Елизавета Дворецкая - Сокол Ясный

• Название: Сокол Ясный
• Автор: Елизавета Дворецкая
• Издательство: Литагент «Ридеро»78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Любовное фэнтези
• ISBN: 978-5-4474-0328-7

Роман является непрямым продолжением дилогий «Лес на Той Стороне» и «Ночь Богов».

Покидая земной мир весной, Марена-Зима с погребального костра бросила взгляд на шестнадцатилетнюю Младину из Залом-городка. И что-то в девушке изменилось: с ней заговорили русалки, глазам стали являться умершие, белая волчица начала выходить к ней из леса, чтобы поддержать в трудный час. Иная сущность внутри нее набирает силу и в конце концов выталкивает из родного городка, из семьи – в лес, к ведунье Угляне, которая, как ей сказали, и есть ее настоящая мать. Но и это оказывается неправда. Младину уже не испугает открытие, что ее родственники – семейство оборотней. Лишь бы они помогли ей найти дорогу к жениху-соколу, который снится ей и убежден, что они были обручены еще много лет назад.

---

Младина осторожно взяла из ларца золотой стрежень. Вот оно, то самое веретено Рожаниц, на которое наматывалась причудливая нить ее судьбы. Чудится ей, или оно и впрямь кривовато? Оно было не из цельного золота: основой служило обычное деревянное веретено, одетое в тончайший золотой лист. Видимо, заморская работа. Ибо столько золота сразу Младина не видела никогда и ни у кого. Она не могла отделаться от ощущения, будто держит в руках кусочек застывшего солнечного луча.

– Серебряное донце, золотое веретенце… – пробормотала она.

В памяти всплыли обрывки из давным-давно слышанного сказания, где что-то такое было…

– Ну, что? – Семислава заглянула ей в лицо, улыбаясь. – За такие подарки можно взять жениха, что под медвежьей шкурой ходил?

Младина вздохнула и положила золотое веретенце назад на серебряное блюдо в ларец.

– Это не мой жених! – объявила она, подняв глаза к лицу матери. – Значит, и подарки не мои.

– Как – не твои? – Княгиня снова села напротив, чтобы лучше видеть ее лицо.

– Кто-то наше прядево все перепутал. Я, когда ждала вчера в избе, думала, ко мне другой жених придет.

– Какой – другой?

– Тот, который с Унеладой обручен. Хортеслав, сын князя Зимобора.

И она рассказала все матери – начиная с Купалы, когда ее собирались отдать замуж в род Леденичей, а она повстречала Хорта – сама не зная где, не то во сне, не то в Нави. Княгиня молча слушала, не сводя с нее глаз: о том, как Младина еще раз виделась с женихом во сне, о встрече с Велебором, который поразил ее сходством с Хортеславом, на самом деле, его родным старшим братом.

– И вот вчера мне братец Радом рассказал, что жених-то есть, да не про меня. А сестры моей это жених. Что же мне теперь делать?

Семислава не сразу ответила, а довольно долго сидела, задумавшись.

– Уж не перехитрила ли Лютава сама себя… – пробормотала она через какое-то время. – Ты ей не рассказывала все это?

– Нет. Я пока с ней была, то думала, что Хорт со мной и обручен и я его-то здесь и увижу. Он ведь волчью шкуру носит, даже летом у него поясок волчий – вот я и не удивилась, когда отец сказал, что он должен быть среди волчьих вожаков.

– Он шкуру-то не поэтому носит! Лютава не рассказывала тебе о Младине?

– О какой?

– Вещей виле. В честь которой тебе дали имя. И почему тебе его дали.

– Рассказывала, но я не очень уразумела…

– Может, в том-то и корень всего. Много лет назад, еще до женитьбы, Лютомер получил от князя Зимобора венок вещей вилы – девы будущего, Младины. Тому, у кого ее венок, она обещала удачу и победу во всем, но запрещала любить других женщин. Она уже показала, какой неумолимой и мстительной может быть. Зимобор тогда хотел жениться на Дивине и боялся, что вещая вила погубит и ее, и их потомство. Лютомер забрал у него венок. Ему тогда победа была нужна больше, чем любовь, и он верил, что сумеет себя обезопасить. Ведь он – сын Велеса, не то что Зимобор. А Зимобору и Дивине посоветовал, чтобы их дети, особенно старшие, получили «волчьи» имена и носили с собой хотя бы клочок волчьей шкуры – ведь вилы боятся волков. Поэтому их старший сын был назван Хортеславом и всегда носит часть волчьей шкуры. Но Лютомер и сам не хотел всю жизнь прожить во власти вещей вилы – он был наследником своего отца, угренским князем, ему нужно было самому жениться и оставить потомство. Когда пришла весна, он вызвал вилу Младину и ушел вместе с ней на Велесовы Луга. После этого начался новый круг: прежняя дева стала матерью, прежняя мать – старухой, а прежняя старуха возродилась в облике девы. И эта новая дева была дочерью Велеса, но и дочерью Лютомера. Так получилось, что все три вещие вилы стали расположены к нему, а младшая из них приходится сводной сестрой всем его детям. В том числе и тебе. Но еще было проклятие Чернавы, наложенное на меня и мое потомство. Чтобы спасти тебя от него, Лютава дала тебе имя Младины. Ты – сестра и тезка девы будущего, которую не одолеть никому, потому что она любого врага переживет. Это защитило тебя. Но вместе с тем Лютава, похоже, наделила тебя и Хортеслава такой судьбой, о которой сама и не думала. Его родители боялись, что на него заявит права та, другая Младина – младшая из Рожаниц. Но этот зарок с нее перешел на тебя. Кто-то еще этому помог…

– Лютава сказала мне: Чернава пыталась отдать меня Марене, хотела моей смерти, а Марене понадобилась моя жизнь… – припомнила Младина, пытаясь уложить все это в голове. – И сказала, что это не одно и то же.

