Петр Павленко - Собрание сочинений. Том 4

• Название: Собрание сочинений. Том 4
• Автор: Петр Павленко
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1953

В настоящий том включены пьесы и киносценарии, написанные П. А. Павленко с 1936 по 1949 год. Сюда вошли пьесы «Илья Муромец» и «Счастье», киносценарии «Ночь», «Александр Невский», «Яков Свердлов» и «Фергана».

---

Запыленная, грязная фигурка Фатьмы приближается к старику:

— Вам, уважаемый, посылка из дому.

Старик обрадован:

— Добрый сосед лучше дурного брата. Скажи учителю спасибо от старика.

Но тут что-то привлекает его внимание на трассе. Мгновение он колеблется.

Потом, с чистым бельем в руках, бросается на дно канала, затянутое жижей. Он замечает на воде женский чачван. Канал делает поворот — старик по колено влезает в грязь, видит группу женщин, сбросивших чачваны (ранний час, никто не увидит!) и работающих кетменями не хуже мужчин.

Старик разъярен.

— Нет, нет, из овцы пастух не выйдет! — кричит он женщинам. — Кто вас позвал?.. Вон!.. Лица еще открыли, ящерицы!

Застигнутые врасплох, те разбегаются. Ищут свои чачваны. Женщины в панике, не знают, что делать.

— Фатьма, куда ты дела чачваны?

А тут уже подбегают соседи. Что, в чем дело? Спешат фотографы.

— Опоздали, нет? Кого снимать?

Группа женщин, потерявших свои паранджи.

Старик беснуется перед ними, размахивая чистым бельем, которое тоже уже в грязи.

— Лица свои позору открыли, ящерицы!..

Одна из них, пожилая, выхватывает из рук старика белье. Это его жена.

— Старый осел!.. В чачване только спать с тобой хорошо. А в чачване кто работает? Вот на вас их наденем!

Та молодая, что вечером все хотела погулять на канале, поддерживает старуху:

— Мы свои чачваны вам принесли. Работаете хуже старух. В хвосте идете!

Перед этой группой уже выстраиваются фотографы. Репортеры интервьюируют Фатьму. Ома быстро отвечает:

— Да. Это их жены и дочери. Пришли на помощь. Да. Сняли чачваны. Конечно, сознательно.

— И они бросили чачваны мужчинам в лицо… так? — досказывает репортер. — Ну, ясно. Вроде оскорбления. Так.

— Нет, они не могли бросить, — возражает Фатьма.

— Ясно, ясно. Это фигурально надо понимать…

— …потому что чачванов нет, — доказывает Фатьма.

— То есть, как нет?

— Чачваны я зарыла в яму.

— Мгм… Так! Ну, значит, бросайте сейчас! Внимание! Где чачваны?..

Женщины — в знак позора отстающим — бросают им чачваны в лицо.

Фатьма кидается к яме, в которую она ночью зарыла чачваны. Но яма полна водой. Событие принимает комедийный характер. Все хохочут.

Ризаев кричит:

— Женщины столько воды напустили — прямо динамо.

Юсуф, давно наблюдавший эту сцену с высокого борта канала, сбегает вниз, на мокрое и грязное дно.

— Ямы! Ямы! — кричит он. — Ройте ямы-колодцы!

— Что он, с ума сошел?

— Ройте ямы! Вода в них уйдет!..

Он берется за лопату. За ним — Фатьма. Потом еще кто-то. Мужчины, женщины, все воодушевленно вступают в строй.

Вода действительно собирается в ямы.

— Ты почему вчера не пришла? — спрашивает Юсуф у Фатьмы.

— А ты?

— Занят был.

— Я тоже.

Павел Иванович вскакивает в ковш экскаватора, висящий над трассой. Ковш ходит над работающими. Вода убывает.

— Замечательно! Кто придумал? — кричит из ковша Павел Иванович.

— Он! Он! — показывают все на Юсуфа, а Юсуф, отнекиваясь, ищет Фатьму, но та исчезла.

А тут подбегает девушка-прораб.

— Он! Он! — кричит она. — Триста процентов. Прямо вездеход какой-то! Во время обеденного отдыха триста процентов сделал!

Слепец с женой вместе со всеми приветствуют Юсуфа. Здесь все личное быстро забывается, сливается с общим.

Старик вылезает из канала. Учитель помогает ему.

— Короткая речь — украшение мира, — искренно говорит старик. — Потому одно говорю: спасибо тебе… Чистую рубаху послал. Да не пригодилась.

Поняв слова старика, как иронию, отвечает учитель:

— Простите, отец, не мог я сходить по вашему делу…

Старик разводит руками:

— Как говорится, если луна на моей стороне, на что мне звезды? Если рубаха может сама придти — я думаю, и канал сам построится.

Юсуфа, и старика в калошах, и девушку без чачвана, как триумфаторов, несут к театру.

— Где? Где? Где она?

Героев дня ведут на сцену и усаживают на краю ее, чтобы все могли видеть и любоваться ими.

Фатьма уже начала петь и принуждена замолчать — так кричат все, хлопают в ладоши и потрясают кетменями.

Анна Матвеевна бежит к сцене вся в слезах. Врывается на сцену. Проталкивается к Фатьме.

