Елена Саринова - Дневник беременной или Лучшее средство никого не убить

• Название: Дневник беременной или Лучшее средство никого не убить
• Автор: Елена Саринова
• Жанр: Фэнтези

---

- Нет. Там она - сухая, невкусная.

- Как раз для вашей козы Стрекозы, - с улыбкой обернулся к той отец Зоил.

Коза, увидев явное внимание, вновь недовольно заорала.

- А вы и по козам специалист? - оторвала от нее взгляд Стэнка.

- Почему "и по козам"? - потер рукой лоб священник.

- Ну, так, - скривилась девушка, - кроме "заблудших овец".

Мужчина внимательно глянул ей в глаза. Потом ответил:

- Я мало в чем "специалист". Особенно, в деревенской жизни. Теперь приходится учиться.

- Ну, с такими-то помощниками, как у нас, - уверила его травница. И оба, вдруг, рассмеялись. Тоже, глядя друг другу в глаза.

- А вы...

- Пришла уже. Вот мой дом.

Отец Зоил поднял от девушки "небесный" взгляд:

- Хороший... И место - хорошее. Тихое и светлое.

- Какое оно?

- Благословите, отец Зоил!

- Благословите, Святой отец! - и как Стэнка могла позабыть?!

Запыхавшаяся Марыля со своей младшей сестрой, едва на колени перед священником не упали. Если б не Стэнка, и собственные косы на плечах, точно рухнули б в траву. Зато и ей вниманье перепало: так обе глянули - верный съурок. Однако Святой отец расплылся им в самой своей душевной улыбке:

- Бог благословит, - и осенив обеих знаменьем, приложил руку к русым макушкам.

Девы, одна румянее другой, воссияли лишними солнцами в небе:

- Отец Зоил, простите смиренно, я к вам сегодня на исповедь приду.

- Похвальное решение, сестра Марыля.

Ох, ну, конечно. Стэнка, прямо в красках представила ту "исповедь": "Зевнула не прикрывшись", "Три раза - "Отче Наш". И рот себе зашейте" - это от себя уже в добавку.

- А я - завтра, отец Зоил.

- И то - похвальное решенье, - важно кивнули второй деве.

- Ме-э-э.

- Ох, извините, это - не к вам, Святой отец, - распахнула Стэнка дверь в заборе. - Стрекоза, заходи. И мне тоже пора.

- До свиданья, Стэнка!

- Да мы и не здоровались, Марыля.

- А вы, отец Зоил, в храм? Так нам - по пути с вами.

- И у меня еще вопрос есть по Святому писанию.

- Сестра Стэнка?

Ба-бах дверью:

- Артисты. Все трое - чистые артисты, - плюнула и припустила по двору за нервно дергающимся козьим хвостом...

Ни злости, ни обиды у нее на отца Зоила не было. А зачем Стэнке эта канитель? Просто, лишний раз убедилась в правоте своих, упроченных слезами и да, тогда еще обидами, законов жизни: "не доверяй", "не раскисай", "не жалуйся" и "не надейся ни на кого кроме себя".

- Солена, ты мне подруга? Подруга. Тогда молчи.

- Да уж молчу, - сложила та руки на коленях. Потом не удержалась. - Я ж за тебя тревожусь.

- О-о, - закатила к потолку глаза Стэнка. - О чем на этот раз? Лечу исправно. В дела деревенские не лезу.

- Вот в том и смысл. Ты знаешь, что староста деньги собирал на выкуп колокола? Не знаешь. А потому что он в твой дом не пошел.

- Кто? - хмыкнула Стэнка. - Колокол?

- Староста, - гневно буркнула подруга. - Потому как ведает: не дашь.

- Так в чем моя вина то? Он не пошел.

- А ты б дала? - сузила глаза Солена.

Стэнка свои отвела в садик за окном. Подумала...

- Нет. Пусть его выкупает тот, кто отца Тита к нам привез. Это по его, старосты, попустительству он колокол в Луговинах заложил. Срам на все княжество. А нам теперь - выкупать? - в сердцах подскочила с лавки Стэнка. - Да надо было еще пять годин взад то сделать. И, насколько я помню, деньги с нас два раза уж собирали на этот самый церковный колокол. И староста и отец Крисп потом. Сбрасывались всеми Стожками... И сколько надо теперь?

- Ну, так, - замялась в ответ подружка. - Тыщу...

- Тыщу?!

- Тыщу двести леев.

- Ого! Как дойная корова!.. Та-ак... У нас в деревне сто дворов.

- Сто восемь.

- Добро. Сто восемь. И сколько брали со двора?

- По десять леев.

- По десять? Да все одно, не хватит. А остальные? Староста добавит?

- Наверно, - вздохнула та. - Хотя он сам поиздержался. Говорит, из своего кармана к празднику Стожки готовил.

- Солена, так и на праздник тоже сбрасывались.

- О-о, - не выдержала девушка. - Да я то знаю. И что? Ведь колокол же? Он - наш "голос".

- Ага, еще два "голоса" висят, - зло уточнила Стэнка. - На колокольне по краям балки... В общем, правильно он сделал, что не пришел ко мне.

- Вот-вот.

- И-и помолчи... Чай еще будешь? С ватрушками? - Солена, вздохнув, кивком дала согласье. Стэнка подхватила пустые кружки со стола. - И расскажи мне про эту... "жизнь вашу деревенскую". Мы ведь седмицу не видались. С самого Дня Петра и Павла. И, кстати, почему? - выглянула из-за занавески. Подружка, вдруг, замялась. - Ну-у?

