Жорж Сименон - В случае беды

• Название: В случае беды
• Автор: Жорж Сименон
• Жанр: Классический детектив

---

Как смотреть друг другу в глаза при таких условиях? Я, например, убежден – мысль об этом внезапно возникла у меня за столом, – что, будь Вивиана в курсе сегодняшнего утреннего визита и знай она адрес Мазетти, она, не задумываясь, сообщила бы ему каким-нибудь способом, где живет Иветта.

Чем дольше я думаю об этом, тем больше этого боюсь. Я спрашиваю себя: не позвонил ли бы я Вивиане на месте Мазетти и не задал ли бы ей вопрос, который он столько раз повторил мне нынче утром? У нее-то он добился бы ответа!

Пора мне вновь привести себя в равновесие. Большая часть моих тревог обусловлена усталостью, и это наводит на новую мысль, которой довольно, чтобы оттеснить все остальные. Раз уж мне без конца твердят, что я должен устроить себе каникулы, почему бы не воспользоваться рождественскими праздниками и не съездить с Иветтой в горы или на Лазурный берег? Она, кстати, впервые увидит что-то, кроме Лиона и Парижа.

Как отреагирует на это Вивиана? Я предвижу неприятности. Она будет защищаться, рассуждать о том, как наврежу я себе с профессиональной точки зрения.

Вот я уже и воспрял духом от перспективы такой поездки. Выше я говорил о новом этапе. Пытался угадать, каким он будет. Да вот же он: поездка вдвоем, Точь-в-точь настоящая супружеская пара.

Слово «пара» кажется мне чудесным. Мы с Иветтой никогда еще не были парой. А теперь, по крайней мере на несколько дней, будем, и персонал отеля станет называть ев «мадам».

– Что с тобой?

– Со мной?

– Да. Ты ведь о чем-то думаешь?

– Ты, кажется, беспокоилась насчет моего здоровья?

– Ну и что?

– Ничего. Просто мне пришло в голову, что приближается Рождество и я, возможно, дам себе передышку.

– Наконец-то!

Вивиана не подозревает, в чем дело, иначе она не вздохнула бы с облегчением: «Наконец-то!»

По дороге во Дворец я должен на минутку забежать к Иветте: надо же сообщить ей великую новость. Я еще не представляю себе, как осуществить свой замысел, но знаю, что осуществлю его.

– Куда поедешь?

– Представления не имею.

– В Сюлли?

– Разумеется нет.

Не понимаю, какое ослепление побудило нас приобрести загородный дом неподалеку от Сюлли. В первый же год я нашел Орлеанский лес унылым и мрачным, а с людьми, у которых на языке только кабаны, собаки да ружья, мне всегда было противно.

– Бокка давно уже предлагает тебе даже в его отсутствие погостить в их ментонском поместье. Говорят, оно уникально.

– Я подумаю.

Вивиана забеспокоилась: я сказал "я", а не «мы» и не спросил ее мнения. Похоже, я становлюсь безжалостен. Злюсь на себя за это и все-таки не могу удержаться. Мне весело. Больше у меня нет проблем. Мы с Иветтой уедем на каникулы играть в «мсье-мадам». Слово «мадам» взволнует ее. Это пришло мне на ум только сейчас. Здесь, в Париже, когда мы выходим в город, к ней всегда обращаются «мадемуазель». В гостинице в горах или на Ривьере будет по-другому.

– Спешишь?

– Да.

Досадно, что ждать еще три недели. Они кажутся мне вечностью, и к тому же, насколько я себя знаю, я буду опасаться разных надуманных мною самим помех. Понастоящему следовало бы уехать сегодня и сразу, так, чтобы перестать носиться с мыслями о Мазетти и о нашем с женой тошнотворном тет-а-тет. Еще немного – и я, бросив все дела и не предупредив Вивиану, возьму и уеду.

Воображаю, какой у нее будет вид, когда она получит телеграмму из Шамони или Канна!

– Утром ничего не произошло? – словно мимоходом спрашивает она.

Вот-те на! Опять догадалась, и это выводит меня из себя.

– А что могло произойти?

– Не знаю. Ты какой-то необычный.

– Какой же это я?

– Такой, словно изо всех сил пытаешься отогнать мысль о чем-то неприятном.

Я не решаюсь вспылить, потому что тронут. Вероятно, стало бы легче, если бы я сорвался, хотя бы для того, чтобы забыть о Мазетти, но у меня еще достаточно хладнокровия, чтобы предвидеть, что, сорвавшись, будет трудно взять себя в руки.

До чего я могу позволить себе дойти? У меня слишком накипело на сердце, но сегодня я еще не готов к разрыву. Нужно избежать столкновения. К тому же меня ждут во Дворце, в двух разных присутствиях.

– Ты очень наблюдательна, верно?

– Просто я начинаю тебя понимать.

– Ты в этом так уверена?

Вивиана сдержанно улыбается, как человек, никогда не сомневающийся в себе.

