Патриция Симпсон - В омуте блаженства

• Название: В омуте блаженства
• Автор: Патриция Симпсон
• Жанр: Любовные романы

---

- Смотри на пламя, Джессика. Она подчинилась и положила руки на подлокотники.

- Слушай звук моего голоса. - Он встал сзади нее. - Слушай только звук моего голоса. Не думай, - кто я или что я...

***

Джованна взглянула на окруженную горами долину. Она была измучена. Ее чрево было отягощено ребенком, и было трудно ехать верхом. Но Джованна продолжала свой путь. Она должна была достичь стен монастыря, который маячил на горизонте. В Бенедиктинском монастыре она должна найти Козимо и там родить ему ребенка. Она передаст дитя в его руки и потом расскажет об их одиннадцатилетнем сыне, которого он никогда не видел. Джованна содрогнулась и приложила руку к своему чреву, когда ее лошадь двинулась по неровной дороге.

Она передвигалась от одной деревни к другой, скрывая от всех, кто она такая, в поисках своего милорда. Его переводили из одного монастыря в другой и поэтому поиски были долгими и трудными. Она передвигалась, пока беременность не стала слишком заметной. Джованна была уверена, что Козимо не узнает ее в бледном и сморщенном существе, в какое она превратилась. Она боялась, что растущий в ней ребенок будет испытывать те же трудности, что и она в своих скитаниях, и это скажется на его развитии. Деньги у нее давно кончились, и она испытывала голод и жажду впервые в жизни. Только надежда найти наконец его держала ее в седле, хотя ей хотелось лечь прямо у дороги и заснуть.

Лошадь продолжала брести вперед, постоянно тряся ее. Джованна задремала, пока дорога не вывела к реке, на берегу которой стоял монастырь. Августовская жара превратила окружающие виноградники в сияющее море зелени. Джованна стерла текший по лицу пот и попробовала глубоко вздохнуть. Желудок сводило от голода и зарождающейся в ней жизни. Воздух был так горяч, что, казалось, звенел. Как долго она могла еще терпеть? Джованна зажмурилась от приступа боли в животе. Сколько еще она продержится на лошади, если ее голова стала тяжелой, а чрево таким твердым.

Вскоре она въехала в каменную арку и очутилась во дворе. Цоканье копыт привело ее в чувство, и Джованна подняла голову. Мужчины в черных рясах появились из тени строения, стоявшего впереди. Джованна наконец попала в монастырь, и вид монахов заставил ее заплакать.

К ней протянулись руки. Джованна пыталась справиться со своей лошадью, но ее тело больше не подчинилось ей. Она хотела сказать монахам, что у нее нет сил, но не могла произнести ни слова. Что-то горячее и влажное текло по ее голым ногам под одеждой. О, Господи, ее ребенок выходит на свет! Она должна собрать остатки сил, но их уже не было. Рождение ребенка - самая тяжкая обязанность, которую женщина взяла на себя. Джованна потеряла сознание.

Она очнулась в холодной неприбранной комнате, Первое, что увидела Джованна, было распятие на стене около детской кроватки. Она с трудом перевела взгляд на маленькое оконце на другой стене комнаты. На темном небе мерцали звезды, и прохладный ветерок овевал лицо.

Джованна поморщилась. Голова была тяжелой, кожа горела - дурной знак для роженицы. А где ее ребенок? Она осмотрела комнату, та была пустой. Джованна легла на спину и закрыла глаза, ее живот был весь в огне.

- Помоги, Господи, - прошептала она, и горячие слезы потекли из глаз. Пожалуйста! - Но у Джованны не было сил, чтобы выразить словами свою мольбу. Она забылась, молясь о ребенке, о Козимо и чтобы Создатель услышал ее.

Наутро ей стало еще хуже. Она больше не могла поднимать голову. Когда молодой священник вошел в комнату, неся ребенка, завернутого в одеяло, у нее не было сил взять свое дитя. Джованна плакала, а священник держал перед ней черноволосого ребенка.

- Это твой сын, - сказал он, улыбаясь. Но глаза его были печальными. Они оба были уверены, что горячка и потеря сил убьют ее. Многие женщины умирали от этой горячки.

- Ax, - Джованна сложила губы в дрожащую улыбку. - Он прекрасен!

- Он совершенно здоров. С ним все будет хорошо.

- Благодарю вас, брат, - с трудом выговаривала Джованна, ее губы свело от боли, прогнавшей радость из голоса. - Скажи, есть среди вас брат-мирянин по имени Козимо Каванетти?

- Козимо? - Священник бросил на нее настороженный взгляд, а затем занялся одеяльцем ребенка.

- Мне сказали, что он должен быть здесь.

- Он был, но...

- Пожалуйста. Я должна его увидеть.

- Виноват, но это невозможно.

- Это очень важно. Я ищу его, чтобы...

- Брат Козимо мертв.

- Что?

- Разве вы не знали, что он колдун? Он воскресил женщину. И это не рассказ трубадура. Есть свидетель его колдовства - старуха, видевшая, как он оживил мертвую женщину!

Джованна смотрела в потолок. Ее взор померк. Козимо мертв. Это невозможно. Она должна была сказать ему о сыне, о том, что любит его, что она свободна и будет его женой. Рыдания, которые можно было принять за приступ боли, сотрясли Джованну.

