Том Уикер - На арене со львами

• Название: На арене со львами
• Автор: Том Уикер
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 1878

---

— Все подумают, что это Миллвуд.

— Ну, так из вашего политического окружения.

— Все подумают, что это мисс Перл.

— Ну, так я вообще обойду этот вопрос молчанием.

— Так-то лучше,— удовлетворенно сказал Зеб Ванс.— Тогда некому будет злиться, если я заявлю, что ничего подобного не говорил, а без этого наверняка не обойтись. Вы же не хуже меня знаете, что этим подтирашкам,— он подождал, что-бы Морган вслед за угодливым Миллвудом посмеялся его остроте, — ни единого голоса у меня не отобрать. Они, конечно, тявкают, да только услышать их могут одни бедняки, которые от всяких помыканий совсем осатанели, а они, в своей богом забытой глуши, так привыкли голосовать за меня, что, наверное, не бросят, и когда я давно уже в земле сырой лежать буду. В общем-то, все это не так уж и плохо. Сказать по правде, клановцы мне повредить бессильны.

— Вызов Югу, одно слово,— сказал Морган.

— Дело-то в том, и от этого никуда не денешься, что теперь в глуши живет куда меньше народу, чем раньше.— Зеб Ванс прикончил «Виргинского джентльмена» и, зажав рюмку в огромном кулаке, протянул ее Миллвуду, который вскочил как ужаленный.— А вы, городские, никогда меня особо не жаловали, как мне это ни огорчительно. А потому, ежели я в следующем году снова выставлю свою кандидатуру, то могу и споткнуться.

— Если и найдется отпетый дурак, который попробует с вами соперничать,— сказал Морган,— так, когда вы прикончите своего древнего, изначального врага — ку-клукс-клан, вы уже добавите к своим друзьям из захолустья такое множество грамотных городских избирателей, что обеспечите себе еще шесть лет у общественной кормушки.

— Миллвуд,— сказал Зеб Ванс,— будь другом, присягни на Библии, что я сам не знаю, выставлю я свою кандидатуру еще раз или нет.

В Вашингтоне Зеб Ванс каждое утро ходил пешком в сенат из дома, где он снимал квартиру, в которой мисс Перл отвела ему в подвале спальню и рабочий кабинет, захламленный всякими бумагами; дом стоял неподалеку от того места, где Массачусетс-авеню пересекает Висконсин-авеню, то есть на северо-западной окраине Вашингтона, так что прогулка была длиной не в одну милю и неопытный ходок стер бы себе ноги в кровь еще на полдороге. Вскоре после речи против ку-клукс-клана редактор поручил Моргану прогуляться с сенатором и написать очерк.

— Вот хожу я так, Следопыт, и вспоминаю молодые годы. Миллвуд и до Рок-Крик-парка не дотягивает, а ведь туда вся дорога под гору.

— Не знаю, дотяну ли я,— сказал Морган.— Но прежде чем я рухну бездыханный, отдали бы вы мне последний долг, сказали бы, почему вы на днях проголосовали против поправки.

— Против какой же это поправки я голосовал?

— Как будто вы не знаете! Поправка к дорожному законопроекту, запрещающему ставить рекламные щиты вдоль шоссе.

— А! Рекламная поправка!

Зеб Ванс шел размашистым ровным шагом, впечатывая огромные башмаки в растрескавшийся бетон, руки его были засунуты в карманы, крупная голова с седеющей гривой неторопливо поворачивалась из стороны в сторону, когда он переводил взгляд с могучих деревьев за широким потоком машин на зеленеющие впереди газоны английского посольства. До Капитолийского холма еще далековато, уныло подумал Морган.

— По правде сказать, Следопыт, я в восторг не приду, если на моем могильном памятнике выбьют, что я проголосовал против. Ну и движение, черт бы его побрал, чистое убийство.— Он пустил в телеграфный столб коричневую пулю «Рабочего денька».

Морган уже давно убедился, что получать сведения от Зеба Ванса немногим легче, чем выуживать их из перехваченной шифровки противника: попробуй пойми, о чем речь, да и трудней установить, не фальшивка ли это.

— Мне эти паршивые щиты нравятся не больше, чем тебе,— свирепо сказал Зеб Ванс.— Вместо того, чтобы любоваться природой, смотри на такое дерьмо.

Он остановился и взглядом опытного земледельца оцепил худосочный уголок газона ее величества королевы английской по ту сторону посольской решетки.

— Уж, казалось бы, англичанишки-то должны знать, что весной траву удобрять не надо. Она же чахнет, — сказал он.

