Елизавета Дворецкая - Сокол Ясный

• Название: Сокол Ясный
• Автор: Елизавета Дворецкая
• Издательство: Литагент «Ридеро»78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Любовное фэнтези
• ISBN: 978-5-4474-0328-7

Роман является непрямым продолжением дилогий «Лес на Той Стороне» и «Ночь Богов».

Покидая земной мир весной, Марена-Зима с погребального костра бросила взгляд на шестнадцатилетнюю Младину из Залом-городка. И что-то в девушке изменилось: с ней заговорили русалки, глазам стали являться умершие, белая волчица начала выходить к ней из леса, чтобы поддержать в трудный час. Иная сущность внутри нее набирает силу и в конце концов выталкивает из родного городка, из семьи – в лес, к ведунье Угляне, которая, как ей сказали, и есть ее настоящая мать. Но и это оказывается неправда. Младину уже не испугает открытие, что ее родственники – семейство оборотней. Лишь бы они помогли ей найти дорогу к жениху-соколу, который снится ей и убежден, что они были обручены еще много лет назад.

---

– Смилуйся… смилуйся… – полетел с всех сторон неслышный шепот.

А под ногами Младины вновь возникла бездна, видимая сквозь земную кору, ставшую прозрачной. Ей достаточно было протянуть руку, нет, бросить лишь взгляд, чтобы белые струйки тумана стекли в эту бездну и канули навсегда, как молоко, что выливают в свежевспаханные черные борозды на Ярилу Молодого.

– Не смейте трогать мою сестру! – продолжала Младина. – Иначе не будет вам пощады! Ищите себе отмщенья где хотите, а Веснавку не трогайте! Она не виновата! Она не знает ничего!

– Мы не станем… не станем… – зашелестело вокруг. – Но мы должны взять человечью голову… должны… И мы не пойдем с ней… Она знает… мы слышали, чего она просила у Лады… мы знаем, каким обетом она обменялась… береза слышала…

– Я сама с ней пойду! – ответила Младина в убеждении, что этого достаточно. – А вы сгиньте с глаз моих!

Белые вилы мгновенно спрятались, а Младина снова села и собрала полусвязанный жгут. Угляна смотрела на нее с насмешливым любопытством.

– Ты чего скачешь? – окликнула сестру Веснояра, в ожидании сидевшая под другой березой.

– Муравьи кусают, – буркнула Младина, и досадуя на Веснавку, и пуще прежнего боясь за нее.

Она все знает! Уж конечно, вилам известно, какие просьбы и пожелания Веснавка шептала в свой березовый венок, какие мольбы через священное девичье дерево обращала к Леле и Ладе! Наверное, без Травеня тут не обошлось. Вера в свою сестру отчаянно боролась в душе Младины с самыми нехорошими подозрениями и страхом. Кажется, она отогнала вил от Веснавки, а ведь те хотели увести ее с собой! Она стала бы вилой! Чуры родные, жуть-то какая!

Да, но как это у нее получается? Откуда у нее не только возможность видеть русалок, но и власть им приказывать? Дрожащими пальцами связывая суровой ниткой часть будущего платья «березки», Младина пыталась осознать изменения, которые произошли в ней за последние месяцы и сделали совсем другим человеком… другим существом. Она точно знала, что все эти силы и возможности принадлежат не ей, берут начало не в ее внутренней сути. Они приходят извне, это так же верно, как то, что река Сежа течет мимо Заломовой горки. В ней, Младине, проснулись силы, не принадлежащие ей. Богиня Марена, Черная Невеста, заговорила через нее. Младина нужна ей, чтобы с ее помощью жить в земном мире в тот срок, когда она отсюда изгнана. Чтобы видеть… его… рыжебородого Перуна, чья мощь все явственнее проявляется в расцветающем летнем мире. Ну а попутно Младина получила часть силы и власти Марены. Ведь лунная женщина сказала ей: «Я о тебе позабочусь».

Теперь вроде бы все стало ясно, но Младина с трудом сдерживала желание обхватить голову руками и раскачиваться в отчаянии. Хоть ей и даровали поневу, жизнь ее ни в коем случае не будет похожа на жизнь обычной женщины. И во что она выльется?

– Но почему я? – задумавшись, спросила она вслух и посмотрела на Угляну. – Почему она выбрала меня?

– Кто – она? – так же задумавшись, переспросила Угляна, но не стала дожидаться ответа, зная, что чужие тропы в Нави топтать не годится. – Почему они нас выбирают, только они сами и знают. Да тебе и дивиться нечего – ты родилась такая, для тебя иных троп и нету, ни в Явь, ни в Нави…

– Какая-такая я родилась? – Младина пытливо посмотрела на волхвиту.

Ясно же было, что с ее рождением не все гладко!

– Что нужно тебе, она сказала, а о чем она смолчала, я того и не ведаю, – отрезала Угляна, и по ее решительному лицу было ясно, что больше она не скажет ничего.

Младина скривилась, будто собиралась заплакать. Мать и Муравица думают, будто Угляна знает нечто важное, о чем должна ей поведать, а Угляна ссылается, надо думать, на Марену? К Темной Матери так просто не пойдешь вопросы задавать – даже если дорогу примерно знаешь, не все еще вежество в лесу растеряли… Все молчат, а она разбирайся, как сама знаешь! Но ведь речь идет о всей ее судьбе!