- Я думал, что все слышали рассказ о Козимо Каванетти.

- Я не слышала.

- Они замуровали его живьем. Это делают с колдунами, как вы знаете. Как вы назовете сына? - спросил он, пытаясь подбодрить ее.

- Козимо.

- Вы не должны и думать об этом! - Он перекрестился, его глаза были полны ужаса.

- Обещайте мне, брат. Назовите его Козимо! - Джованна попыталась сесть. Назовите его Козимо - я прошу вас!

Священник отступил, прижимая ее ребенка к своей груди:

- Вы сумасшедшая!

- Он не был колдуном! - закричала Джованна в гневе. - За что убили его? Почему его нужно было лишить жизни?

Священник некоторое время смотрел на нее.

Джованна плакала, а фигура священника становилась перед ее затуманенным взором то белой, то черной. Затем все померкло. Джованна упала на бок. Последнее, что она почувствовала, был каменный пол, к которому она прижалась пылающей щекой.

***

Открыв глаза, Джессика увидела Козимо на коленях перед ней. Она взглянула на него и испугалась, увидев так близко.

- Она умерла, - сказал он тихо. - Она умерла именно так.

- Думаю, да.

- Она родила мне двух сыновей. - Он в изумлении покачал головой. - У меня было два сына.

- Как еще ты мог стать родоначальником рода Каванетти?

- Действительно, я совсем не думал об этом.

- Кажется, Джованна долго искала тебя, Козимо. Она тебя очень любила.

- Да. - Он погладил ее руку, но не встал. - Но почему она не сказала мне, что Николо мой сын?

Она должна была сказать.

- Может, она боялась рисковать. Боялась, что ты вызовешь Рондольфо ли Бриндизи и сразишь его. А когда тот умер, она не смогла найти тебя.

- Если бы только она сказала мне раньше, я бы украл ее у этого животного. Я ведь любил ее.

Тоска в его голосе пронзила сердце Джессики. Какую любовь он пронес через века! С неожиданной для себя ясностью Джессика поняла, как ему помочь, как дать Козимо, чего он так страстно жаждал. Она может ничего не бояться.

- Козимо. - Она потянулась к его капюшону. - Дай мне взглянуть на тебя.

- Нет. - Он отстранился и плотнее натянул капюшон. - Нет, Джессика.

- Но я хочу видеть тебя.

Она взялась за его капюшон и потихоньку стала сдвигать его назад. Джессика приготовилась к тому, что увидит в свете огня из камина. Френк рухнул, увидев лицо Козимо, но Джессика знала, что она должна увидеть его ужасную внешность. Но знала она и то, что ее любовь к душевным достоинствам Козимо даст ей силу посмотреть на его изуродованное лицо.

- Нет, - возражал Козимо. Но капюшон все-таки упал ему на плечи, открыв израненное лицо.

Рот Козимо был перекошен на одну сторону, на нем постоянно была сардоническая улыбка, на щеках пролегли красные продольные шрамы. Белые полосы и пятна сходились около уха. Левое веко покрывало ослепший глаз. Лоб был изрезан морщинами и шрамами, убегавшими под волосы. Однако правый глаз был зрячим и блестящим, полным ума и доброты. Вероятно, он был очень привлекателен раньше и был похож на Коула. Сердце Джессики наполнилось страданием, когда он закрыл свое лицо руками.

- Нет, - протестовал он слабым голосом.

- Да, - отвечала Джессика. Она отняла его руки и, наклонившись, поцеловала его израненное лицо. Джессика почувствовала, что напряжение покидает его тело, его руки обвились вокруг ее талии.

- Нет, Джессика, - бормотал он. - Только Джованна.

- Вы забыли, милорд, - она провела рукой по его густым черным волосам, что Джованна - это я.

- Ты Джессика.

- Нет. - Она взяла его лицо в руки, их взгляды встретились. Я - Джованна Монтальчино. А вы Козимо Каванетти. И мы нашли наконец друг друга, и это навсегда.

Она наклонилась вперед, притягивая его голову к своим губам. Она осторожно поцеловала его в губы, удивляясь, что не чувствует шрамов. Он обхватил ее своими огромными руками, почти свалив ее со стула, возбужденно дыша, прижимаясь к ней губами, чувствуя, что она принимает его со всеми его ранами.

Джессика не чувствовала страха, не чувствовала отвращения от его прикосновений, над всем этим царила любовь и желание. Она соскользнула на пол и упала на него. Он целовал ее сначала слегка, а потом со все большей страстью, погружая свое лицо в ее черные волосы, приходя в восторг от их прикосновения к его коже. Джессика откинула голову назад, и он целовал ее в шею, одновременно прижимаясь к ней бедрами. Его поцелуи заставили Джессику забыть, кто она такая. Вскоре она впала в странный сон, когда могла чувствовать только его губы, руки, а все, что она могла слышать, было его дыхание, становящееся все более быстрым и тяжелым. Козимо обнажил ее плечи и взял руками ее груди, качая их, в то время как она бормотала его имя. Джессика закрыла глаза и забыла все на свете.