— Я так и знала, — кричит она. — Так и знала. Какой успех, Фомушка!

Фатьма, ласкаясь к ней, говорит:

— Нет, ты не знала, не могла знать. Это я знала, потому что люблю его.

— Что знала? — недоумевая, переспрашивает Анна Матвеевна. — Это кому хлопа ют-то?

— Ему!

— То есть кому это «ему»?

— Вот ему.

Фатьма подталкивает ее к Юсуфу.

— Хорош!.. Хорош!.. Успех у девушки перебивает! Вот тебе и жених!.. — И Фатьмё: — Ну, иди за него, иди… Что тебе в театре делать? Он у тебя артист. Что ж! Твое дело.

Фатьма танцует, почти касаясь платьем колен Юсуфа, сидящего на сцене рядом со стариком в калошах и девушкой, снявшей чачван.

— Фатьма, — шепчет Юсуф, — поговорить надо…

— Да, — отвечает та одними губами.

— Один на один, — продолжает Юсуф.

— Где? — спрашивает Фатьма.

— Один на один не выйдет… — вмешивается старик. — Подумают, бригада. Карточки с вас начнут снимать…

— А к нам в колхоз? — спрашивает девушка без чачвана.

— Э-э, далеко, кубометр — туда, кубометр — обратно… Убыток! — шепчет старик, потом вспоминает: — Хотя моя рубаха сама пришла… — качает головой. — Э-э, в дорожном вагоне можно. Завтра взрыв будет — там никого нет.

— Где? — танцуя и глядя на публику, спрашивает Фатьма.

— В вагоне, в вагоне, — шепчут ей все трое.

Она не понимает.

Старик, не вытерпев, вскакивает, показывает пальцем, словно нашел кого-то в публике.

— Вон вагон стоит на дороге! Открой глаза!..

Вагон, какие бывают в дорожных отрядах, одиноко стоит в поле. Конный милиционер объезжает опасную зону, заглядывает в оставленные, безлюдные шалаши. Всюду пусто. В вагон он не заглядывает. Ясно и так, что там никого нет.

Он машет флагом. Чисто, мол! И на далеком холме принимают его сигнал.

— Зона очищена! Через четверть часа включайте! — говорит Павел Иванович.

А в одиноком вагоне разговаривают Юсуф и Фатьма.

— Как большая вода, ты бежишь — где мне догнать тебя! — говорит Юсуф. — В кишлак как я тебя возьму? Театра у нас нет. Где петь, плясать будешь?

— Ты перегнал меня давно. Теперь я за тобой бегу, догнать не в силах.

Они слышат сигнальные карнаи. Глядят в окно. Юсуф бледнеет.

— Скорей, Фатьма!.. Бежим!

— Опять бежать! Только бежим и бежим.

— Скорей!

За дальним холмом поднимается низкая туча взрыва, грохот — вагон подпрыгивает.

Они бегут, взявшись за руки.

Павел Иванович, нахлобучив на глаза шлем, говорит Османову:

— Ну, нельзя же так, товарищ Османов… И работа, и любовь, и танцы, и все в одно время… Отставить взрыв…

Колхозники встречают влюбленных веселым свистом:

— Хорманг! Не уставайте!

— Это дело надо было нам отложить! — сконфуженно говорит Фатьма.

— Отложить ничего нельзя, — отвечает Юсуф. — То отложить, другое отложить. Целый склад надо иметь.

— Какие-то сумасшедшие люди пошли, — бурчит Павел Иванович. — Я теперь не могу разрешить взрыв. Может, там под каждым камнем по паре влюбленных…

Юсуф и Фатьма, скрываясь от насмешек, вбегают на неготовую дамбу, обшитую досками. Несколько колхозников вяло утрамбовывают бетон ручными «бабами». Рядом, на берегу канала, стоит отведенный с места взрыва скот.

Взрыв!

Юсуф и Фатьма взбегают на дамбу. В этот момент с другой стороны (к дамбе стремится стадо.

Басмач с ишаном подгоняют его к борту канала.

Взрыв!

Басмач кричит ишану:

— Хамдам большое дело задумал! — и кивает головой в сторону взрыва. — Надо поддержать! Гони скот на дамбу!

Коровы вбегают на вязкий цемент и норовят обратно. Басмач подгоняет их, они — вперед. Но впереди, сбросив с себя халат, на их пути встает Юсуф. Он машет халатом перед их глазами. Коровы — назад.

Колхозники, утрамбовывавшие бетон, помогают Юсуфу.

Но басмач с ишаном тоже не дремлют. Они поджигают траву. Стадо мечется на дамбе туда-сюда.

Подлетевший Павел Иванович, по грязному лицу которого видно, что он снесет сейчас с лица земли все живое, на мгновение замирает. Потом кричит басмачу:

— Так, так! Давай! Давай!

Кричит Юсуфу:

— Давай! Давай! Еще! Замечательно!

Басмач:

— Инженер тоже наш. Я сразу угадал. Большое дело будет.

С холма, откуда Османов наблюдает за взрывом, не ясно, что происходит на дамбе.

— Авария! — разносится слух, и все, кто был на холме, спешат к дамбе.