Кэтлин Кент - Жена изменника

• Название: Жена изменника
• Автор: Кэтлин Кент
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-01597-5

Кэтлин Кент — американская писательница, ведущая свою родословную от одной из «салемских ведьм», удивительная судьба которой легла в основу двух романов, полных приключений, тайны и борьбы за право быть самим собой.

В двадцать три года Марта Аллен считается едва ли не старой девой — слишком она несговорчива, своенравна и остра на язык, чтобы недолго думая отдать свое сердце мужчине. И только когда судьба сводит ее с другим одиноким «волком», ей начинает казаться, что она повстречала наконец родственную душу. Валлиец Томас Кэрриер, человек огромного роста и невероятной физической силы, перебрался в Америку после гражданской войны в Англии, когда сторонники Кромвеля свергли с престола и казнили короля Карла I. Это все, что Марте о нем известно, пока Томас не решается доверить ей свою страшную тайну, подвергая себя — и ее — смертельной опасности. Ведь вокруг уже рыщут наемные убийцы, посланные за океан с секретным поручением нового английского короля Карла II. Но что должен был совершить простой валлиец, чтобы навлечь на себя столь яростный монарший гнев?

---

Марта отвернулась от слабого света очага, осторожно стряхнув кончиками пальцев влагу, скопившуюся в уголках глаз. Услышав, как всхлипывает и вздыхает Пейшенс, подтверждая печальный смысл старинной легенды, Марта закусила изнутри щеку — она рассердилась на себя за то, что была так близка к рыданиям из-за какой-то примитивной, тысячи раз пересказанной легенды — сказки, которая заставила бы ее отца хохотать до упаду.

Она аккуратно спустила Уилла с колен и подтолкнула его, клюющего носом, в сторону матери. Пейшенс со спящей Джоанной на руках неуклюже поднялась и, поманив за собой Уилла, ушла к себе в комнату. Единственную свечу она забрала с собой. Джон с удовольствием потянулся и тоже отправился в постель, гримасничая и что-то бормоча себе под нос.

Марта осталась сидеть в глубоком кресле, склонив голову на грудь, и следила за тем, как Томас собирает капканы, — он нанизывал их, как форель, на крепкую веревку, нащупывая пальцами пустые крючки, которые в темноте было не разглядеть. Последние угли, ненадолго вспыхивающие то оранжевым, то матово-красным, освещали лишь выступающие черты его лица и большие руки, которые, казалось, существуют, покачиваясь в воздухе, отдельно, сами по себе, и сам он напоминал статую, до шеи и запястий вымазанную черной смолой.

Комок в горле наконец пропал, и, хотя Марта отдавала должное торжественному тону рассказанной Томасом печальной истории, она злилась из-за собственной реакции на нее. Казалось, что Томас нарочно пытался вывести ее из защитного оцепенения. В своем удрученном, озлобленном состоянии она невесть почему вдруг вспомнила про ту коричневую курицу, которая оказалась недостойной даже стать приманкой, отданной на растерзание зверям.

— Думаешь, ты похож на волка? — прошептала она, растягивая слова и как-то особенно напирая на шипящие звуки. — Или на несправедливо пострадавшего пса, служившего хозяину и за это поплатившегося?

Осторожно, чтобы не задеть потолочные балки над головой, Томас поднялся во весь свой огромный рост, и в это мгновение погасли последние угольки. До Марты донесся звук тяжелых шагов, медленно удалявшихся в сторону комнаты за очагом, но ответа она не услышала, как будто Томас исчез вместе со светом.

Она занервничала, запаниковала и хрипло выкрикнула:

— Или, может, ты думаешь, что ты принц Уэльский? — Ее пальцы впились в нетвердо пригнанные подлокотники; те громко скрипнули. — А?

Комната казалась бесконечной пещерой, где тьма поглотила все знакомые предметы. Пол под Мартой исчез, а кресло, на котором она сидела, балансировало лишь на кончиках своих четырех ножек.

— Скажи, кто ты такой?

Несмотря на шум в ушах, похожий на бегущую реку, она как будто уловила размеренное дыхание Томаса, медленный и ровный вдох, потом выдох, точно он заснул стоя, и Марта прислушалась: может, он идет к ней или, наоборот, уходит дальше.

— Эта история не про меня, хозяйка, — прозвучал прямо у нее над головой его голос. — Это про вас.

Он ловко прошел мимо Марты, не задев кресла и ничего другого из мебели, и только доски пола заскрипели в такт его шагам да в воздухе повеяло запахом его тела.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Энн Картер стояла за столом, уставленным всяческой снедью, и с удовлетворением наблюдала за посетителями таверны, коих было около тридцати. Эти люди ели свой ужин, запивая его изрядным количеством вина. Практически все они были портовыми грузчиками — разгружал тюки, ящики и бочки с лодок и барж, доставлявших товары прямиком с больших торговых судов, что стояли на якоре вниз по Темзе.

По сравнению с другими рабочими доков эти вели себя тихо: пили эль, ели хлеб и, шатаясь, уходили поспать несколько часов в своих потрескавшихся койках, прежде чем вновь приняться за работу еще до рассвета.

