Алексей Глушановский - Зимние сказки.Дилогия. (СИ)

• Название: Зимние сказки.Дилогия. (СИ)
• Автор: Алексей Глушановский
• Издательство: (СИ)
• Жанр: Попаданцы

Когда некуда отступать, судьба и древний талисман дарят тебе новый мир. Кем ты станешь в нем, ледяной принц почти уничтоженного народа снежных эльфов? Ты мечтаешь вернуться и возродить свой народ, но для этого нужно набрать сил, стать могучим магом.

---

– Зачем мне? – изумилась девушка.

– Не знаю. Но если поискать по лабораториям, то таких или других аналогичных артефактов здесь можно найти еще много. А вот более‑менее применимые в обычной жизни, а не в научных или учебных целях, – это в музей. Правда, мои ученики имели кое‑какое вооружение. Боевые жезлы пусть и несколько устаревшей конструкции, но все равно довольно неплохие… Это бессмысленно, – увидев загоревшиеся глаза спецназовцев, услышавших о возможности приобретения дополнительного оружия, поспешил он развеять ложные надежды. – Во‑первых, в хаосе битвы мы потеряли друг друга, и где находятся их тела, мне неизвестно. А во‑вторых, даже если мы обыщем всю академию, что займет весьма немалое время, их жезлы будут для вас совершенно бесполезны. Каждый жезл настраивается индивидуально под владельца и не работает в чужих руках.

Помолчав, он нехотя добавил:

– В принципе я мог бы попробовать произвести их перенастройку – как руководитель кафедры я знал необходимые коды, – но это дело сложное, долгое, не очень‑то благородное по отношению к их прежним погибшим владельцам и, главное, совершенно без гарантий успеха.

– А куда мы тогда сейчас идем? – с деланым безразличием поинтересовался Рау. – Все полезные артефакты мы, по твоим словам, уже взяли, и ничего более ценного здесь нет. А выход вроде как в другой стороне находится…

– В центральную башню, – посмурнев, ответил Валенштайн. – Есть еще один артефакт. Один боевой жезл новейшей модели, который не нуждается в какой‑либо перенастройке и местонахождение которого мне доподлинно известно. Мы идем за ним.

* * *

Рау неспешно шел позади о чем‑то переговаривающихся Ольги и Валенштайна, пытаясь разобраться в своем отношении к этой новой и непривычной ипостаси Артема. С одной стороны, маг не сделал ни одного движения, которое можно было бы истолковать как враждебное. Даже под атакой он исключительно защищался, не предпринимая никаких попыток отвечать на удары.

Да и этот поход в развалины академии, пополнивший их запасы несколькими небесполезными артефактами, – целиком и полностью его заслуга. К тому же присутствие архимага в отряде изрядно увеличивает шансы на успех похода. Рау хорошо помнил, на что способны человеческие архимаги в бою, и ни в коей мере не недооценивал возможностей старого‑нового соратника.

Но с другой стороны… Новый, перерожденный Артем, в отличие от Артема‑предыдущего, к которому Рау был в общем‑то довольно равнодушен, сейчас вызывал у альфара довольно сильное желание воспользоваться ситуацией и ударить его магическим мечом в спину. Или пырнуть кинжалом в самый неожиданный момент. Так, чтобы не успел защиты поставить.

Причины такого желания были вполне объективны. Снежный эльф слишком хорошо помнил, что творили архимаги с его пленными сородичами. И единственная причина, по которой Вьюжный до сих пор находился в своих призрачных ножнах, а не в спине идущего перед ним мага, заключалась в том, что уж больно нетипично для подобных ему вел себя этот Валенштайн.

Собственно, уже одно то, что, желая посетить развалины академии, маг начал договариваться и уговаривать, вместо того чтобы разбрасываться угрозами и принуждающими заклятиями, уже показывало его сильнейшее отличие от тех Повелителей Света, которые принимали самое деятельное участие в уничтожении народа снежных эльфов.

Да и остальные его действия. Современные Рау архимаги считали равными себе лишь тех, кто не уступал им в магической силе. В своей неизбывной самоуверенности они полагали, что все остальные имели право на существование только в той мере, в которой могли служить удовлетворению их прихотей и желаний. Эту черту их характера Рау изучил достаточно хорошо во времена, когда вместе с небольшим диверсионным отрядом занимался их отстрелом.

Но… Пока что Валенштайн не проявил ни одного из тех качеств, которые, как Рау был уверен, являлись основополагающими для этих созданий. И это было странно.