- Что, "ну" то? Были дела... А ты знаешь, это я опять про старосту...

- Солена?

- Ой, не про колокол, - и притянула к себе горячий ароматный чай.

- А про что? - села напротив нее Стэнка.

- Про дочь его старшую, Аду. У нее просидьба(1) через день.

- Да ну? - открыла Стэнка рот. Нет, она ту Аду знает хорошо: фигура, как у снежной бабы (одни достоинства кругом). С волосами лишь не свезло - зимой прошлой застудила сильно грудь. Это - "причина" для всей деревни. Но, Стэнка знает и "видит", что пострадало то, что ниже. Гораздо груди ниже. Вот волосы и лезут по половине гребня в день. Но это, скорей всего - "сюрприз" для жениха(2). - А кто жених то у нее? Она ведь от стожковых парней нос воротила.

- Сам батюшка ей и нашел, - хмыкнула Солена в кружку.

- И по каким просторам с фонарем полкал? - ехидно уточнила травница.

- А-а, тут недалеко. В Луговинах. И семья знатная. Всё, как Ада любит. Правда, она своего жениха еще и вполглаза не видала - он только из столицы прикатил. С учебы. И сразу - женитьба и в ремесло к отцу.

- А что за ремесло?

- Так мебельная мастерская. Лучшая в Луговинах. Мебель делают по последней моде. Самого нашего князя ею обставляли.

- О-о, - вздохнула травница. - Прощай наш старый кедрач.

- О чем ты? - хлопнула Солена глазами.

- О приданом Ады. А что, у старосты - кедрач, а у семьи мужа - мастерская. Или ее за красоту и кроткий нрав в такие выси пендельнули?

- Нет. Говорю ж тебе: не виделись они друг с другом. Через день просидьба. Ада - заранее вся не своя. Переживает.

Ну, Стэнка на ее месте тоже "переживала" бы - у старосты еще одна дочь есть. И без "сюрпризов" жениху... Жениху... И что-то шевельнулось в душе у Стэнки:

- Солена?

- Ась? - застыла та с ватрушкой у рта.

- Ты почему так долго не показывалась? У нас ведь не умер никто. На сенокос ты не ходила. Так почему?

- Ой, - вдруг, зарделась ее подруга.

- Со-лена! - протянула Стэнка. - Ты "загуляла" у меня? Точно! И с кем?

Девушка заёрзала на лавке:

- Ну и... "загуляла". А что с того?

- Так распрекрасно! Давно пора. И с кем? Или секрет?

- Ну... тебе скажу, - решилась, наконец, она. - Да ты знаешь его.

- Я много, кого знаю. Угадывать мне, что ли?

- Не надо... - и выдохнула. - Леош... Леош... Ну?

- Ой-й.

- Ну, Леош! Из Зеленчуйки! Мы с ним и другом его, Дамианом, на День Петра и Павла...

- А-а! - ну, хоть имя, наконец, узнала. - Леош, значит? Курносый тот и озорной. Ну, ты даешь, подруга!

- А что? - смущенно хмыкнула она. - У нас все по-серьезному с ним. Я и в гостях была у его родителей. Люди такие добрые. Да и отец Зоил тоже...

- А причем тут отец Зоил? - выпала из грез на землю Стэнка.

- Ну, я же исповедуюсь ему.

- По-нятно.

- Стэнка, ты прекрати. Иначе Я опять начну.

- Ладно! - вскинула руку травница. - Прекращаю. Только... если ты мне расскажешь: во всех ли делах твой Леош так хорош.

- Стэнка! - залилась краской Солена.

- А что, на то тебя отец Зоил не благословил?.. Молчу! Молчу! Рассказывай давай ты. Ну? - и, отодвинув свою кружку, подперла щеку кулаком...

До вечера Стэнка ходила под впечатлением: ну, надо же, ее Солена "загуляла". "Все по-серьезному". А по-другому Солена не умеет. И Стэнка за подругу очень рада. А уж сердечко ее...

- Пока жива, буду следить. Зеленчуйка - по берегу пять верст. А трав нам хватит.

И даже пусть не только трав. Это же Солена. И если уж она не заслужила счастье, то кто тогда? Ада? Марыля? Тут Стэнка фыркнула. Потом задумалась и уже в последний миг обернулась к двери.

- Доброго вечера, краля моя, - упала рядом с высоким порогом сумка.

- Петр.

- Соскучилась? - раскинул руки мужчина.

- Ага! - через мгновенье оказалась Стэнка в них.

А дальше все завертелось в бесстыдной буйной страсти. Подумаешь, без любви? А где ж ее...

- М-м... Ха-ха-ха! Мне щёкотно, Петруша! Щёкотно!

- О, какая же ты сладкая, - переметнул он Стэнку по-хозяйски на живот. Целуя жадно, вновь заводил усами. Снизу - доверху.

- А-ха-ха-ха-ха! - засекотила та зажатыми ногами. - Петр! - и в самое ухо услышала:

- М-молчи. Молчи, - обхватив Стэнку, поддернул Петр ее к себе.

- О-о-о... - а как тут промолчать? Подумаешь, страсть без любви?.. Где взять любовь на всех? И где она, стэнкина?..

Петр засобирался восвояси перед сумерками. До Луговин всего три с небольшим версты - особо торопиться некуда. Стэнка, лежа на перине, сначала наблюдала за ним довольной сытой кошкой. Потом потянулась и, как была, нагая, соскочила на пол: