Алёна Алексина - Перехлестье

• Название: Перехлестье
• Автор: Алёна Алексина
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9922-1918-0

Никогда не подходи к магу. Не прикасайся к нему, не благодари. Никогда не противься дэйну. Только он может спасти от мага. Почитай богов. Сторонись колдунов. И не пытайся изменить текущий порядок. Но что, если в мире, где уже давно ничего не меняется, появится та, которая просто не знает устоявшихся правил? А когда узнает, не захочет им подчиняться? Что, если она прикоснется к магу, наплюет на богов и не побоится стать колдуньей? Что случится в этом случае? Скорее всего, боги просто не выживут. И это изменит все.    

---

И, пока застарелые комплексы с рыданиями отмирали, а пролетарский гнев еще не возобладал в Василисе над здравым смыслом, ноги шаг за шагом приближали двух путниц к цели: где‑то недалеко уже шумела и гудела ярмарочная площадь. Голоса лотошников, что наперебой расхваливали товар, перекрывали друг друга.

Рынок был огромен! Всё здесь оказалось в прилавках и телегах. На входе визжали свиньи, ржали лошади, блеяли овцы, одним словом мекало, мумукало, гавкало и кудахтало… Но, поскольку Васька скотиной обзаводиться не собиралась, то сразу свернула к лоткам с тканями и шитьём. Ассортимент приятно радовал глаз качеством и расцветкой, а посему горести и печали под волшебным воздействием чудотворного шопинга отступили.

Зария ковыляла рядышком, переваливаясь, словно уточка, и тихо бормотала, если за вещь, которую выбирала ее спутница, торговец заламывал бессовестную цену.

— Ты чего там бубнишь, недоразумение? — не выдержал один из купцов, у которого Васька собиралась прикупить сорочку. — Чего бубнишь, спрашиваю? Дорого если, так и пошла вон, не тебе покупать!

И он перегнулся через прилавок, чтобы отвесить безответной жертве бодрящий тычок под костлявые ребра. Василиса вовремя перехватила руку обидчика и отшвырнула прочь.

— Клешни сложи, — сухо посоветовала она разбушевавшемуся мужчине. — Не то переломаю ненароком.

Продавец изумленно захлопал глазами, а Лиска швырнула понравившуюся сорочку на прилавок и, подхватив Зарию, была такова.

Подчиненная молчаливо семенила рядом, а кухарка сердилась:

— Что ты вечно, как во всем виноватая, молчишь? Нравится что ли, когда затрещину дать пытаются?

Но ее праведный гнев пропал втуне. Потому что чернушка только еще сильнее вжала голову в плечи, закашляла, и стало казаться, что вот сейчас заплачет. Васька досадливо выдохнула и отправилась дальше. Штаны‑то все равно купить надо. С одной стороны, хотелось несчастную спутницу пожалеть. С другой… где гарантия, что она примет эту жалость и что та ей вообще нужна? И вот, терзаемая противоречивыми мыслями, Лиса продолжила скитаться от прилавка к прилавку, от лотка к лотку.

Лишь через пару часов, нагруженная пирамидой свёртков, девушка почти на ощупь пробиралась сквозь толпу — довольная и счастливая. Довольная, потому что купила почти всё необходимое, а счастливая, потому что, наконец, скинула жаркий полушубок и облачилась в холщовую накидку с широким капюшоном.

Одежка радовала Васькину исстрадавшуюся по сезонной одежде душу. Ну и плюс ко всему стряпуха довольно пристукивала каблуками замечательных башмачков. Теперь можно не опасаться косых взглядов, которые прохожие изредка бросали на ее стоптанные и грязные кроссовки.

Вот только со штанами получилось как‑то неловко. Торговец, к которому подошла беззаботная покупательница и попросила примерить штаны на свою комплекцию, окинул ее холодным взглядом и поинтересовался:

— Штаны? Тебе? Ты, девка, блажная что ль?

Зария рядом от ужаса попыталась обратиться в маленькую тучку и улететь прочь.

— Почему блажная? — удивилась Василиса и осеклась, только сейчас понимая, что за все время, проведенное в этом странном мире, ни разу не встретила женщину в штанах. Эх, дурында…

— Какое «мне»? Совсем очумел? — напустилась она на купца. — Щас как мужа позову, он тебе быстро навешает! Оскорбить меня вздумал — приличную женщину, мать шестерых детей? Вы только посмотрите на этого нахала?!

И девушка быстро повернулась к снующим мимо горожанам, ожидая поддержки и всячески раздувая скандал.

— Этот человек решил, что я куплю у него штаны и напялю их на потеху всей толпе!

Торговец, мигом растерявший безмятежность, замахал руками:

— Уймись, уймись, до чего вы склочные — бабы! Сама ж подошла и говоришь — «есть на меня штаны»? И чего я подумать должен был?

Василиса подбоченилась и сверкнула очами:

— Ты должен был подумать: «Ах, у этой уважаемой женщины есть муж или брат одного с нею тела». Хам! Евтропий! Иди сюда! Твою жену только что обозвали падшей женщиной, а ты там гнешь подковы и не слышишь!

Лиска орала так, что со всех сторон к прилавку стали стягиваться люди.

Торговец при упоминании подков побледнел, а дебоширка, видя его растерянность пояснила:

— Он у меня иной раз на спор кобылу в гору заносит. Или подковы гнет. — И снова заорала не своим голосом: — Евтропий! Иди сюда!

— Тише ты, тише, чего орешь? На вот бери любые, только не скандаль, — закудахтал мужик, — вполцены отдам!

Василиса же свалила свои свертки в руки испуганно хлопающей глазами Зарии и быстро-быстро начала перебирать товар.

— Эти, вот эти, вон ту рубаху и этот пояс…

— Э-э-э… — возмутился было продавец, но девушка грозно нахмурила брови и уточнила:

— Опять Евтропия кликать?

— Бери, только сгинь, — махнул рукой мужчина. — И ты, и Евтропий твой, и малахольная эта.

— Гляди у меня.

Васька кинула на прилавок несколько монет и была такова.

Её спутница долгое время шла молча, борясь с удивлением, а потом едва слышно выдавила:

— Лиса, у тебя же нет мужа и детей.

Собеседница в ответ пожала плечами:

— Ну, когда‑нибудь будут. А ты могла бы и сказать, что у вас тут женщины не носят портков. Не пришлось бы Евтропия звать.

Пристыженная помощница ссутулилась еще сильнее.

— Ладно, — сжалилась стряпуха, — выкрутились же. Сладенькое что‑нибудь съедим?

С огромным сахарным коржиком Зария выглядела до крайности потешно — она держала его на вытянутой руке, словно не зная, что делать с такой красотой.

— Ешь, — и Васька подала наглядный пример, откусывая от своего лакомства.

Спутница нерешительно попробовала и… впервые за несколько недель знакомства Василиса увидела, как бледное застывшее лицо девушки просветлело. Чернушка ела сладкую сдобу и впервые казалась… очень красивой, настоящей.

«Горе, ты горе», — подумала про себя кухарка. И девушки направились с торга прочь, протискиваясь сквозь толпу, уставшие, нагруженные свертками и с наслаждением жующие.

А Лиска размышляла, угадала она с размером или нет — подойдет Зарии голубое платье, которое она купила? Могла ведь напортачить с размером, ой, могла. Ну, ничего, велико — не мало. А то все равно эти жуткие обноски, в которых чернушка ходит изо дня в день уже порядком поднадоели. Будет ей подарок.

Глен и сила любви

Так странно… В далеком юношестве ему говорили, что если человек стоит посреди помойки и думает о том, как прекрасен мир — значит, он либо сумасшедший, либо влюбленный. Ну, в смысле, человек.

А еще его приятель Джинко как‑то сочинил такой стишок:

Он был как будто прокаженный -

К нему никто не подходил.

Все потому, что он — влюбленный -

Всем о своей любви твердил.

Это было просто вершиной Джинкового рифмачества. Ибо все его остальные стишки отличались редкостным непотребством. А этот… этот был просто смешным. Потому как всем известно, что влюбленный мужик, особенно, если подопьет, будет каждому рассказывать про свою единственную и распрекрасную королевишну.

А вот Глену сейчас было совсем не с кем поделиться. Чем? Да влюбленностью своей. Потому что он и вправду… влюбился. Ну или спятил. Ибо окружающий мир стал казаться ему прекрасным, заведение батьки Багоя — роскошными палатами, а сам Багой практически венцом творенья. Нет, влюбился, конечно, Глен не в трактирщика. Не настолько он спятил от выпавших на его долю приключений. Да и вообще за беглым колдуном, беглым вором, и просто беглым никогда прежде не замечалось сумасшествия, а значит вывод ровно один — влюбился.

Но… она ведь была чудом!

Просиживая днями напролет в «Кабаньем Пятаке», который благодаря новой кухарке обрастал все большей популярностью в Аринтме, Глен не сводил с нее глаз.

Мужчина с удивлением понимал, что никогда прежде не видел никого столь же прекрасного. От нее исходили волны света и радостные солнечные зайчики! Она вся казалась солнцем — теплым, ласковым, ясным. Ее улыбка… он никогда прежде не видел, чтобы женщина улыбалась вот так — словно бы сама себе, но в то же время…

Ему в ней нравилось все. Он не мог объяснить — почему. Не понимал. Просто нравилось. И влекло с неодолимой силой! Влекло так, что приходилось стискивать зубы, перебарывая отчаянье, ведь приблизиться волшебник не мог. Скрытый завесой невидимости, он не заказывал умопомрачительно пахнущую стряпню, не подзывал обслугу. Но почему тогда она, несколько раз проходя мимо него, вскидывала голову, словно отыскивая взглядом никем незамеченного посетителя? Ах, как он хотел окликнуть ее! Хотел улыбнуться, но еще больше хотел поговорить о ней. Хоть с кем‑то! Рассказать о том, как блестят ее глаза. Какие они красивые! Как способна обогреть и утешить ее улыбка. Увы, собеседников и даже просто слушателей у него не было.