Эрик Эмблер - Эпитафия шпиону. Причина для тревоги

• Название: Эпитафия шпиону. Причина для тревоги
• Автор: Эрик Эмблер
• Издательство: Астрель
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-271-43327-6

Почему романы Эрика Эмблера так популярны?

Почему они неподвластны времени и даже сейчас, спустя более полувека после написания, читаются с неослабевающим интересом?

Дело не столько в стиле этих произведений, сколько в необычности их героев. Они — не «Джеймсы Бонды», не супермены, не супершпионы и зачастую даже не профессиональные разведчики, а самые обычные люди, которым довелось жить в эпоху предвоенного десятилетия.

Одни действительно работают на спецслужбы, другие — просто оказываются случайными участниками Большой игры. Они не лишены человеческих слабостей и способны как на ошибки и просчеты, так и на незаурядные проявления ума и отваги, необходимые каждому, кто оказался втянут в противостояние разведок.

---

Я кивнул:

— Ты прав. Я думал об этом на обратном пути. Мы с тобой единственные, кто может не волноваться.

Он с любопытством взглянул на меня.

— Надеюсь, ты прав, Марлоу. Лично мне нужно думать о жене, трех детях и закладной на дом. Боюсь, волноваться не о чем — как ты выразился — только Харрингтону, разжиревшему совету директоров и нашим дорогим акционерам. Ты видел баланс?

— Нет.

— Прямо сердце радуется. Пути богачей, Марлоу, неисповедимы. Кто мы такие — простофили-работяги, — чтобы ставить под сомнение их мудрость? Тем не менее я ставлю. Но я социалист.

Я ушел. И только потом вспомнил, что в семь встречаюсь с Клэр.

Новость я объявил за супом.

Клэр была в новой шляпке — данный факт я поостерегусь комментировать, — но не такой, за которой можно спрятаться, пока обдумываешь ответ.

— Плохо, Ники, — сказала она дрогнувшим голосом. — Надеюсь, ты не позволишь, чтобы это помешало нашей свадьбе.

Мы обедали в китайском ресторане. Говорят, китайцев трудно чем-либо удивить, но я помню, как повар — уроженец Кантона с фигурой, напоминавшей бочку, — удивленно таращился на нас через служебную дверь. К тому моменту, когда я вернулся на свою сторону столика, нас обсуждал уже весь ресторан. Кто-то смеялся.

Мы вновь принялись за еду.

— А теперь, — промолвила Клэр несколько минут спустя, — скажи, как ты собираешься содержать семью?

Меня захлестнула волна раскаяния.

— Послушай, так не пойдет. Теперь не время говорить о свадьбе. В данный момент дела обстоят довольно скверно. Может пройти несколько месяцев, пока я найду подходящую работу. Банк какое-то время будет проявлять понимание, однако перспективы туманные. Что скажет твой отец?

— Он скажет ровно то, о чем я его попрошу.

— Но…

— Послушай, Ники. — Клэр взмахнула палочками для еды. — Тебе тридцать пять, ты красивый и высокий. А самое главное, ты грамотный инженер. Так мне сказал Холлет в тот вечер, когда мы ужинали с ним и его женой. Почему бы тебе не найти хорошую работу? Возможно, времена теперь не самые легкие — но не для первоклассных же специалистов. Не говори глупости.

Ей почти удалось меня убедить. Во всяком случае, весь остальной вечер мы не вспоминали о таких вещах, как деньги. А если точнее, то пошли в кино, устроились в последнем ряду и сидели, взявшись за руки. Помню, фильм был ужасный. Нам он очень понравился, а домой к Клэр мы поехали на такси. Ее отец предложил мне виски с содовой и спросил, что я думаю о положении в мире вообще и перспективах оси Берлин — Рим и австралийском вопросе в частности. Своего ответа я не помню. Немного погодя он посмотрел на нас поверх очков, словно отец в семейной комедии, самодовольно ухмыльнулся и пошел спать. В конечном счете я отправился домой на ночном трамвае. В превосходном настроении, тихонько напевая себе под нос. Она права, благослови ее Бог. Я хороший специалист. Все будет в порядке. От «сокращения» деловой активности страдают неквалифицированные работники.

Я ошибался.

Для этого мне понадобилось два с половиной месяца — два с половиной месяца горьких разочарований, бесплодных собеседований и тщетной переписки. К концу моей последней недели в Баритоне мне предложили работу с жалованьем в две трети прежнего; я отказался. Шесть недель спустя я был готов отдать левую руку за такой шанс, но было уже поздно. Я понимал, что Холлет считал меня дураком, и тот факт, что обошлось без избитого «я тебе говорил», ничего не менял. Сам он согласился на пятьдесят процентов от того, что получал в Баритоне, и, похоже, испытывал облегчение. Я начал беспокоиться и, боюсь, сделался раздражительным.

Клэр держалась на удивление стойко, зато я, растерявшись, был склонен вбивать себе в голову невесть что и стал подозревать, что она теряет в меня веру. Клэр тоже волновалась — не столько из-за моих трудностей, сколько из-за того, как они на меня влияют.

