Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

• Название: Sindroma unicuma. Книга 2.
• Автор: Блэки Хол
• Жанр: Фэнтези

---

- Следов нет, значит, застыло и застопорило механизм.

- По-твоему, я совсем того и в свой замок понатолкала всякой дряни?

- Нет, - ответил Мелёшин, вернув мне ключ, и начал постукивать по обналичке. - Кто-то преподнес подарочек.

- То есть специально?! - опешила я. - Но почему?

- Папена, решай, кто тебе друг, а кто - портянка. Делается просто: в шприц наливается клеящий раствор и впрыскивается в нужную щель или отверстие. Пять минут - и опля! - результат налицо.

Налицо и на двери, - села я на корточки, прислонившись к стене. Сколько же имеется недоброжелателей в наличии, дайте подумать. Не нужно далеко ходить - за стенкой одна живет, которая сегодня чуть не убила взглядом.

Ах ты, поганка! - осенило меня, и я подскочила к соседней двери. Вдруг Лизбэт никуда не уходила, а сидит тихо под дверью и посмеивается в кулачок?

Прислушалась, но за дверью соседок стояла мертвая тишина. Определенно, испорченный замок - дело рук Лизбэт. Сотворила гадость и слиняла, а завтра появится к шапочному разбору, как делают преступники, подготавливая алиби. Ух, повезло ей не попасться под руку, не то я бы сгоряча живо распрямила чью-то идеальную завивку.

Заочно наделив златокудрую девицу уголовным званием, я не услышала, как Мэл что-то спросил.

- Что?

- Кто такой Радик?

Я выхватила записку из его рук:

- Тебе не разрешали читать чужие письма!

- Так оно под ногами валялось, чуть ногой не наступил, - объяснил Мелёшин. - Ты, Папена, вчера меня обвиняла, а на себя не посмотрела.

- На что это я не посмотрела? - вскинулась на упрек.

- На разных Олегов, Радиков, Капитосов, певучих артистов... - начал он перечислять. Ни в какую не хотел Тёму называть по имени.

- Радик вообще мне как родня, - сказала я с пафосом. - Он живет в общаге и учится на первом курсе.

- На малышей перешла?

- Сдурел? - для усиления эффекта я покрутила у виска.

- Ладно-ладно, - ответил шутливо Мэл, выставляя руки и защищаясь от моих наскоков. - Признаю, что виноват и болтаю много лишнего.

- Будешь помогать, или мне просить кого-нибудь другого?

- Слушай, Папена, кое-что предложу, но ты ведь откажешься.

- Конечно, - заявила я с апломбом. - От твоих предложений нужно отказываться, не начав выслушивать.

Мелёшин рассмеялся.

- Дверь крепкая. Могу выломать по петлям, но замок в любом случае пострадает. Могу выламывать по замку, но с той стороны металлическая пластина приличных размеров. Половина двери уйдет в щепки. - Увидел испуг в моих глазах и добавил: - Я мог бы попробовать сначала растопить, а потом вытянуть эту гадость traheri*, но боюсь угробить механизм замка. Не знаю, что в него залили, и буду греть наобум, а вдруг там есть низкоплавкие элементы? Так что оптимальный вариант - заночевать где-нибудь, а завтра с утреца будить своего мастера и тащить сюда за шкирку.

- Спасибо, конечно, но я и без тебя догадалась, только спать негде. Замок портить жалко, но придется.

- Переночуй у меня, - предложил Мэл.

- Спасибо, - сказала я, а потом сообразила, о чем речь. - То есть как у тебя? Нет-нет-нет, ни за какие коврижки!

Сумасшедшее предложение! Мне хватило денька в обществе его родни, теперь осталось сказать "здрасте" папеньке и маменьке, заявившись в Мелёшинский особняк на ночь глядя. Почему-то в голову пришло, что Мэл должен жить в особняке или в замке с фонтаном, парком и скульптурами. Его родители вряд ли обрадуются появлению на пороге сыночка с девкой непонятного происхождения. Туда допускают только породистых девиц в вечерних платьях.

- Да не съем тебя, - отозвался небрежно Мелёшин.

- Зато родственники сожрут и не подавятся.

Ни за что! Не предложение, а сплошной самоубийственный абсурд.

- Я живу один, - пояснил Мэл.

- Нет и еще раз нет, - подтвердила я первоначальное решение.

- Как хочешь, - пожал он плечами. - Переночевала бы в уголочке и потопала себе на здоровье утром домой. Я обычно сплю до обеда, так что выйдешь, дверь захлопнешь и поедешь, куда хотела.

При его словах я вдруг почувствовала, что мои бедные ножки жутко устали, что спину ломит, а мышцы ноют, что день выдался длинный и богатый на потрясения, и что неплохо бы прикорнуть в горизонтальном положении и приложить утомленную голову на мягкую подушку. Ой, как хочется, сил нет! Но поддаваться соблазну нельзя, все предложения Мелёшина выходили для меня боком, так что извините.

- С радостью, но не могу.