– Больше, чем ты думаешь, – роняет она.

Я встаю из-за стола, не дожидаясь, пока она доест десерт.

– Извини.

– Ради Бога.

У дверей я задерживаюсь. Мне тяжело вот так расставаться с ней.

– До скорого!

– Надеюсь, встретимся на коктейле у Габи?

– Рассчитываю там быть.

– Ты это обещал ее мужу.

– Сделаю все от меня зависящее.

Когда я выхожу из дома, у меня появляется желание удостовериться, нет ли поблизости Мазетти. Нет, никого не видно. Жизнь прекрасна. Я шагаю по набережной.

В воздухе кружится белая крупа, но это еще не называется снегом. Чета клошаров под мостом сортирует старую бумагу.

Я уже привык к лестнице. Она такая же или почти такая же, как на Анжуйской набережной: перила из кованого железа, вечно холодящие руку, каменные ступени до второго этажа.

Квартира находится на четвертом. У меня свой ключ. Пользоваться им удовольствие, и все-таки каждый раз я испытываю беспокойство: я не знаю, что меня ждет.

Войдя, я раскрываю рот, чтобы торжествующим голосом сообщить новость: «Угадай, где мы с тобой проведем Рождество!»

Но появляется Жанина в черном платье, белом фартучке и вышитом чепчике, ни дать ни взять театральная субретка, и подносит палец к губам:

– Тес!

Хотя она улыбается, взгляд у меня вопросительный и встревоженный.

– Ну, что еще стряслось?

– Ничего, – шепчет она, наклоняясь ко мне. – Просто спит без задних ног

С нежностью сообщницы она берет меня за руку, подводит к дверям, приоткрывает их, и я различаю в полутьме волосы Иветты на подушке, контуры ее тела под одеялом, высунувшуюся голую ногу

Жанина бесшумно поправляет одеяло, возвращается, закрывает двери

– Что-нибудь передать?

– Нет. Вечером приду снова.

Глаза у нее посверкивают. Она, без сомнения, думает о вчерашнем, и это ее забавляет; она держится ко мне ближе, чем обычно, касаясь меня грудью.

В передней я осведомляюсь:

– Никто не приходил?

– Нет. Да и кто мог прийти?

Жанина безусловно в курсе: Иветта наверняка описала ей свою жизнь, и я напрасно задал вопрос.

– Успели отдохнуть? – любопытствует она в свою очередь.

– Да, немного. Спасибо.

Я только-только успел заскочить в раздевалку и накинуть на плечи мантию. Председательствующий Виньерон, сухарь, который не любит меня и имеет привычку поглаживать себе бороду, уже искал меня глазами, когда я влетел в зал.

– Иск Гййома Данде к Александрине Бретонно, – объявляет судебный пристав. – Гийом Данде? Встаньте, когда называют ваше имя, и ответьте: здесь.

– Здесь.

– Александрина Бретонно?

Пристав нетерпеливо повторяет:

– Александрина Бретонно!

Председательствующий обводит взглядом ряды лиц, словно ищет ее в разномастной толпе, и женщина, толстая, запыхавшаяся, наконец появляется: она прождала целый час в другом присутствии, куда ее по ошибке направили.

Она кричит из глубины зала:

– Я здесь, господин судья! Прошу извинить за...

Вокруг стоит запах казенного помещения и плохо вымытых тел, запах моего хлева.

Разве я здесь не у себя?

Глава 7

Я собирался написать, что последнее время жизнь у меня была слишком насыщена и не оставляла досуга на то, чтобы отпереть шкаф, где хранится досье. Но ведь она была такой же и в предшествующие недели. А может, у меня исчезла прежняя потребность разобраться в самом себе?

Тем не менее я нацарапываю в блокноте несколько слов, нечто вроде узелков на память, которые просматриваю и объясняю задним числом:

Четверг, 28 ноября

«Лыжные брюки. Пемаль».

Во вторник вечером, за два дня до этой записи, я поговорил о каникулах с Иветтой, и реакция ее оказалась совершенно неожиданной. Она подозрительно посмотрела на меня и бросила:

– Решил сплавить меня куда-нибудь и развязаться со мной?

Не помню, в каких словах я сообщил ей о своем решении. Наверно, брякнул что-нибудь вроде:

– Готовься провести Рождество в горах или на Лазурном берегу.

Ей даже не пришло в голову, что я могу ее сопровождать.

Я успокоил ее, но тем не менее она еще некоторое время тревожилась, находя, что это было бы слишком прекрасно.

– А жена позволит тебе уехать?

Чтобы рассеять ее опасения, я соврал:

– Она предупреждена.

– И что сказала?

– Ничего.

Только тогда Иветта позвала Жанину – ей потребовалась публика.

– Знаешь, что он мне объявил? Мы едем встречать

Рождество на снегу.

Теперь пришел мой черед нахмуриться: я не собирался брать с собой Жанину. К счастью, Иветта не подразумевала ее, сказав «мы».