Елизавета Дворецкая - Сокол Ясный

• Название: Сокол Ясный
• Автор: Елизавета Дворецкая
• Издательство: Литагент «Ридеро»78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Любовное фэнтези
• ISBN: 978-5-4474-0328-7

Роман является непрямым продолжением дилогий «Лес на Той Стороне» и «Ночь Богов».

Покидая земной мир весной, Марена-Зима с погребального костра бросила взгляд на шестнадцатилетнюю Младину из Залом-городка. И что-то в девушке изменилось: с ней заговорили русалки, глазам стали являться умершие, белая волчица начала выходить к ней из леса, чтобы поддержать в трудный час. Иная сущность внутри нее набирает силу и в конце концов выталкивает из родного городка, из семьи – в лес, к ведунье Угляне, которая, как ей сказали, и есть ее настоящая мать. Но и это оказывается неправда. Младину уже не испугает открытие, что ее родственники – семейство оборотней. Лишь бы они помогли ей найти дорогу к жениху-соколу, который снится ей и убежден, что они были обручены еще много лет назад.

---

– Ох ты! – невольно воскликнула Младина, хотя ничего удивительного в этом не было.

Многие сказания повествуют о том, как молодой князь ищет себе жену среди лучших девок племени. И если у его родителей нет на его счет каких-то особых замыслов, то он вполне может сделать выбор во время полюдного кружения, в гостях у кого-то из уважаемых родов.

– И вот, говорят, будет на Зимолом битва за Мару, все девки соберутся, тогда он и выберет, какая покрасивее да побойчее. А у нас отдашных девок осталось только ты. У прочих еще коса не доросла, понева не соткана.

– Но я же…

Младина за последние месяцы как-то отвыкла думать о себе как об отдашной девке рода Заломичей. Хотя по сути ничего не изменилось: ведь родичи так и считали ее дочерью Угляны и давно покойного Хотилы, а значит, тоже веточкой на своем дереве.

– Ты ж одна у нас сейчас невеста. Выйди, покажись князю. Если глянешься, то ради такого из лесу уйти стоит – и себе, и роду великую честь принесешь. Деды и бабки тебя просят.

Как ни мало Младина видела себе невестой юного смолянского князя, в просьбе старшим она не могла отказать. А к тому же подумалось, что это может быть знак…

Было уже поздно, и Ярко остался ночевать, с тем чтобы утром вместе с Младиной тронуться обратно. Брат уже похрапывал на полу у очага, Угляна тоже улеглась, а Младина никак не могла заснуть. Чем больше она думала о предстоящей встрече с княжичем, тем сильнее волновалась, как будто все глубже осознавая значение этого события и его возможные последствия. А что если он и правда выберет ее? После всех странностей ее судьбы этому не следовало удивляться, этого следовало ожидать.

Но… Она вовсе не забыла о Хорте, пусть они виделись уже так давно… да и то во сне! Мысли метались: с одной стороны, она знала, что только Хорт – ее суженый, а с другой, сомневалась, что он ей не привиделся. И что делать, если Велебор выберет ее? Обвинения в сглазе Веснавки с нее сняты, стало быть, она даже в лесу остается дочерью Заломичей, в воле старейшины. Для любого хорошего рода отдать невесту князю – все равно что отдать ее солнцу, которое однажды постучится в дверь. Бабка Лебедица еще в детстве, когда рассказывала ей и прочей ребятне эти сказания, поясняла, что под солнцем и разумеется князь, выбирающий невесту то в одном роду, то в другом, чтобы заново скрепить родство всех кривичей, за века рассеянных по лицу земли далеко друг от друга. И если ей выпадет такая честь – какой она найдет повод для отказа? Другой жених снился? Даже не смешно.

Пошарив вокруг изголовья, она нашла свой пояс и берестяной коробок. Открыла, опустила пальцы внутрь и погладила мягкое соколиное перышко. Как там сказали смолянские бояре: ищем соколицу для нашего сокола? Это ничего не значит, о женихах часто так говорят. И все же… а вдруг и это – знак?

Младина вынула перышко, погладила. Закрыла глаза, постаралась как можно лучше представить себе лицо Хорта – его буйные светло-русые кудри, решительный взгляд… «Явись ко мне, суженый-ряженый!» – прошептала она, подула на перышко и пустила лететь…

Ничего не произошло. Было темно и тихо, ничего вокруг не изменилось. Младина нашарила перышко на полу и со вздохом убрала назад в коробок. Здесь не басня. Навь иной раз сама приходит незваной, а иной раз не дозовешься ее, хоть обкричись.

Засыпая, она все думала об этом, представляла себе, как вдруг перышко превратилось бы в Хорта. В первый раз бы не она пришла к нему, а он к ней, тогда она знала бы, что он знает, где ее искать…

А потом померещилось, будто ясный сокол бьется снаружи о задвинутую заслонку оконца. Она слышала, шелест крыльев, зовущий ее крик, силилась встать, открыть оконце, но словно горы навалились на руки и ноги. Кажется, она все же встала, подошла, нажала на заслонку, но ту заело и никак не получалось ее сдвинуть, она будто приросла к косяку! Младина давила и тянула, а крик сокола снаружи звучал все жалобнее и пронзительнее, но заслонка была такой тяжелой, а она сама – такой легкой, почти невесомой.

