Елена Ржевская - Геббельс. Портрет на фоне дневника.

• Название: Геббельс. Портрет на фоне дневника.
• Автор: Елена Ржевская
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-462-00257-2

Известная писательница Елена Ржевская в годы Второй мировой войны была военным переводчиком в штабе армии. В Берлине она участвовала в опознании тел Гитлера и Геббельса и в разборке документов, найденных в бункере. Об этом она рассказала в книге «Берлин, май 1945», изданной более чем в двадцати странах мира. В предлагаемой книге Е. Ржевская исследует феномен прихода фашизма к власти и показывает читателям, какой тип политического деятеля выдвигает фашистская идеология на авансцену истории и как воздействует на психологию и душу поддавшегося ей человека.

---

5 мая 1928. Наша предвыборная пропаганда действует замечательно.

12 мая 1928. В центре предвыборной борьбы. Служебное помещение переполнено листовками и пропагандистским материалом. Работа кипит.

Полная легализация партии национал-социалистов предоставила ей возможность вступить в борьбу за депутатские места в рейхстаге, развернуться в предвыборной пропагандистской кампании, когда возрастает политическая активность в народе. И Геббельс непрерывно выступает на массовых сборищах, на улицах и в помещении, на предприятиях и в кабаках — вербует сторонников партии, завоевывает и сам определенную популярность. Совершает со «своими» — берлинскими — вооруженными отрядами штурмовиков «триумфальные» марши, призванные демонстрировать силу и победительность национал-социализма. «Господство над улицей — ключ к власти в государстве».

17 мая 1928. Вчера вечером замечательное собрание в Нойкёльне. Я был в великолепной форме и, полагаю, очень хорошо выступал… Сегодня… я еду со штурмовыми отрядами по стране… Великолепный марш! Все улицы заполнены красными. Уши глохнут от крика и свиста, но наши люди без замешательства, не отступая, маршируют. С этими парнями мы когда-нибудь завоюем мир.

А между тем: «Господа военные причиняют мне много беспокойства, более всех Штеннес (имеется в виду руководство военизированными штурмовыми отрядами). Солдат должен оставаться вне практической политики… Я полагаю, Гитлер с его темпераментом дал себя увлечь. Я это все скажу ему завтра в Мюнхене. Военные должны точить меч. Когда пустить его в ход, решать политикам». «Вечные ссоры с военной партией. Я стараюсь избежать конфликта. Но надо следить, чтобы наше движение не превратилось в военный союз… Политика первична, армия лишь рука политики» (май 1928).

Геббельс теперь другой. Карьера в партии осуществляется. Прозябая, он апеллировал к чуду, что вызволит его из кромешной нужды и ему не придется искать работы для заработка и тем самым стать как все, что было бы для него нестерпимым. Чудо свершилось. Он призван был Гитлером возглавить столичную организацию национал-социалистов. Партия содержит его материально. Геббельс упрочился. Его не узнать. Нет прежней лихорадочности, какой в особенности отмечен затянувшийся «инкубационный период», когда эйфория продуманного риска соседствовала с подавленностью, страхом перед жизнью. Отошло и заигрывание со смертью. И такое непременное прежде в записях слово — «отчаяние» исчезло. Иная теперь психологическая окраска. Поубавилось патологичности, или она отчасти камуфлирована энергичностью, внешней деятельностью, успехами.

Если сообщает: «устал», «нервы», то это, так сказать, рабочая усталость, а не причитания по самому себе, как было прежде. Национал-социализм вменяет теперь своим функционерам и приверженцам: натиск и успех в борьбе.

В Берлине 1945-го среди руин еще можно было кое-где встретить распространенное издавна напутствие Гитлера: «Надежные нервы и железное упорство суть лучшие гарантии успеха на этом свете». А Геббельс, как мы уже знаем, быстро «вживается» в требования и установки Гитлера. Он набирается самоуверенности, нагловатости, довольства собой. Расширяет сферы своего внимания и вмешательства. Он спешит осадить командование военизированными отрядами, указать военным их место в схеме: политика — военные. Бдительность и репрессивность будут также рычагом его влияния. Он готов поучать даже Гитлера. Словом, он компенсирован. Окончательно сложившийся нацист, Геббельс теперь лишь функционален. Нет больше «вечного сомнения, вечного вопроса» (1924), нет своего внутреннего мира. Его энергия больше не отягощена болезненными комплексами, ущербностью.