Пологий склон убегал вниз к Рок-Крик-парку, и зеленые полосы деревьев, меж которыми бесконечная круговерть автомобилей пронизывала утренний воздух шумом и выхлопными газами, смыкались вдали под клочком серовато-стального неба. Зеб Ванс продолжал шагать с неутомимым упорством лошади, впряженной в плуг. Вокруг дрожало жаркое марево — вашингтонский весенний день, который в любом другом месте считался бы летним; Морган перекинул легкий пиджак через плечо, но на выдубленном лице Зеба Ванса не выступило ни единой бусинки пота, хотя одет он был в неизменный костюм из синей саржи. Он смотрел вниз, на тротуар, и Морган вдруг заметил дряблую кожу на дряблых мышцах под подбородком — куда более верный признак старости, чем сенаторская седина. На мосту, под которым на набережной далеко внизу неумолимо ревели и отравляли воздух вездесущие машины, Зеб Ванс вдруг остановился и перегнулся через парапет. Солнечные зайчики плясали на черной ленте речки, могучие деревья тянули зеленые ветви к мосту, и в воздухе висел запах горячей резины.

— Ну, а что же мне оставалось делать? — сказал Зеб Ванс.— Судья не знает жалости.— Он сплюнул за парапет и пошел дальше.

Судья Уорд — в те дни просто «судьей» в Вашингтоне называли только одного человека — был членом сенатской комиссии по общественным работам и председателем подкомиссии, предложившей дорожный законопроект. Он ожесточенно противился так называемой рекламной поправке; если верить радикалам и циникам, горячность его объяснялась главным образом тем, что нефтяная компания, чьи интересы он ревниво оберегал, вложила в эти щиты огромные суммы. А если бы в то время судья Уорд воспротивился существованию Книги Бытия, сенат проголосовал бы против нее. Судья Уорд не был так уж всемогущ сам по себе, но он принадлежал к тем несокрушимым старейшинам в сфере политики, которые, точно стадо мулов, сбившихся в круг головами наружу, стояли друг за друга, преступая партийную принадлежность, границы штатов, возносясь чад сутью вопросов и над всеми правилами, упрямо отстаивая не принципы, а свое железное, свое божественное право на власть.

Зеб Ванс указал на мусульманскую мечеть за мостом, по ту сторону магистрали.

— Знаешь, они снимают обувь, когда входят туда. Ей-богу, Следопыт, нам, христианам, следовало бы кое-что перенять у чужеземцев. Только смотри не цитируй меня.

— Итак, на следующей неделе,— сказал Морган,— когда подкомиссия по ассигнованиям на общественные работы начнет платить по счетам за поставку свинины, она выделит средства на постройку в верховьях Кротана дамбы, за которую вы ратуете. Судья Уорд, конечно, позаботится, чтобы они не обошли ни одного из тех его друзей, которые помогли ему провалить рекламную поправку.

— Я бы вот поостерегся утверждать, что у судьи Уорда есть друзья,— сказал Зеб Ванс.— А в остальном суждение вполне здравое, разве что вместо «свинины» я бы подобрал другое словечко. Но я ведь неустанно твержу Миллвуду, что из тебя, Следопыт, вышел бы еще тот государственный муж.

Тротуар за мостом тонул в густой тени. Над безупречным газоном венесуэльского посольства играли прохладные струйки фонтанчиков, а перед мощеным въездом во двор японского посольства им пришлось остановиться и переждать, пока внушительный лимузин неторопливо втискивался в поток машин. Зеб Ванс чуть было не угодил в удаляющийся бампер смачным бурым плевком.

— Ну и махина! Словно они войну и не проигрывали,— сказал он.— А уж с их демпинговыми ценами вообще хлопот не оберешься.

Он умолк и заговорил снова, только когда они вышли на Шеридан-серкл.

— С одной стороны мне в глотку вгрызаются текстильщики,— сказал он,— а с другой — городская публика. И с табаком тоже что-то надо делать. Право слово, Следопыт, не одна пакость, так другая. А ты знаком с Мзттом Грантом? Он прежде был в составе сельскохозяйственной комиссии.

— В первый раз слышу.

— Ну, если до Дюпон-серкл нас ни одна машина не собьет, так ты с ним познакомишься в сквере, где я перевожу дух. Пиявка, а не человек.

Но когда они пересекли два концентрических круга мчащихся машин и добрались до сквера в центре, перевести дух надо было Моргану. С Коннектикут-авеню выехала бетономешалка без глушителя, и у Моргана зазвенело в ушах. На траве валялся пьяный оборванец и бормотал что-то непотребное, уставившись в равнодушное небо. Со скамьи поднялся высокий худой человек в тяжелых башмаках — таких же, как у Зеба Ванса,— и протянул сенатору костлявую руку. Его невозмутимое, как у Линкольна, лицо было сосредоточенно-серьезным, в глубоко посаженных глазах таилось непоколебимое упорство.

— Рич Морган… Мэтт Грант,— сказал Зеб Ванс.— Думаю ребята, если вы на минутку отвяжетесь от меня, так сможете друг другу подсобить.