Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

• Название: Sindroma unicuma. Книга 2.
• Автор: Блэки Хол
• Жанр: Фэнтези

---

- Не тебе критиковать мою худобу. Не имеешь права. Свою лохудру на весы затаскивай.

- Ревнуешь? - приподнял он бровь.

- Мелёшин, я цивилизованная девушка. Мы с тобой расстались, а после драки кулаками не машут. Так что желаю счастья. С этой или с другой, годящейся для приема и иных глянцевых вещей. Кстати, ты портишь мне жизнь с завидным упорством. Твоя подружка готова проглотить меня целиком.

- Не посмеет, - заверил он, однако не опроверг чин, присвоенный Эльзе.

- А-а... что ты здесь делаешь? - спросила я, неприятно задетая его молчаливым признанием.

- Отрабатываю сама знаешь что, - хмыкнул Мэл. - Улучшаю внешний вид спортзалов. Зараз перевыполняю три нормы.

И как я могла вообразить, что в эти дни парень горбатился без продыху в оранжереях, рыхля и пропалывая? Его изнеженные ручки привыкли держать руль, а не тяпку и лопату.

Счет сета сравнялся. Теннисистки прыгали, отбивая мячи ракетками, и сопровождали удары яростными вскриками. Мэл оглянулся на игру у сетки:

- Хороши девочки.

Еще бы не хороши: высокие, с сильными и стройными ногами - юбочки плиссе не скрывали достоинства. Как тут не отработать зараз половину долга? Не захочешь, а останешься. Наверняка Мелёшин не вылезает из спортивного крыла и крутится у женских раздевалок. Козел!

Я представила, как через неплотно закрытые двери он разглядывает гимнасток, отправляющихся в душ голышом, и меня подкинуло на месте:

- Вот и зырь на них, а мне надо работать! Ты теперь с Эльзушечкой отираешься по углам. Могу ей рассказать, каким магнитом тебя тянет в спортзал.

- А я как ты, - усмехнулся Мэл. - Одно другому не мешает. Ты же успевала забивать одновременно в двое ворот.

Я собралась сказать, мол, сколько можно переливать из пустого в порожнее, и что Мэл - балбес, но подумала: к чему впустую молоть языком? Все равно нельзя объяснять и оправдываться, а парню недостаточно блеяния вроде: "Это не то, что ты вообразил" или гордого заявления: "Что хочешь, то и думай, но вину за собой не чувствую".

До меня неожиданно дошло, что Мэл не пойдет на попятную. Не нытьем, так катанием он будет добиваться ответа и продолжит изматывать меня всеми возможными способами в институте, на улице, в общежитии.

Это провал. Провал провалов. Как ни крути, а наилучшим выходом станет, если Мэл поверит в существование соперника, созданного в его воображении, и отвернется от меня с отвращением.

- Успевала, - подтвердила я спокойно.

- Вот как? - растерялся Мэл. Он не ожидал признания, приготовившись к новой порции отговорок. - И кто? Не спортсмен, это точно. Хромой? Певун из клуба? Один из Чеманцевых? Или тот, который... с которым...

Мэл не договорил, но я поняла, кого он имел в виду. Того, кто стал первым.

- Ты его не знаешь.

- Ошибаешься, - заверил парень, и в голосе промелькнула угроза. - Я узнаю.

Кто бы сомневался, что Мэл не сможет. У него родня и связи. У него фамилия. У него отец, на столе которого в стопочке "горячих" дел лежит досье на некую Папену Э.К., студентку третьего курса, и любое мое слово или движение в поле зрения Мэла находятся под прицелом пристального внимания его родителя. Мне не дадут спокойно вздохнуть, пока парень неподалеку. Сколько можно? Осточертело жить с оглядкой, боясь разоблачения из-за неосторожного поведения.

- Как же я забыла, что твой папочка может всё? - выкрикнула я, не сдержавшись. - Ах, сынулечка связался не с той! Ах, деточка заразится от швали! Папуля не побрезгует и трусы ко мне залезть, чтобы найти доказательства!

Выговорилась и испугалась. Что я несу? Мне сейчас свернут шею.

- Ты права, - сказал медленно Мэл. - Залезет, если потребуется.

Странный у него был взгляд - шальной, с безуминкой. Да и я, наверное, выглядела не краше. Меня трясло внутри, а снаружи леденело, покрываясь коркой льда. Хотела сказать, что вовсе не считаю Мэла папенькиным сынком, что он сам по себе невероятный парень, но... не стала. Разогнались сани с горы - не остановить.

- Думаешь, ты особенный? Ничего в тебе нет, кроме фамилии и денег. Ни-че-го! Такой же, как все. Один из многих. Только гонору через край, а убери напускное, и останется ноль. А я выбрала единичку!

Убивала. Мерзкими, отвратительными словами убивала нас. Корежила, кромсала, увечила всё, что произошло хорошего между нами, а душа обливалась слезами от бессилия.

