Николай Свечин - Убийство церемониймейстера

• Название: Убийство церемониймейстера
• Автор: Николай Свечин
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-76903-2

В Петербурге убит церемониймейстер Двора Его Императорского Величества! Неутомимый сыщик Алексей Лыков принимается за расследование этого громкого дела. На первый взгляд все кажется простым и понятным – убийство совершено с целью ограбления. Подозрение сразу же падает на пропавшего лакея. Но Лыков не спешит соглашаться с этой версией – очевидность улик слишком подозрительна. Распутывая клубок придворных интриг, сыщик понимает, что ограбление было лишь прикрытием…

---

– Ладно. Мне телефонировал градоначальник и просил выразить вам свою благодарность. И за костеобжигательный завод, и за Гусиную Лапу. Но я искал вас не для этого. Езжайте на Кабинетскую. Там злодеяние, и на этот раз по вашей епархии. На квартире обнаружен убитым некто Дашевский. Он служит по учреждениям императрицы Марии, сошка невеликая, но состоит в звании церемониймейстера! Пристав сообщил Вощинину, а тот, как и полагается, мне. Так что вас там ждут. Вечером ко мне с докладом.

Надворный советник взял у секретаря точный адрес, прихватил обоих подчиненных и отправился на место преступления. Особенная часть никогда еще не выдвигалась так, в полном составе. Пока ехали, Лыков разъяснил ситуацию. Впервые они расследуют убийство. А это именно оно, без сомнений: согласно рапорту, в спине у покойного торчит нож. Сыскные, выяснив придворный статус жертвы, тут же удалились. Не без удовольствия перепоручив дознание Департаменту полиции… Следователя даже не вызывали. Сейчас в квартире находятся помощник пристава и полицейский врач Московской части. Они передадут место происшествия и уйдут. Дальше сами.

– Сергей Фирсович, вы когда-нибудь раньше участвовали в дознании по убийству? – спросил Лыков чиновника для письма.

– Никак нет, – испуганно покаялся Шустов. – Я вообще их боюсь. Покойников, в смысле. Еду, а сам думаю: как бы мне бумагу спотворить и при этом, уж простите, не облеваться…

– Да я вам помогу! – неестественно весело воскликнул Валевачев. – Чай, спотворим как-нибудь!

– Как-нибудь не надо, Юрий Ильич, – одернул помощника Лыков. – Иначе суд может наши доказательства не принять.

– Вроде бы дела Особенной части до суда не доходят… – осторожно возразил Валевачев.

– Никогда не знаешь, кто будет читать твои протоколы, – вздохнул надворный советник. – Как говорится, делай хорошо, а плохо будет. Это я к тому, что на кровавое дело оба вы едете впервые. Так и быть, я помогу Сергею Фирсовичу составить бумагу. Вспомню молодость, когда по крышам с револьвером бегал. А вы, Юрий Ильич, смотрите и слушайте. Учитесь. Если хотите быть сыщиком – пригодится.

Выдав такую назидательную тираду, Алексей почувствовал себя старым самодовольным брюзгой, но переделывать не стал. Подчиненные ехали молча, слегка понурые. Да. Вот тебе и Особенная часть! Случилось обычное убийство, а протокол правильно написать, кроме Лыкова, некому.

Пролетка подъехала на угол Кабинетской и Ивановской. У подъезда заурядного доходного дома стояли городовой и несколько обывателей. «Что-то непрестижно для состоящего в должности церемониймейстера», – подумал сыщик, поднимаясь на третий этаж. Из дверей высовывались мятые физиономии, и пахло жареным луком. Лиговка с Ямской слободой, опять же, совсем рядом. Как тебя угораздило, милок, здесь поселиться?

Унылая квартира из четырех комнат выглядела неопрятной. Помощник пристава второго участка Московской части был Лыкову знаком, доктор тоже. Они обрадовались вошедшим – заждались, а своих дел полно. В квартире присутствовали также понятые: домовладелец и дворник. Алексей сразу же опустился на колени перед трупом. Доктор встал рядом, готовый дать пояснения.

Лежащий человек кажется выше, чем он есть на самом деле. Но жилец этой квартиры действительно был высок. Он распластался вдоль дивана лицом вниз. Из спины торчал нож – разбойничий, финский. Небольшая струйка крови протянулась по бархату домашней куртки и застыла, не дойдя до края.

– Хороший удар, – вполголоса сказал сыщик. – Даже пола не запачкал. Криков, видимо, не было?

– Какие уж тут крики, – вздохнул эскулап.

Осмотрев убитого со спины, Лыков осторожно перевернул его. Открылось лицо, не искаженное гримасой боли. Удивление и какая-то наивная обескураженность… На вид Дашевскому было тридцать три – тридцать пять лет. Правильные черты портил низкий лоб. Густой чуб, очевидно, должен был скрывать этот недостаток. Общее впечатление: человек как человек. Молодой, при должности – жить бы да жить. А вон как вышло.