Проснувшись, она еще чувствовала боль в пальцах. Темнота, тишина, даже ветра не слышно. Но этот сон уж точно неспроста. Сокол ищет ее. Возможно, он где-то рядом. Возможно, она увидит его уже завтра!

Глава 3

Когда Младина добралась до Овсеневой горы, снежная баба уже была готова. Лепила ее сообща все женская часть Заломичей, и Старая Мара у них выходила на загляденье – выше человеческого роста, пышная, в платочке на соломенных волосах, в шушпане из худых мешков. Сегодня Маре давался лишь первый бой – ей оставалось править в земном мире еще месяца полтора. Но это уже был шаг к весне, и женщины ходили веселые, румяные от движения на холодном воздухе.

Было много гостей, ночевавших в Заломове и в обчинах Овсеневой горы. Для встречи с князем и общих жертвенных пиров собирались старейшины с волости Верхней Сежи, а к Зимолому приходили и многие молодые женщины. Девушки тоже не упускали случая повидаться, соскучившись за зиму. Сегодня же они были особенно взбудоражены слухом о том, что молодой князь ищет себе невесту. Никто не обещал им, что невеста будет выбрана именно здесь, – земля кривичей велика! – но кому это мешало надеяться? Каждая, замирая, представляла себя той красавицей, к которой однажды вошло на порог само солнце, удалой молодец, желающий посвататься. После минувшего урожайного года во всех родах справляли свадьбы, и оставшиеся у родителей девушки были по большей части очень юны – лет двенадцати-тринадцати, может, четырнадцати. Шестнадцатилетняя Младина оказалась старше всех.

Приближаясь к Овсеневой горе, она еще издали окидывала толпу ищущим взглядом. Ярко уже видел молодого князя, но Младина не спрашивала о том, что хотела знать. «А какой он?» – такие вопросы задает просватанная девка, когда уже родичи знают ее жениха, а она еще нет. Да и что Ярко мог бы ей ответить?

Гостей она увидела почти сразу – их кожухи были покрыты цветными тканями, далеко видными среди черных местных. Зная, что княжич молод, она искала среди приезжих безбородое лицо, но не успела: к ней подбежала Муравица, сперва обняла, потом схватила за руку и потащила к прочим девицам:

– Скорее иди! Уже все ждут! Мы хотели сперва битву устроить, да дед велел сейчас: после битвы что у вас всех за красота будет! Косы растреплют, платки помнут, еще гляди, глаз подобьют! А теперь-то все вон как вырядились!

По обычаю таких случаев, девушки напялили по пять-шесть вышитых рубах, у кого сколько было заготовлено для приданого. Если смотрины устраивались между родами, то матери будущих женихов имели право осматривать работу, поднимать подолы, изучая вышивку, до той рубахи, где широкая красная полоса – значит, она последняя. В пяти сорочках даже худенькие девчонки казались дородными и полными, отличными невестами, которым по плечу любая тяжелая работа. Младина вдруг ощутила себя чуть ли не сиротой: на ней-то сорочка была всего одна. Зато понева уже имелась.

– Твой жених будет! – шутливо заверил ее стрый Комля. – Понева-то на тебе одной, стало быть, ты единственная тут настоящая невеста. Остальные так, недоросточки!

Как невесту из самого старшего местного рода, ее вывели в начало девичьего строя. Она нашла глазами кучку смолян возле внешних ворот святилища. Один из них обернулся… и у Младины сердце провалилось в пятки. Ее затрясло, стало трудно дышать, мир покачнулся, и она невольно уцепилась за соседку.

Моргнула, пытаясь прийти в себя, глубоко вдохнула. В нескольких шагах от нее стоял Хорт… или нет? Она видела его черты, которые так хорошо помнила, но этот Хорт был явно моложе – лет на пять. Яркий румянец, короткие волосы, более свежие и мягкие черты лица, хранящие не мужественную воинскую суровость, а юный, почти мальчишеский задор. Те же красивые брови, будто бурые куницы, но лицо гладкое, с легким пушком вместо бородки. Сознание двоилось, не в силах совместить то, что она помнила, и то, что она видела. Ей мерещится это сходство? Обманывают надежды? Но у кого она могла спросить – ведь ее снов о женихе не видел никто, кроме нее.

А княжич Велебор тем временем уже приблизился к строю. Замирая, она пыталась встретить его взгляд. Но он, едва скользнув глазами по веренице девок – уже не в первый раз он видел подобное, – почему-то опустил глаза, будто его занимали не лица девушек, а вышитые подолы.

Вот он подошел к ней почти вплотную. Младина не сводила глаз с его лица и от волнения не могла бы выговорить ни слова. Это он… не он… Это был Хорт, но какой-то совсем другой Хорт!

А он остановился возле нее и поднял глаза. Глянул в лицо – она покачнулась, встретив взгляд уже знакомых серых глаз, – и снова опустил. В растерянности она не понимала, чем он занят, как вдруг он полез в кошель и вынул свернутый кусок тканой тесьмы. Пояс с синими кистями. Оглянулся на кого-то из своих людей, кивнул, подзывая, приложил свою тесьму к поясу Младины, повязанному поверх черного кожуха, снова оглянулся на подошедшего спутника. И тут Младина наконец поняла: он сравнивает ее пояс с тем, что привез с собой.