Маргарет Штоль - Иконы

• Название: Иконы
• Автор: Маргарет Штоль
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-09163-4

Все изменилось в Тот День, когда стекла окон разлетелись вдребезги, когда на Земле иссякла энергия, когда родные Дол внезапно умерли. В Тот День человечество проиграло войну, даже не зная, что она началась.

До семнадцати лет Дол вела простую жизнь за городом, вдали от тени Иконы и ее пугающей мощи. Прячась от той единственной истины, от которой ей не скрыться. Она не такая, как все. Она выжила. Почему?

Когда Дол и ее лучший друг Ро попадают в плен и оказываются вместе с двумя другими подростками, Тимой и Лукасом, в Посольстве пришельцев рядом с мегаполисом, некогда известным как Город Ангелов, вопросов становится лишь еще больше. Выясняется, что у них очень много общего, а их встреча не простая случайность. Это некий заговор.

Вблизи Иконы Дол, Ро, Тима и Лукас обнаруживают, что их бесконтрольные эмоции, которые они всегда считали своей величайшей слабостью, на самом деле могут оказаться величайшей силой.

Четверо подростков, которых называют Детьми Икон, должны сложить вместе загадочные детали своего прошлого ради того, чтобы спасти будущее…

Впервые на русском языке!

---

Примечание: выполнено по личной просьбе Посла Амаре

Исследовательский отдел Санта-Каталины № 9В

См. также прилагаемый файл ОДП

Описание данных покойного:

Скончавшаяся классифицируется как жертва восстания грассов. Известна как объект интереса Посла Амаре.

Пол: женский

Этническая принадлежность: не определена

Возраст: поздний подростковый, постпубертатный

Физические характеристики: вес ниже нормального; каштановые волосы; голубые глаза. Кожа отличается некоторым обесцвечиванием, говорящим о недостатке микроэлементов. Результат исследования состава протеинов и низкий вес говорят о преобладающей аграрной диете. Специфическое истирание зубов соответствует признакам принадлежности к местной культуре грассов.

Особые приметы: вполне узнаваемая ■■■■■■ отметка ■■■■■■ имеется на правом запястье исследуемого образца. По просьбе посла ■■■■■■■■■■■■ образец ■■■■■■ был удален, в соответствии с ■■■■■■■■■■■■ протоколом безопасности.

Причина смерти: ■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■.

Выжившие: родственники не обнаружены.

Примечание: тело будет кремировано в соответствии с лабораторными процедурами.

Городская посольская служба утилизации: свалка ■■■■■■.

Глава 3 Плач Ла Пурисимы

Чувства – это воспоминания.

Именно так я думаю, стоя здесь, в церкви миссии, утром в день своего рождения. И падре так говорит. Он также говорит, что эта церковь превращает обычных людей в философов.

Я не обычный человек, но я пока что и не философ. В любом случае, то, что я помню, и то, что я ощущаю, – это две вещи, от которых мне не уйти, как бы того ни хотелось.

Какие бы усилия я к тому ни прилагала.

А пока что я велю себе не думать. Я сосредоточиваюсь на том, чтобы смотреть. В церкви темно, но проем открытой двери ослепительно ярок. Утро в церкви всегда выглядит именно так. От контраста у меня пощипывает глаза.

Как и в самой миссии, в этой церкви вы можете притвориться, что ничто не менялось уже сотни лет, что ничего не произошло. И ничего не происходило в Хоуле, где, говорят, все здания разом превратились в руины, а солдаты-симпы наполнили улицы страхом, и ты каждый день уже не мог думать ни о чем, кроме Того Дня.

Лос-Анджелес, так когда-то называли Хоул. Сначала Лос-Анджелес, потом – Город ангелов, потом – Святой город, а потом – просто Хоул, «дыра». Когда я была маленькой, я думала о Лордах как об ангелах. Никто ведь уже не называл их пришельцами, потому что они ими не были. Они были такими знакомыми… Мы их никогда не видели, но и мира без них мы не знали, по крайней мере Ро и я. Я выросла с мыслью, что они ангелы, потому что тогда, в Тот День, они отправили моих родителей на небеса. Так мне говорили миссионеры грассов, когда я стала достаточно взрослой, чтобы задавать вопросы.

На небеса, а не в их могилы.

Ангелы, а не пришельцы.

Но даже если нечто является с неба, это не делает его ангелом. Лорды пришли сюда с небес не для того, чтобы спасти нас. Они явились из какого-то дальнего созвездия, чтобы захватить нашу планету, явились в Тот День. Мы не знаем, как они выглядят там, в своих кораблях, но они точно не ангелы. Они уничтожили мою семью в тот год, когда я родилась. Какие ангелы стали бы творить такое?

Теперь мы зовем их Домом Лордов, а Посол Амаре постоянно твердит нам, что не нужно их бояться, но мы боимся.

Точно так же, как боимся ее саму.

В Тот День люди замертво упали в своих домах, так и не поняв, что их убило. Ничего не узнав о наших новых хозяевах, Лордах, и о том, как они могут использовать свои Иконы для управления энергией, которая течет сквозь наши тела, в наших машинах, в наших городах.

О том, как именно они могут ее остановить.

Как бы то ни было, мои родные исчезли. И не было никаких причин, чтобы я сама выжила. Никто не понял, почему это случилось.

Но падре, конечно, кое-что заподозрил. Именно поэтому он взял меня к себе.

Сначала меня, а потом Ро.