Энн внимательно следила за человеком, удобно устроившимся у дальней стены, поближе к огню, и, когда он приподнял голову, чтобы оглядеть помещение, она выразительно покачала головой. Он потягивал эль все из той же кружки уже больше часа, и она настойчиво потерла друг о друга два пальца, давая ему понять, что после первой пора бы заказать вторую и дать хозяйке заработать, а нет, так идти отсюда куда подальше. Человек усмехнулся, еще глубже спрятав подбородок в плащ, но даже не подумал последовать ее совету.

В дверь тихо постучали, и она, вздохнув, оставила свой пост у стола и пошла открывать. Тихие-то гости тихие, но вполне могли стащить пирог или несколько устриц, когда за едой нет присмотра. Главный вход в таверну закрывала тяжелая, обшитая железом дверь, и, если погода была не слишком плохая, она оставалась открытой в часы работы заведения. Но сейчас дул холодный, пронзительный ветер, расчистивший себе дорогу с востока на запад, с берегов Нормандии, и Энн, опасаясь дождя, пораньше заперла дверь на засов. На пороге стоял мальчик, с трудом державший обеими руками ведро, в котором бились и закручивались в темные кольца живые угри.

— Джорджи! — воскликнула она. — Заходи, мой хороший.

Энн рассмеялась, когда сильный ветер втолкнул их в таверну, и, пока она боролась с непослушной дверью, почувствовала, что тот человек у огня подошел сзади. Он тоже стал напирать на дверь, чтобы помочь ей, но его бедра при этом прижались к ней довольно плотно. Энн предостерегающе глянула на него и ловко выскользнула. Обняв мальчика, она затараторила:

— Джорджи, ты что, приплыл сюда вместе с угрями? Ты только посмотри на себя. Весь промок, хоть выжимай.

Мальчик рассмеялся с ней вместе и стал отряхиваться по-собачьи. Украдкой он взглянул на голую руку, крепко обхватившую его шею, и весь зарделся. Энн улыбнулась смущению паренька и кокетливым жестом поднесла свое запястье к его губам, смочив их каплями дождя, оставшимися на коже.

Взглянув в ведро и увидев, с какой силой бьется и извивается улов, Энн одобрительно прищелкнула языком:

— Ух ты, дружок! Иди-ка на кухню и скажи Мин, чтоб дала тебе устриц и хлеба. Передай, что я велела дать тебе крепкого эля, а не слабенького пива. Так-то! И пусть нальет в большую кружку на ножках и с крышкой.

Она игриво потрепала паренька за ухо, и тот снова покраснел до корней волос. С ведром в руках он отправился на кухню, а Энн пошла по залу, от стола к столу, проверяя, что лежит в тарелке у каждого и была ли еда оплачена. Она прошла и мимо временного стола, поставленного в самом дальнем от очага углу, на котором лежал один-единственный мертвый кролик с нетронутыми головой и лапами, и только маленькая красная капелька, как от укола булавкой, испачкала голые доски под шеей животного. Ей было приятно видеть, что все посетители таверны поняли предупреждающий знак и убрались подальше от этого угла залы. Мертвый кролик был знаком человека по имени Тьернан Блад, такова была одна из его шуточек. В темных закоулках и на шумных улицах Лондона Блад был известен под кличкой Рейбид, что на гэльском языке означает «страшный человек» и созвучно с английским «рэбит», то есть «кролик». Те, кому приходилось иметь с ним дело, но кто не был осведомлен о его кровавой репутации, часто допускали роковую недооценку личности Тьернана Блада, попавшись на удочку столь безобидного прозвища.

Сквозняк заставил Энн обернуться, и она увидела вошедших в таверну новых гостей. Они снимали с себя плащи и шляпы и, не церемонясь, стряхивали холодную дождевую воду на сидевших неподалеку грузчиков. Потом компания прошла прямо к столу, у которого стояла хозяйка, и она поспешила на кухню, чтобы принести им кружки с элем, заранее подогретым горячей кочергой. Люди расселись на стулья и табуреты и стали оглядывать залу, всматриваясь в каждое склоненное лицо и отметив про себя наступившую тишину. Человек у очага отвернулся, но чуть склонил голову набок, словно насторожившись и прислушиваясь, не подкрадется ли кто сзади.

Когда Энн вернулась с кружками, ее удивило, что пятое место за столом осталось свободным, и она шепотом спросила того, чья голова пришлась как раз рядом с ее локтем:

— Послушай, Брадлоу, а кого не хватает?

Он обхватил ее за бедра и притянул поближе.

— Бедняги Сэма Крауча, — ответил он. — Его последние объяснения звучали неубедительно.

— Что ты хочешь этим сказать? — прошипела она.

Брадлоу попытался усадить ее к себе на колени, но она ухватила его за большой палец и пребольно дернула вниз.

— Так дело не пойдет, — строго сказала она. — Ты знаешь, что Бладу нужны пятеро — пятеро подходящих для дела человек. И если вы не увеличите ваше число со скоростью французской болезни, придется держать ответ.

Брадлоу высвободил руку и затряс ею, как от нестерпимой боли.

— Энни, — засмеялся он, — неужто ты думаешь, что в Лондоне не найдется бандитов и головорезов, способных заменить Сэма Крауча? Или ты думаешь, что мы не сможем сами справиться с заданием Блада?