Жорж Сименон - Тётя Жанна

• Название: Тётя Жанна
• Автор: Жорж Сименон
• Жанр: Классический детектив

---

– Раз уж я должна остаться здесь, мне нужно позвонить в «Золотое кольцо», чтобы их предупредить.

– Только не звони, пока не кончится гроза. Это слишком опасно.

– Я могла бы туда сбегать, когда все это кончится, и забрать свой чемодан.

Она сняла с крючка передник, который стал уже ее передником, и завязала его на себе.

– Что ты собираешься делать?

– Нужно приготовить обед.

– Для кого?

– Для тебя, для меня, для твоих детей, когда они вернутся.

– А если они вернутся поздно ночью?

Жанна не ответила и принялась за работу. Луиза продолжала стоять, облокотившись на раковину и чувствуя свою бесполезность перед снующей взад-вперед невесткой.

– Я не знаю, как ты делаешь.

– Как я делаю что?

Чего ради объяснять? Жанна и так поняла. А объяснить было бы нелегко. К тому же это заняло бы так много времени!

– Еще чашку кофе?

– Спасибо. Ты очень добра.

– Я не нашла в доме одну вещь: ящика для отходов.

Раньше он стоял во дворе, слева за дверью.

Луиза сделала два шага и потянула выдвижной ящик, отчего весьма совершенное устройство пришло в действие.

– Чем я могу тебе помочь? – спросила Луиза без особого, впрочем, энтузиазма.

– Ничем. Сиди. Гроза проходит.

– Ты думаешь?

– Она проходит. Я обещала служащему похоронного бюро позвонить сегодня вечером по поводу писем с извещениями. Список адресов ему нужен как можно раньше. Фамилии клиентов он возьмет завтра у бухгалтера. Этот служащий надеется получить у епископа разрешение на отпевание.

Луиза поняла не сразу. В те мгновения, когда она становилась подозрительной, ее зрачки сужались, как у кошки, и превращались в маленькие блестящие точки.

– А, да! Я и не подумала об этом.

Они обе не замечали, что мало-помалу природа успокаивалась вокруг них, ливень закончился, и только редкие капли дождя падали на землю; вечерняя тишина опускалась на кухню и весь дом.

Время от времени Жанна подходила к приоткрытой двери, чтобы послушать, не плачет ли ребенок.

IV

До дня похорон, состоявшихся в среду, новых кризисов у Луизы не было. Она, казалось, держалась настороже, как человек, принявший какое-то решение, и Жанна обратила внимание на то, что Луиза убрала отовсюду бутылки с вином, включая и бутылку с мадерой.

Когда дети в воскресенье вечером после грозы вернулись домой, сестра через полчаса после брата, их мать была настолько опустошена, что не прореагировала на их приезд и лишь разыграла в своем углу роль молчаливого наблюдателя.

Анри приехал первым. Около десяти часов, открыв ключом дверь, он ворвался в дом как ветер, бросив освещенную появившейся луной машину на улице. Его сразу же сбила с толку темнота во всем доме за исключением кухни, где друг против друга сидели две женщины. Шляпу Анри не носил. У него были густые светлые волосы и ясные, как у отца, глаза, но Анри был заметно мельче, хотя и широк в плечах, с решительной манерой держаться.

Уже на пороге в глаза ему ударил яркий свет, он нахмурился, недовольный – хотя, вероятно, не отдавая себе в этом отчета – тем, что в доме царила совсем не та атмосфера, к которой он привык, тем, что увидел свою мать сидящей в углу стола, где обычно сидела служанка, а рядом с матерью – толстую женщину с лунообразным лицом, которая спокойно разглядывала его.

Агрессивным, почти обвиняющим тоном он бросил:

– Как это случилось?

Поскольку он машинально обратился к тетке, ему пришлось повернуться к матери:

– Ты была при этом?

Жанна поняла, что Луиза испугалась вопроса и вся сжалась, словно чувствуя за собой вину; отвечать пришлось Жанне:

– Твоя мать ходила к мессе.

– Дома никого не было?

– Только Алиса, она занималась ребенком.

– С ним случился приступ?

Расставив ноги и тяжело дыша, он говорил очень громко – не оттого ли, что с трудом держался, чтобы не упасть?

– Лучше, чтобы тебя воспринимали как мужчину и ты узнал всю правду сразу, Анри. Не кричи. Не теряй самообладания. Твой отец повесился...

Анри вошел в дом, раскрасневшись от переживаний и обдувавшего его в пути ветра. Буквально за секунду, без всякого перехода, он стал белым как бумага, неподвижно застыл, и лишь его кадык судорожно дернулся в горле.

Его тетка, казалось, не двинувшаяся с места, очутилась рядом с ним и положила ему руку на плечо:

– Ты ведь мужчина, не так ли, Анри?