Услышав какой-то звук в дальнем конце церкви, я повернулась спиной к двери и прищурилась.

Падре послал за мной, но сам опоздал. Я бросаю взгляд на Деву Марию на картине на стене. У нее такое печальное лицо, и я думаю, что ей известно, что именно произошло. Я думаю, она знает все. Она ведь часть того, что Главный Посол Планеты Хиро Миядзава, глава Объединенных Посольств, называет старым путем человечества. Насколько мы верили в себя, настолько и оказались способны выжить. Когда мы смотрели вверх, мы думали, что там, над нами, есть кто-то.

Не что-то.

Еще на какое-то время я задерживаю взгляд на Деве, пока печаль не вздымается волной и меня не пронизывает болью. Она пульсирует у меня в висках, и я чувствую, как мой ум спотыкается, замедляется, подступая к краю беспамятства. Что-то не так. Что-то определенно не так, потому что знакомая боль налетела слишком внезапно. Я прижимаю ладони к вискам, пытаясь остановить ее. Я глубоко дышу, и наконец боль отступает и зрение проясняется.

– Падре?

Мой голос эхом отдается от дерева и камня. Он звучит так же слабо, как слаба я сама. Какое-то животное натыкается на мою ногу, одно из многих, входящих в церковь, и мои ноздри заполняются запахами – шерсть и шкуры, копыта и навоз… День моего рождения приходится на День благословения животных, которое начнется уже через несколько часов. Местные фермеры-грассы и ранчеро явятся сюда, как они делали это уже три сотни лет, чтобы падре благословил их скот. Это традиция грассов, а здесь ведь их миссия.

Падре, возникая в дверях, улыбается мне и идет зажигать церемониальные свечи. Потом его улыбка угасает.

– Где Фьюро? Биггер и Биггест все утро его не видели.

Я пожимаю плечами. Я не слежу за Ро каждую минуту днями напролет. Он может таскать сухие галеты из неприкосновенного запаса Биггера. А может гоняться за осликами Биггера. А может красться вдоль Трассы, пробираясь к Хоулу, чтобы купить какие-то детали для старого pistola падре, пистолета, который стреляет лишь в канун Нового года. Или встречается с людьми, о которых я не должна ничего знать, или учится чему-то такому, чего мне знать не следует. Готовится к войне, в которой ему никогда не придется сражаться, войне с врагом, которого невозможно победить.

В общем, занимается своими делами.

Падре, хлопотливый, как всегда, больше не обращает на меня внимания.

– Осторожнее…

Я хватаю его за локоть, не давая наступить на кучу свиного навоза. Едва успела.

Падре прищелкивает языком и наклоняется, чтобы почесать Рамону-Хамону за ухом.

– Рамона! Только не в церкви!

Но он произносит это чисто формально, на самом деле он ничего не имеет против. Огромная розовая свинья спит в его комнате в холодные ночи, мы все это знаем. Падре любит ее. Он любит Ро и меня так же, как Рамону, несмотря на все то, что мы вытворяем, и вопреки тому, что он сам же говорит. Он единственный отец, какого мы знаем, и хотя я называю его «падре», я думаю о нем как о своем папе.

– Но она же просто свинья, падре! Она идет, куда ей вздумается. Она вас не понимает.

– А, ладно. В конце концов, это ведь бывает только раз в году – благословение животных. А полы мы можем завтра отмыть. Все твари земные нуждаются в нашей молитве.

– Я знаю. И не возражаю.

Я задумчиво смотрю на животных. Падре опускается на низкую скамью и похлопывает по деревянному сиденью рядом с собой:

– Мы все-таки вполне можем несколько минут уделить себе. Иди сюда. Сядь.

Я повинуюсь.

Падре улыбается, касается моего подбородка:

– С днем рождения, Долли!

Он достает какой-то пакет, завернутый в коричневую бумагу и перевязанный шнурком. Пакет материализуется из его сутаны с весьма приличной для священника ловкостью.

Секрет, приготовленный ко дню рождения. Моя книга.

Еще вчера я узнала о ней из мыслей падре. Он протягивает мне пакет, но на его лице не видно радости.

Одна лишь печаль.

– Ты поосторожнее с ней. Не спускай с нее глаз. Она очень редкая. И она о тебе.

Моя рука, протянутая к пакету, падает.

– Долория… – Падре произносит мое настоящее имя, и я застываю, готовясь услышать слова, которых боюсь. – Я знаю, ты не любишь этого, но пришло время поговорить о таких вещах. Долория, есть люди, которые хотят навредить тебе. Я ведь никогда по-настоящему не рассказывал, как именно тебя нашел. Почему ты пережила нападение, а твои родные – нет. Думаю, теперь ты готова услышать это. – Он наклоняется поближе ко мне. – И почему я тебя прятал. И почему ты особенная. Кто ты есть на самом деле.

Я страшилась этого разговора с тех пор, как мне исполнилось десять лет. С того дня, когда падре впервые объяснил мне, как мало я знаю о самой себе и насколько отличаюсь от других. В тот день, сидя за столом с сахарным печеньем, жирным домашним маслом и золотистым чаем, он не спеша говорил о той печали, что нападает на меня, такой тяжкой печали, что моя грудь начинает трепетать, словно у загнанного зверя, и я не могу дышать. О боли, что пульсирует в моей голове или врезается в спину между лопатками. О ночных кошмарах, настолько реальных, что я боюсь, как бы однажды Ро не вошел утром и не обнаружил меня в постели холодной и неподвижной.