– Да… – Семислава взглянула ей в глаза и отвела взгляд. – Марена… где-то очень близко. Я чувствую ее рядом, когда вижу тебя.

– Но что же мне теперь делать? – повторила Младина. – Если сама Марена мне Хортеслава отдала, а он с моей сестрой обручен…

– А знаешь что? – Княгиня задумчиво посмотрела на укладку. – Если он тебе так дорог, попробуй его выкупить у твоей сестры.

– Выкупить?

– Да. Отдай ей эти дары, – она кивнула на укладку, – пусть она возьмет назад то, что принадлежит дешнянской Ладе, а взамен отдаст тебе парня.

– Ты думаешь, она может согласиться?

– Думаю, да. Ведь дешнянской Ладой должна была стать ты, а стала она! Она захочет получить эти вещи, и, наверное, пожелает остаться на Десне вместо тебя. Ведь она пошла с Бранемером по доброй воле.

– Но говорят, он ее умыкнул…

– Нет. – Семислава покачала головой. – Ведь он увез ее, чтобы отправить в Ладино подземелье, потому что у него в роду нет ни дочери, ни сестры, ни невестки, которая могла бы пойти туда. Но Ладой нельзя сделать силой, это оскорбит богиню. Эта служба исправляется только по доброй воле. И кому, как не Браняте, это знать! Ведь и мать его была Ладой, и бабка, и прабабка… и жена в молодые годы. Забирай! – Семислава закрыла укладку и подвинула к Младине. – Это твое. Распоряжайся как хочешь.

Младина взяла укладку со стола и поставила себе на колени. Она еще не осознала целиком все, что узнала в последнее время, но теперь она поедет на Десну не с пустыми руками.

– И еще запомни. – Княгиня снова подошла и обняла ее за плечи. – Дева будущего – твоя сестра. А значит, она на твоей стороне.

Всего два дня Младина провела под кровом своей матери, и вот ее уже вновь ждали у дверей знакомые сани. Весна стучалась в ледяные двери, и приходилось спешить, чтобы добраться до Десны, пока не порушился санный путь. Ее приданое пополнилось укладкой с дарами Лады – о чем никто не знал, кроме нее и родителей. С ними же ехал Пребран, которого все считали ее женихом: ведь именно ему старшими родичами она была обещана много лет назад, что, на самом деле, и сделало невозможными все иные замыслы об устройстве ее судьбы. Потому-то дева будущего и уводила с ее пути всех прочих женихов – она-то знала. А Младина теперь все настойчивее думала о том, чтобы попробовать повидаться со своей сводной сестрой и обратиться с вопросом… или с просьбой. Однако для начала следовало испробовать тот способ, который предложила мать. Княгиня Семислава ведь тоже, благодаря своему роду и положению, был почти богиней, ее стоило послушать.

Тронулись в путь немалой дружиной. Князь Лютомер сам поехал, чтобы отвезти своему, как считалось, будущему свояку Бранемеру его потерянного и найденного сына, а с ним невестку. Ехала Лютава, чтобы выполнить все свои обещания и забрать собственную дочь. Ее сопровождал Радом со своей стаей. Вторая такая же стая принадлежала Пребрану. Тому было не слишком приятно общество стольких чужих людей, и поначалу он держался в стороне, и вечно надвигал шапку на самые глаза, так что видно было только нос и бороду. Однако Радом не жалел сил, чтобы растормошить и развеселить «зятька», и в конце концов ему это удалось: через несколько дней пути Пребран уже не так дичился будущей родни, подолгу беседовал на ходу с Радомом, даже улыбался.

Раза три Младине случалось увидеть его улыбку, и в такие мгновения она думала, что этот жених мог бы оказаться не так уж плох. От улыбки его лицо светлело, и хотя красавцем он не становился, вид у него делался довольно располагающий. А к тому же он был высок, могуч, ловок и к тому же оказался умельцем на все руки: чинил обувь и упряжь, резал из дерева дивной красоты ложки; однажды Младина видела, как он пришивал заплатку себе на рубаху, и мысленно признала, что и сама не сделала бы лучше. Даже чулки он умел вязать, что среди парней редкость. Сказывалась и привычка, и намерение жить в лесу, надеясь только на собственные руки. Он был сдержан, но в нем не ощущалось никакой злобы и враждебности. Просто, как однажды вечером объяснил ей Радом, Пребран за последние семь лет слишком привык к мысли, что ему нет места среди людей, и был почти не знаком ни с обычным укладом человеческой жизни, ни с женщинами. Теперь, когда она сумела удержать его от обращения, он понял, что пути назад для него не закрыты, но еще не решил, рад ли этому. При этом Радом ухмылялся и подмигивал Младине, давая понять: от нее зависит, чтобы Пребран поскорее решил этот вопрос в пользу свадьбы. «Только не со мной!» – ответила она про себя.