Он лишь мгновение выдержал это прикосновение, потом яростным жестом оттолкнул руку и будто нырнул в темноту дома; Жанна и Луиза услышали, как он плашмя бросился на лестничные ступеньки и громко зарыдал.

Его мать все это время сжавшись сидела на стуле, стиснув руки с такой силой, что побелели суставы пальцев; когда она открыла рот, Жанна предвидя, что сейчас раздастся крик, – сказала ей властно, почти грубо:

– Ты-то хоть помолчи. А если не можешь взять себя в руки, иди в свою комнату.

Она осталась, не двигаясь, не издавая ни звука, слушать рыдания юноши – то неистовые, как крик, то тихие, как плач ребенка. Иногда эти рыдания совсем затихали, чтобы, как это бывает у маленьких детей, возобновиться с новой силой; Луиза не отрывала взгляда от своей невестки, а та зашевелилась лишь для того, чтобы поставить на огонь суп.

Наконец Жанна вышла в коридор, откуда послышался щелчок электрического выключателя и мягкий, но непреклонный голос немолодой женщины:

– Пойди посмотри сейчас на него. Он там, наверху.

Постарайся не очень шуметь, чтобы не проснулся Боб.

Один за другим щелкали выключатели, в то время как Луиза в одиночестве дрожала на кухне, где никто больше не занимался ею.

Голоса в глубине дома казались уже неясным бормотаньем.

– Не бойся, Анри. Он не сердился на тебя. Он ни на кого не сердился. Перед тем как отбыть в мир иной, он попросил у вас прощения.

Все еще мертвенно-бледный, юноша словно приклеился к порогу комнаты, не осмеливаясь войти.

– Поцелуй его.

Она дошла вместе с Анри до кровати, легонько придерживая его; он прикоснулся губами ко лбу отца, и Жанна, почувствовав, как напрягся Анри, обхватила его за плечи и стала подталкивать к выходу:

– Иди.

На лестничной площадке он запротестовал:

– Я не хочу спускаться.

– Иди, нельзя же здесь разговаривать.

Он все-таки пошел, спускаясь по лестнице первым, и первым же вошел в кухню, избегая глядеть на мать.

– Я уверена, что ты не ел.

– Я не буду есть.

– Съешь хотя бы тарелку супа. Завтра ты будешь нужен. Ты теперь будешь очень нужен.

Казалось, что из-за присутствия матери, смущавшей его, он не хотел смягчиться. Он повторил, как капризный ребенок:

– И все-таки я не стану есть.

Жанна, не обращая внимания на его слова, накрывала на стол, и все это время Анри с любопытством разглядывал эту женщину, которую совсем не знал и которую увидел удобно расположившейся в их доме. Она деятельно крутилась, говорила с ним так, словно всегда была здесь, а его мать, не возражая против такого развития событий, сидела удивительно спокойная и притихшая, хотя Анри ожидал увидеть ее в страшном волнении.

– Ешь.

Минутное колебание, слабая попытка бунта закончилась тем, что он наклонился над своей тарелкой.

Он все еще машинально ел, когда его сестра, не имевшая ключа, скромно постучала молотком у входной двери; в ночи затихал звук удаляющейся машины, затормозившей перед домом лишь на мгновение.

– Я открою! – сказал он, поднимаясь рывком. – Это Мад.

Он бросился к сводчатому входу, ему не мешали.

Какое-то время брат с сестрой разговаривали тихими голосами, надолго замолкая в темном вестибюле. Потом чья-то светлая фигура, длинные голые ноги промелькнули в пятне света, и быстрые шаги застучали по лестнице.

Анри вернулся один и, снова усаживаясь, заявил:

– Она знала.

Луиза хотела было спросить его о чем-то, но замолчала под взглядом невестки; Анри, испытывая потребность говорить, объяснил все сам:

– Их при въезде в город остановила полиция за превышение скорости. Полицейский потребовал у них документы. Он узнал Мад и удивился, что она тут, перед ним, хотя ее отец умер.

– Она спустится сюда?

– Думаю, да. Она пошла переодеться.

– Но...

Жанна вдруг подумала о том, что в комнате девушки сейчас лежит покойник. Анри понял:

– Я сказал ей об этом. Она все равно пошла туда.

Чуть позже он спросил:

– Алисы дома нет?

– Она ушла и вернется только в день похорон.

Это слово чуть было не заставило его снова разрыдаться, но он ограничился лишь несколькими всхлипываниями. Теперь, когда он поел, он не знал, чем заняться, как держать себя.

– Может быть, лучше, чтобы ты поставил машину на место?

– Верно. Я и забыл.

– А ты оставайся здесь, – сказала она Луизе.

Мадлен была наверху уже больше десяти минут, и Жанне пришлось еще раз подняться по лестнице. Она увидела свет в голубой комнате и осторожно толкнула дверь.