- Ладно, - взглянул Мэл на часы. - Уже одиннадцатый час. Бывай.

Неужели он сейчас уйдет и бросит меня здесь? И уговаривать не будет? Он пошутил, - убеждала себя. Мелёшин отдал фонарик, помыл руки в раковине, отряхнул брюки и пошел к выходу из коридорчика.

К выходу! А я останусь одна в вымершей зоне исчезнувших соседей.

- Мэл!

- Ну? - обернулся он на выходе.

- А там твоего дяди и кузена не будет?

- Не будет.

- А этих всяких...

- Не роятся, - пояснил терпеливо.

- Я тебя не стесню?

Он хмыкнул.

- Нет, Папена, не стеснишь.

- Мне много места не надо. Где-нибудь в сторонке посплю.

- В чуланчике будешь?

- Хоть где, - согласилась я горячо, а потом поняла, что он опять смеется надо мной. Ну и пусть. - Новый долг не навесишь?

- Устал уже твои долги собирать. Поехали?

Ломик я взяла с собой, побоявшись оставить на ночь в общаге, и Мэл положил его в багажник небольшого автомобиля, одиноко скучавшего у ворот института. Туда же поставил и мою сумку. Машинка оказалась небольшой, аккуратненькой, словно была рассчитана для поездок по городу за покупками.

- Погоди, сначала прогрею, - завел он двигатель.

- Чья? - кивнула я на приборную панель, устраиваясь на переднем сиденье и прикрепляясь ремнем. Теперь можно не ломаться и не кочевряжиться. Теперь мы друзья-приятели: никаких поцелуйчиков в руку и многозначительных взглядов в зеркало заднего вида. А жаль.

- Севолод дал, - сказал Мелёшин, пристегиваясь.

- Да ну? С чего бы? А почему не новая?

- Отец пока не знает. Поскольку дядя косвенно виноват в том, что случилось с "Мастодонтом", пусть компенсирует моральные издержки. Он, кстати, не особо сопротивлялся, - сказал Мэл, вывернув на дорогу.

На этот раз он поехал дорогой, по которой возил в кафе. Марку автомобиля я не стала спрашивать. Не успеешь запомнить, как машину тут же увечат - нездоровая тенденция. Оглядев уютный салон, отметила низкую посадку по сравнению со злосчастным танком.

На нашей окраине жизнь остановилась, готовясь ко сну, а в приближении к центру города появились вереницы машин, засияли призывно витрины, и прибавилось народу на улицах. Неужели столица не спит?

Интересно, где живет Мэл? Если он соврал про личное жилье, врежу ему сумкой и потопаю пешком до института. Батюшки! - осознала вдруг. Мы едем к Мелёшину! К тому самому, с которым мы... который меня... Я начала мять пальцы и искоса взглянула на него. За время отъезда от института Мэл и слова не сказал, уделив внимание дороге.

- Мелёшин, твоя помощь бескорыстна? - снова пристала к нему.

- Бескорыстна, - подтвердил он, взглянув в боковое зеркало и переключив скорость.

- То есть... мы ведь приятели?

- Приятели. Кто же еще?

- Ну, ладно.

Я уставилась в окно. Неисповедимы наши пути. Этим вечером меня чуть не придушил почетный член двух десятков научных обществ, а теперь еду в машине - подумать только! - домой к Мэлу.

- А ты случайно не на "Кленовом листе" живешь? - вдруг пришло в голову. Не переживу, если он соседствует со своим дядюшкой.

- Куда нам? Мы люди простые, - сказал Мелёшин, выворачивая с широкого проспекта на улицу поуже и потише, и я загляделась на здания, эффектно подсвеченные с разных сторон.

Хорошо, что простые - подумала я с облегчением. Чтобы отвлечься, спросила:

- Дегонский сильно пострадал?

Мэл помолчал.

- Ты в своем репертуаре, Папена. Подозреваю, назови тебе больницу, заставишь развернуться, чтобы навестить бедняжку. Не волнуйся, кости и голова целые, жить будет. У него хватило средств, чтобы пройти ускоренный курс терапии. День-два, и увидишь своего подопечного в институте.

- Он мне не подопечный.

Сказанное порадовало. Аireа candi* опасно тем, что поднимает в воздух и вышвыривает из образовавшейся воронки. Можно сильно удариться и получить не только сотрясение и ушибы, но и переломы, например, позвоночника или свернуть шею.

- Почему не подключилось отделение? Стрелялись ведь висораты.

- Отделение проходит боком, - ответил Мелёшин. - Одно из условий димикаты* - неразглашение. Пострадавший берет вину на себя, иначе - позор на фамилии.

Своеобразные понятия о чести. Мужские. Или детские.

- А у кого было право выбора?

Проще говоря, мне захотелось узнать, кто являлся ответчиком, а кто - истцом. Оскорбленный имел право выбрать три заклинания, и противнику запрещалось отвечать ими же.

- Какая тебе разница? Думай о том, как будешь ворочаться полночи в душном чуланчике, - сказал Мэл.