– Ладно, не реви, я от сердца сказала! – крикнула наблюдавшая за ними Веснояра. – Пущу я тебя в круг, и замуж выйдешь, все у тебя будет хорошо! Я больше не сержусь!

– Спасибо тебе, родная! – со вздохом поблагодарила Младина и вновь принялась за березовый жгут.

Глава 7

Вопреки общим ожиданиям, одевание «березки» прошло гладко: ветви больше не спадали, и выйти из рощи удалось без происшествий. Видя, что все опять хорошо, девушки приободрились и весело пели, обходя поля:

Веду я русалку от бора до бора,

Русалочка-душечка, серая кукушечка,

Больше нам не кумиться, не дружиться,

Пришла пора разойтиться.

Хозяева ближних полей провожали шествие поклонами, уже без обливания водой и прочего озорства; женщины держали огромные охапки собранных на заре целебных трав, обернутых в чистое полотно, все, даже мужчины, были в венках, с зелеными жгутами из травы вместо поясов. Парни, тоже нарядные и увитые зеленью, встретили «березку» прямо за рощей и шли позади, громкими криками и свистом провожая русалок прочь из земного мира. Теперь здесь были и Леденичи, и Младина помахала рукой на ходу поклонившемуся ей Данемилу; сердце радостно забилось в ожидании. Но приметила она и Травеня. Правда, отчего же ему было не явиться: их роду полагались невесты из Домобожичей, которые тоже шли с «березкой», так что, может быть, вовсе и не Веснавку он сюда пришел высматривать. Ну да, как же! Младина сама не верила своим благоразумным рассуждениям и держалась настороже.

Что же ты, березонька, не зелена стоишь?

– запевала она, стараясь не подать вида и притворяясь, будто все идет как нельзя лучше.

Лелюшка-Леля, не зелена стоишь?

– хором подхватывали прочие девушки, оправляя венки и задорно поглядывая на парней.

Аль тебя, березонька, морозом побило?

Морозом побило, инеем прихватило?

Лелюшка-Леля, инеем прихватило.

Инеем прихватило, солнцем присушило?

А Веснояра отвечала из гущи своего зеленого убранства:

Нет, меня, березоньку, морозцем не било,

Морозцем не било, солнцем не сушило.

Красны девушки веночки завили,

Веночки завили, веточки ломали,

Веточки ломали, в речку бросали.

В речку бросали, судьбу загадали…

Но хотя все шло хорошо, спокойнее Младине не становилось. День был странный: то проглядывало солнце, то натягивало облака, поднимался ветер, обещая к вечеру грозу. На Купалу часто бывает дождь, но никогда еще это не волновало Младину так, как сегодня. Казалось, весь мир колеблется на грани Того и Этого света, не зная, куда склониться; она видела то яркий солнечный свет, то серые тени; возникало странное чувство, будто само ее тело столь огромно, что вмешает весь мир в себя, что все видимое глазу и даже невидимое находится внутри нее. И это ее дыхание рождает порывы ветра, колеблющие верхушки леса. Она шла среди девушек, сразу после Веснояры, в паре с Домашкой, и видела одновременно траву, по которой ступали ее ноги, и черную бездну, над которой она плыла, как облако по небу, при этом оставаясь где-то в самом ее неизведанном сердце. Она пела, смеялась, улыбалась парням, размахивала березовыми ветками, и при этом не могла избавиться от чувства, что ось равновесия мира проходит через нее и важно ничего не уронить; делая каждый шаг, она боялась, как бы не раздавить ненароком целую волость с полями, весями и людьми.

Вышли к реке, и тут началось главное веселье.

– Русалка! – заорали парни, будто только сейчас увидели Веснояру в ее зеленом уборе. – Гони ее прочь, гони!

И с гиканьем, свистом и криком кинулись на девичью стаю. Девушки завизжали, столпились вокруг «березки» и стали хлестать парней ветками, пытаясь отогнать. Во все стороны летели ошметки травы и цветов, венки, листья, ветки, парни норовили вытянуть какую-нибудь девку из толпы, чтобы разорвать строй «русалок» и пробраться к Веснояре; девушки оборонялись, пуская в ход все возможные средства. Но парни напирали, тесня их к воде по пологому берегу. Стоял вопль, визг, азартный крик, хохот столпившихся зрителей – старших и детей, пришедших посмотреть на один из главных обрядов нынешнего дня.

Вот уже под ногами заскрипел мокрый песок, кто-то ступил в воду. Вот девок загнали в реку по колено, одна оступилась, запутавшись в мокром подоле и потяжелевшей поневе; Кудрявка упала, вереща, будто тонет, девичий строй рассыпался, Травень первым ринулся в прорыв, за ним с дружным ревом остальные. Окружив Веснояру, парни подхватили ее на руки и поволокли глубже в воду; кто-то на ходу рвал с нее зеленое платье, она вопила так, что супротивники чуть не оглохли, била по воде руками и ногами, стараясь ослепить их потоком брызг. Травеню и Данемилу, несущим ее, вода была уже по грудь; тут они остановились и сбросили девушку в волны. Веснавка, не чуя под ногами дна, заорала не шутя; обрывки листвы и травяных плетенок от ее наряда плыли вниз по течению. Парни хохотали – проводили-таки русалку! И вдруг Веснавка, не переставая вопить, скрылась под водой и больше не показывалась.