Наконец не выдержав терзающих его сомнений, он решил спросить напрямик. Догнав идущую впереди пару, он бесцеремонно влез в разговор с вопросом о возрасте Валенштайна в момент прихода Хаоса.

– Сколько мне было лет? – слегка изумился маг подобному вопросу. – За неделю до того, как меня убили, мы с учениками отпраздновали мой сто двенадцатый день рождения. Я родился в двадцать третьем году от победы над Тьмой, как у нас назвали уничтожение последнего оплота темных рас.

– Последний оплот темных рас… – Рау горько улыбнулся. – А ты случайно не помнишь его названия?

– Случайно помню. Столица империи снежных эльфов, Город Зимы, Арктис. Не так ли?

– Все верно… – печально вздохнул альфар. – Значит, ты родился спустя двадцать три года после конца войны. Ну что ж, это кое‑что разъясняет… Хотя все равно немного странно.

– Что именно?

– Я, видишь ли, принимал участие в той войне, которой ты не застал. И повидать архимагов довелось довольно близко. Правда, все больше на противоположной стороне прицела. Однако их повадки я изучил неплохо. Так что твое поведение, без разбрасывания направо и налево принуждающих заклинаний, без попыток заявить себя господином и повелителем всего нашего отряда, с медленным сожжением тех, кто с этим не согласится, и без объявления всех присутствующих в отряде девушек твоим личным гаремом, мне кажется несколько странным… Для архимага, разумеется. Вот и стало любопытно.

– Девушек – гаремом? – переспросил Валенштайн, с некоторой нервозностью покосившийся на внимательно прислушивающуюся к разговору Софию. – А чего тут странного? Жить мне, понимаешь ли, хочется… Любопытно было бы посмотреть на того идиота, который попробует против ее воли затащить в свой гарем темную жрицу с активной печатью. Издалека посмотреть. Из надежного противомагического бункера, находящегося под благословением кого‑либо из могучих светлых божеств. Ну а если серьезно… – Ироническая улыбка сбежала с лица мага. – Понимаешь… Я ведь всего лишь память. Память, а не личность. Душа, личность, моральные принципы… Все это, принадлежащее Артему, осталось без изменения. Я далеко не тот Валенштайн, которого я помню. Он действительно бы действовал в такой ситуации несколько иначе. А я… Я всего лишь странная и неустойчивая смесь из памяти давно погибшего архимага и личности молодого землянина, чересчур увлекавшегося сказочными историями и влипшего в одну из них по самые уши.

Меж тем за разговорами отряд все более и более углублялся в ту часть академии, где, по всей видимости, когда‑то шли наиболее ожесточенные бои. Все больше и больше виделось на стенах рытвин и проплешин, оставленных могучими боевыми заклинаниями, все чаще и чаще хрустели под ногами хитиновые панцири с изредка видневшимися среди них пожелтевшими человеческими костями. Нередко попадались сооруженные из различной мебели баррикады, пол перед которыми был особо густо усыпан пылью и останками.

Идти становилось сложнее. Многие из применявшихся обороняющимися магами заклинаний были, очевидно, не предназначены для использования в помещениях и потому сильно повредили полы и стены академических коридоров. То и дело попадались трещины и проломы, которые приходилось обходить, перепрыгивать и даже один раз перелетать. Благо Валенштайн, как оказалось, достаточно неплохо владел левитацией и смог закрепить на другом конце обрушенного перехода брошенную ему веревку, по которой постепенно и перебрались остальные, не владеющие столь полезным умением члены отряда.

– И стоит этот жезл таких мучений? – недовольно поинтересовалась София, отряхивая вездесущую пыль со своих штанов. – Далеко еще?

– Не особенно, – пожал плечами Валенштайн. – Собственно, за этим переходом уже и находятся помещения боевого факультета, частью которых является центральная башня.

Впрочем, «недалеко» в понимании мага и в общепринятом понимании были, видимо, несколько отличающимися параметрами, поскольку идти им пришлось еще больше пятнадцати минут. Правда, значительную часть этого времени отняло преодоление различных препятствий, то и дело возникающих на пути. Состояние зданий боевого факультета, в отличие от неплохо сохранившегося факультета артефакторики, было просто ужасным. Когда же они наконец‑то добрались до той самой центральной башни и по довольно широкой, петляющей зигзагом от одной до другой стены лестнице поднялись на пару этажей, положение стало и вовсе катастрофическим.

Многочисленные проломы и обвалы, ведущие куда‑то глубоко под землю, рухнувшие потолки, разгромленные помещения – все это ясно показывало весь накал некогда гремевшей здесь битвы.