Отрывала от себя, выдирала - кусками. Потому что чувствовала: он не отступит и не устанет искушать меня день за днем - взглядами, словами, прикосновениями.

Так надо. В одиночку я справлюсь со своей болезнью, а рядом с ним не вытяну. Двум зарядам нельзя приближаться друг к другу. Наши дороги должны разойтись.

И реветь не буду. Не здесь и не сейчас.

- Так что пусть твой папуля приглядывает за Эльзушкой. Кстати, её тоже обеспечили таблеточками от нежелательных внуков? Наверное, и инструктаж провели по безопасным отношениям. Так сказать, регулируете рождаемость в отдельно взятом семействе, - выдал мой язык, и я отшатнулась к стене, прикрыв рот рукой. Вот дрянь!

Мэл не повелся на словесный понос. Нахмурившись, с гуляющими желваками, смотрел на светлый прямоугольник проема и молчал. Потом опустил руку, давая мне возможность сбежать, и сказал:

- Балда ты, Папена. Смотришь и не видишь. Неужели ничего не поняла?

А что мне нужно видеть? Я понимала только, что еще секунда, и разревусь самым позорным образом, и повисну на шее у Мэла, прося, умоляя о прощении. И зацелую. И устрою мерзкую сцену, крича, что не отпущу его ни за какие коврижки.

Поправив сумку, я ринулась в проем и выскочила в спортзал. Тренерская оказалась рядом.

Отдав старшему тренеру, молодцеватому подтянутому мужчине, конверт с извещением и получив взамен расписку, я выбралась из спортивного ада через женские раздевалки, обозначенные значком "Ж" и дамским силуэтом в ромбике.

Не помню, как доползла до туалета и закрылась в кабинке, дав волю отчаянию. Но ни слезинки не выдавилось. Сплошная пустыня.

Что я наделала?

16.7

Горюют и бьются лбом о стену, то есть о дверцу туалетной кабинки, истеричные и нервные особы. Что случилось, того не миновать. Слова правды вылетели и с размаху нокаутировали Мэла, ударив по самолюбию.

Была ли правда? А хотя бы и кривда. Теперь неважно.

Всего-то достаточно показать себя взбалмошной девицей, у которой что на уме, то и на языке.

Не буду жалеть: ни его, ни себя. Чтобы обоим поровну.

Про отца правильно сказала, это факт. Хотя Мэл не удивился, что я знаю о должности его папаши. Смелая, этого не отнять. Смелыми бывают либо дураки, либо герои. Кто-нибудь видел здесь героев?

А про ноль перегнула. Мэл способный и знает гораздо больше сверстников. Опять же, почему? Потому что он - из семьи, чье родословное древо омывает корни в земной мантии. Гонял бы Мэл на машинах последних моделей, родись он в семье инженера и школьной учительницы? Выбирал бы из вереницы девиц, закрыв глаза и наугад ткнув пальцем, если бы появился на свет "слепым"?

С его характером всё возможно...

И ведь не встал на одно колено, воскликнув: "Прости меня, образину, за обидные слова в столовой. Краше тебя нет на этом свете и на том". Посчитал, что достаточно парочки фраз, оброненных невзначай. Видите ли, товарищ не приучен извиняться перед девчонками. Привык, чтобы они сами на него вешались и прощали грубиянские выходки.

По мне, наверное, издалека видно, что я терпеливая к хамству - закамуфлированному и открытому. Что ни брось - все проглочу. Пообижаюсь и забуду.

Нетушки. Навечно.

Так что слова оказались верными, обжегши словно пирожки с пылу с жару.

Хороша тирада. Убаюкивает, успокаивает.

И ведь права я, права! Хотя правда однобокая, но полезная. Как прививка для повышения иммунитета.

Поганое ощущение. Будто вылила на себя ушат помоев - самой худо от того, что наговорила. От своей же несдержанности воротит. Может, не следовало сгоряча? Стоило тщательнее подбирать слова, обойдя стороной двусмысленности и острые углы...

Вот-вот, послать письмо на надушенной бумаге и вложить засохший цветок. Мол, также скукожились и мои чувства... Тьфу, какие чувства?

Кстати, идея с письмецом неплоха, но запоздала. По крайней мере, я переписала бы черновик раз на двадцать, прежде чем отправить адресату окончательный вариант. Или, в конце концов, скомкала бы и выбросила в мусорное ведро.

Не понимаю себя. То сержусь на Мэла до трясучки, а через мгновение оправдываю и защищаю. Докатилась...

В канализацию его - спутанный клубок непонятностей. К Тао Сяну. Выбросить на помойку и не терзаться. Надо жить проще и тогда будет легче: дышать, говорить, смотреть - на Мэла. Встретится другой, добрый и ласковый. И без начальственного папы. И невидящий, - у меня нет особых запросов.

Соберусь и пойду. И никто не помешает зажить по-новому, пусть и с душком в душе. Каламбур, чтоб его.