А потом мы слегка повздорили. Сама по себе ссора была ничтожной, однако сопутствующие обстоятельства сделали ее особенной.

Мы пили чай в довольно мрачном настроении. Был вечер вторника, и Клэр ушла с работы на час раньше, чтобы узнать о результате моего собеседования с джентльменом из Бирмингема, который на день приезжал в Лондон. Результат был отрицательным. Гость из Бирмингема оказался очень любезен и дал мне рекомендации в две фирмы, в которых я уже получил отказ. Клэр выслушала новости молча.

— Ну, — с горечью прибавил я, — когда мы поженимся?

— Не говори глупостей, Ники. — Она помолчала. — Во всяком случае, я не понимаю, почему все это должно нарушать наши планы. Тот факт, что в данный момент дела идут не лучшим образом, не должен нас останавливать. — Клэр снова умолкла, а затем беззаботно прибавила: — В конце концов, у меня превосходная работа, и мне обещали прибавку.

— Очень мило, дорогая, — огрызнулся я. — А мне что делать? Сидеть в меблированной комнате, совмещающей в себе спальню, столовую и гостиную, и штопать тебе чулки?

Довольно грубые и неприятные слова, но это было только начало. Я наговорил кучу всяких банальностей: что мужчина должен иметь опору из чувства самоуважения, что жить за счет жены недостойно… хотя все это не имело никакого отношения к тому, о чем хотела сказать Клэр.

Она сидела молча, поджав губы, и ждала, когда я закончу. Потом сказала:

— Никогда не думала, что ты можешь быть таким ослом.

С этими словами Клэр встала и вышла из кафе.

Разумеется, мы помирились в тот же вечер. Но осадок остался, и мы оба это чувствовали. Когда я уходил, Клэр надела пальто и проводила меня.

— Знаешь, Ники, ты так много сегодня извинялся… Я чувствую себя неловко. На самом деле виновата я сама, правда. Будь у меня хоть капля воображения, я бы поняла, что у тебя и так хватает забот, а тут еще глупая девчонка нудит о замужестве.

Я остановился как вкопанный.

— Ради Бога, Клэр, о чем ты?

— Не останавливайся, дорогой, я все расскажу. — Мы двинулись дальше. — Помнишь, ты оставил в холле вчера вечером газету?

— Да, и что?

— Я ее просмотрела, Ники. Ты отметил объявления о приеме на работу. Помнишь?

— Да, смутно.

— Ну?..

— Послушай, не хочешь же ты сказать… — промямлил я.

— Почему бы и нет? В точности соответствует твоей квалификации. Как будто специально для тебя. — Когда я вновь принялся возражать, Клэр прибавила: — Послушай меня, Ники. Это может тебе подойти.

— Теперь ты послушай меня, милая. На свете существует много странных и абсурдных вещей, и…

— Хорошо. — Она извлекла из сумочки клочок газеты и сунула в карман моего пальто. — Вырезала на случай, если ты вдруг передумаешь. Спокойной ночи, дорогой.

Когда я наконец снова двинулся к остановке, то уже напрочь забыл о клочке газеты.

Прошла неделя, самые тяжелые семь дней в моей жизни. В первые шесть вообще ничего не происходило. Утром седьмого дня я получил письмо от известной инжиниринговой фирмы — ответ на мое обращение, которое, в свою очередь, являлось ответом на их объявление о вакансии директора на одном из их заводов. В три часа дня меня приглашали на собеседование.

К трем часам я был на месте. Вместе со мной в приемной ждали еще двое мужчин. Оба среднего возраста. И оба, как мне показалось, по тому же делу. Я не ошибся.

Меня директор принял последним. Поприветствовал с терпеливой благожелательностью.

— О да. — Он бросил взгляд на мое письмо, лежавшее перед ним на безупречно чистом блокноте с промокательной бумагой. — Господин Марлоу, если не ошибаюсь? Да, да. Я пригласил вас специально. Честно говоря, в том, что касается предлагаемой должности, мы считаем, что вы слишком молоды. — Директор устало пригладил усы. — Тем не менее, — продолжил он, — нам подошел бы молодой неженатый мужчина с вашей квалификацией в связи с контрактом, который мы только что подписали. Имейте в виду, я не делаю вам конкретного предложения. Если это вас заинтересует, мы можем продолжить обсуждение. Жалованье, естественно, не очень велико, в данный момент дела на рынке обстоят не лучшим образом. И разумеется, придется подписать четырехлетний контракт. Хотя вряд ли это остановит такого молодого человека, как вы. Боливия — превосходное место, превосходное…

Я прервал поток его слов:

— Куда?

Лицо директора приняло удивленное выражение.

— Боливия. Чакская война,[47] — доверительно продолжил он, — продемонстрировала, что в военное время необходимо полагаться на собственные ресурсы. Цена вопроса — строительство двух заводов и создание на их основе производственной базы. Одного опыта…

Но я уже встал. Кажется, лицо у меня покраснело.

— Огромное спасибо, — сдержанно поблагодарил я. — Боюсь, мне пора. Хочу извиниться, что отнял у вас время. Уверен, вы без труда найдете нужного человека.