– Холостяк? – спросил Алексей у помощника пристава, окинув опытным взглядом обстановку.

– Бобыль, – блеснул тот простонародным словцом. – Про родню ничего не знаю, не выясняли. А вот знакомые к нему ходили, коридорный сказывал. Он тут. Позвать?

– Позже. А прислуга у покойного была?

– Имелся лакей с незамысловатой фамилией Петров. Но он до сих пор не отыскан.

– Вот как? – вскинулся Лыков. – Хозяина зарезали, замки целы, а лакей не отыскан?

– Именно. Приняты меры к розыску, но пока безуспешно.

Сыщик снова повернулся к доктору:

– Убийство совершено ночью?

– Судя по трупному окоченению, вечером. Между восемью и двенадцатью часами.

– А кто нашел тело и вызвал полицию?

– Коридорный Дериглазов, – ответил помощник пристава. – Может, все-таки позвать его?

– Я сам. У вас и так день насмарку.

– Да уж… – пробурчал штабс-капитан. – Мы, конечно, Департаменту полиции всегда поможем. Тем более слышали, как вы вчера на Гутуевском вместе с сыскными картечь отражали… Но хочется уже откланяться.

Надворный советник не стал томить коллег. Он разрешил увезти труп и отпустил городскую полицию, включая городового у подъезда. Попросил только доктора соблаговолить прислать ему на Фонтанку протокол вскрытия. Вскоре департаментские остались в квартире одни, если не считать понятых. Алексей послал Валевачева собрать показания соседей, а сам начал осмотр места происшествия.

Первое, что привлекло его внимание, – это портрет августейшей четы на стене в гостиной. Аляповатый холст, сделанный по лекалам Апраксина рынка, не был рассчитан на хороший вкус. Не олеография, как в дворницкой, но порядочная ляпня. Таких дурных портретов в частных квартирах Лыков еще не встречал. Странно…

Под холстом на бюро стояла фотография какого-то важного господина в галунном мундире с дарственной надписью. Вглядевшись, сыщик узнал обер-церемониймейстера Двора князя Долгорукого-второго. Надпись гласила: «Устину Алексеевичу Дашевскому на память».

Алексей продолжал осмотр. Он не нашел в квартире никаких ценных вещей и ни копейки денег. Один ящик бюро был выломан кочергой и валялся на полу, остальные похитители не тронули. Видимо, знали, где искать… Отсутствие лакея сделалось еще подозрительнее. Надворный советник отправился в его комнату и обыскал ее особенно тщательно. Под кроватью он обнаружил скомканный клочок бумаги. Это оказался билет государственного займа восемьдесят шестого года с одним неотрезанным купоном. Лакей разбрасывался доходными бумагами? Или подбросили нарочно, чтобы подумали на него?

В целом обстановка в квартире Дашевского давала пищу для ума. Очевидно, небогат. Любит придворные побрякушки. Убийство, скорее всего, совершено с целью ограбления. Хоть брать у покойного особенно и нечего, в Петербурге сплошь и рядом резали и за меньшие суммы. А ударил ножом кто-то свой. От кого Дашевский не ждал и спокойно подставил спину.

В завершение обыска Лыков собрал бумаги убитого в заранее приготовленный портфель. Потом продиктовал сидевшему без дела Шустову протокол осмотра места происшествия. Подписал его и обратился к домовладельцу:

– Простите, что держу вас так долго, но ничего не поделаешь, процедура… Как вас по имени-отчеству?

Высокий рыхлый детина представился действительным студентом Степаном Степановичем Осиным-Бруно. Сорок лет человеку, а он студент… Видать, курс лекций прослушал, но экзамен сдать не смог. А потом подвернулось наследство, и теперь он до смерти будет представляться таким несерьезным званием. Осин-Бруно сразу заговорил о том, что волновало его больше всего: когда можно будет опять сдать квартиру внаем? Надворный советник вошел в его положение. Зачем вредить человеку? И разрешил студенту вывесить билет через три дня. Пусть выдержит небольшую паузу на всякий случай да и пускает новых жильцов. Если же придет на имя покойного какая корреспонденция, сыщик велел переслать ее в департамент. Домовладелец повеселел – три дня не срок – и охотно дал убитому характеристику. Выражений при этом он не выбирал.

По его словам, Дашевский был личностью малосимпатичной. Заносчивый, высокомерный – и при этом нечистоплотный в денежных расчетах. Устин Алексеевич очень гордился, что состоит в должности церемониймейстера. Мог часами говорить о том, как протекает придворная жизнь, хвастал знакомствами, сыпал громкими именами. Недавно заявил, что определенно переходит в действительные церемониймейстеры, вопрос уже решен и нужно лишь дождаться Рождества. А сам всегда задерживал плату за квартиру, дрова, свечи, даже за самовар коридорному. Причитающиеся деньги отдавал очень неохотно, с такой гримасой, будто одолжение делал…