направо гостиная, за ней столовая, в глубине кухня, за кухней сарай, где покойный держал катер и велосипеды.

— Все были в гостиной?

— Да. Дважды госпожа Попинга, а потом Ани ходили на кухню, чтобы приготовить чай, так как служанка легла спать. Вот план второго этажа: налево спальня Попингов, направо кабинет, там Ани спала на диване, и в конце комната, предоставленная мне.

— Откуда могли стрелять?

— Из моей комнаты, из ванной, из столовой на первом этаже.

— Расскажите, как проходил вечер.

— Моя лекция имела огромный успех. Она проходила именно здесь, в этом зале.

Длинный, украшенный бумажными гирляндами зал, где устраивались вечера, банкеты и театральные представления. Эстрада. На эстраде декорация, изображающая замковый парк.

— Потом мы отправились на Амстердип…

— По набережной? Не вспомните ли, в каком порядке вы шли?

— Впереди мы с госпожой Попинга, весьма образованной женщиной. Позади нас Конрад Попинга флиртовал с дурочкой-фермершей, которая только и умеет что хохотать; она, кстати, ничего не поняла из моей лекции. А замыкали шествие Винанды, Ани и ученик Попинги, бледнолицый молодой человек.

— Пришли в дом…

— Вы, вероятно, уже знаете, что на лекции я говорил об ответственности за убийство. Сестра госпожи Попинга, у нее юридическое образование и с началом учебного года она начнет преподавать, интересовалась некоторыми подробностями. Разговор шел о роли адвоката в уголовном деле. Затем встал вопрос о научной криминалистике, и я припоминаю, что рекомендовал ей почитать работы венского профессора Гроса. Отстаивал тезис, что ни одно преступление не остается безнаказанным. Я рассуждал об отпечатках пальцев, анализе всякого рода следов, методах дедукции. Конрад же Попинга пытался заставить меня слушать парижское радио…

Мегрэ чуть заметно улыбнулся.

— И добился своего! Послушали джаз. Попинга принес бутылку коньяка и страшно удивился, что француз не пьет.

Сам он выпил, и фермерша тоже. Они веселились, танцевали. «Как в Париже!» — ликовал Попинга.

— Он вам не нравился? — спросил Мегрэ.

— Большой ребенок, ничем не интересуется. А вот Винанд, хоть и математик, слушал нас. Малыш захныкал, и Винанды ушли. Фермерша была очень оживлена. Конрад предложил проводить ее, и оба они уехали на велосипедах…

Госпожа Попинга показала мне мою комнату. Я привел в порядок бумаги, сложил в чемодан. Уже собирался сделать кое-какие заметки для сборника, над которым сейчас работаю, когда услышал выстрел, совсем рядом, словно стреляли в моей комнате. Я выбежал в коридор. Дверь в ванную была приоткрыта. Я ее толкнул — окно распахнуто настежь.

В саду около сарая с велосипедами кто-то хрипел.

— В ванной горел свет?

— Нет… Я выглянул в окно. Моя рука наткнулась на рукоятку револьвера, который я машинально схватил. Мне показалось, что у сарая лежит человек. Я решил спуститься и столкнулся с перепуганной госпожой Попинга — она выходила из своей комнаты. Мы бросились к лестнице. В кухне нас догнала Ани. Она была настолько потрясена, что выскочила в ночной сорочке — что это значит, вы поймете потом, когда узнаете ее.

— Что же Попинга?

— Едва дышал. Он смотрел на нас мутными глазами, прижимая руку к груди. Когда я попытался его приподнять, он весь напрягся. Он был мертв — пуля вошла в сердце.

— Это все, что вы знаете?

— Сообщили в жандармерию, вызвали врача. Позвонили Винанду — он пришел помочь нам. Мне было не по себе.

Я забыл, что меня видели с револьвером в руке. Жандармы напомнили, потребовали объяснений. Вежливо попросили никуда не уезжать.

— Это произошло неделю назад?

— Да. Я пытаюсь разобраться, вот, посмотрите.

Мегрэ выбил трубку, не глядя на предложенные ему бумаги.

— Вы не выходите из гостиницы?

— Мог бы, но предпочитаю избегать инцидентов. Попингу очень любили воспитанники, а они здесь на каждом шагу.

— Есть какие-нибудь вещественные доказательства?

— Ани — она ведет расследование самостоятельно и надеется на успех, хотя у нее и нет опыта, — сообщает мне время от времени некоторые сведения. Так вот, ванна накрывается деревянной крышкой, превращаясь в гладильный стол. На следующее утро, когда эту крышку подняли, нашли старую матросскую фуражку, раньше в доме ее никто не видел. На первом этаже на ковре в столовой обнаружен окурок сигары из черного табака, вероятно манильского, который не курили ни Попинга, ни Винанд, ни воспитанник училища. Я же вообще не курю. А ведь столовая была подметена сразу же после ужина.

— Из чего вы сделали заключение, что…

— Нет! — отрубил Дюкло. — Заключение я сделаю в свое время. Извините, что пришлось заставить вас приехать издалека. Впрочем, могли бы прислать и кого-нибудь другого, знающего язык. Вы мне будете полезны лишь в том случае, если потребуется заявить официальный протест.

Мегрэ улыбался, поглаживая нос.

— Вы женаты, господин Дюкло?

— Нет.

— И раньше не знали ни Попингу, ни Ани, никого из приглашенных?

— Никого. Обо мне же они были наслышаны.

— Разумеется, разумеется.

Взяв со стола оба плана; сделанных рейсфедером, Мегрэ засунул их в карман, прикоснулся рукой к шляпе и ушел.

Полицейский участок оказался современным, удобным, светлым. Мегрэ ждали. Начальник вокзала успел сообщить о его приезде, и то, что его до сих пор еще нет, удивило всех.

Он вошел как к себе, снял демисезонное пальто, положил шляпу на стол.

Прибывший из Гронингена инспектор говорил по-французски медленно и несколько вычурно. Это был высокий светловолосый молодой человек, худощавый, очень любезный, подчеркивающий каждую фразу небольшими поклонами, как бы говоря: «Понимаете? Согласны?» Правда, Мегрэ почти не дал ему рта раскрыть.

— Вы занимаетесь делом уже шесть дней, — начал он, — и, конечно, установили время.

— Какое время?

— Интересно, например, сколько минут потребовалось жертве, чтобы проводить домой мадемуазель Бетье и вернуться. Постойте!.. Хотелось бы также знать, когда мадемуазель Бетье пришла на ферму, где ее ждал отец, — кстати, он мог бы сам ответить на этот вопрос. И, наконец, в котором часу молодой Кор возвратился на корабль: там, без сомнения, есть вахтенный.