Прежняя склонность Геббельса к рассуждениям, пусть реминисцентным, притупляется, а те, что встречаются, — это, как правило, рассуждения политического прагматика. Смутные воспоминания об университетской филологии и вовсе атрофируются за ненадобностью, поскольку Гитлер поучает: «Чем скромнее ее (пропаганды) научный балласт, чем исключительнее она принимает во внимание только чувства массы, тем полнее успех…» А Геббельсу надо слиться с партийной элитой, не обремененной никакими гуманитарными познаниями, мерехлюндиями, к которым Геббельс и сам уже давно питает воинственное отвращение. Отпущенный ему интеллект он извел в служении Гитлеру.

Еще в 1925-м он записал: «Интеллигенция: самое худшее… Когда я встречаю «старого друга студенческих лет», меня бросает в жар и холод». Ненависть к интеллигенции, несовместимость с ней будут только возрастать.

«ИТАК, Я ДЕПУТАТ РЕЙХСТАГА»

22 мая 1928. Итак, я депутат рейхстага. Неприкосновенность — это главное.

23 мая 1928. Телеграмма от Гитлера: он желает счастья.

11 июня 1928. Послезавтра открывается рейхстаг. Ну, посмотрим! — вызывающе настраивается Геббельс.

Газета Геббельса «Ангрифф» провозгласила: «Как волк приходит в овечье стадо, так приходим мы. Мы вступаем в рейхстаг, чтобы в оружейном арсенале демократии обеспечить себя ее собственным оружием». В просторечии же это фразерство сводится к более узкой задаче. Геббельс исправно является на сессию рейхстага, чтобы улюлюкать, «затопывать», как он пишет в дневнике, «отважно усаживать выкриками» неугодных ораторов, срывать заседания. «Что нам за дело до рейхстага, — цинично пишет он в своей газете спустя месяц. — Мы не хотим ничего общего иметь с парламентом… Я вовсе не член рейхстага. Я лишь обладатель иммунитета, я обладатель бесплатного проездного билета, я тот, который поносит «систему» и получает за это благодарность республики в виде 750 марок ежемесячно»[23].

15 июня 1928. Выборы президиума. Бесконечное, нервозное ожидание. Вот что такое парламент! Оплаченное безделье! Все это занятие низменно, но так сладко и увлекательно, что лишь немногие могут перед ним устоять.

До ареста Гитлер признавал в политической борьбе только завоевание улицы, массовость организации, насильственный захват власти. Он решился на путч в 1923 году — в год самых тяжелых невзгод и потрясений в Германии. К моменту его выхода из тюрьмы обстановка в стране заметно менялась. С участием крупнейшего немецкого финансиста Яльмара Шахта была остановлена и преодолена инфляция, марка укреплялась. Но еще многое надо было преодолеть, чтобы улучшить экономическое положение разрушенной страны. Республиканское правительство добилось существенных успехов. Получены иностранные займы. Объем промышленной продукции превзошел довоенный. В 1923 году он упал до 55 процентов от уровня 1913 года, а к 1927 году поднялся до 122 процентов. Улучшилось международное положение Германии. Она была принята в Лигу наций. В эти годы Берлин был очень притягателен для людей искусства, литераторов, журналистов своей яркой художественной и интеллектуальной жизнью.

Путч не удался, и по выходе из тюрьмы Гитлер изменил тактику: не военным переворотом достичь власти, а легальным путем. «Мы проникнем в рейхстаг и там развернем борьбу с католическими и марксистскими депутатами, — наставлял он сообщников. — Конечно, перестрелять противников быстрее, чем победить на выборах, зато гарантом нашей власти станет их же конституция».

Но пока на выборах в рейхстаг 1928 года нацисты получили всего с десяток мандатов, укрепившаяся влиятельная социал-демократическая партия — 153.

Стабилизация, экономический подъем, рост уровня жизни в стране — смертоносно для партии Гитлера.

Но в этот все еще трудный для Германии период легко подстрекать против правительства и нелегко правительству быть стойким, не балансировать между теми и другими оппонентами, избегать ошибок. Но при всех своих слабостях рейхстаг стоит на пути национал-социалистов к власти. Дезорганизовать работу рейхстага, дискредитировать его — с этими намерениями и принимается задело Геббельс, как и вся нацистская фракция рейхстага.

Тактика нацистов в борьбе с веймарскими партиями не ограничивается рейхстагом. Борьба ведется и внепарламентскими методами. Шествия штурмовиков, массовые сборища, крикливые лозунги, угрозы, стычки, нередко кровавые — улица призвана оказывать давление на работу рейхстага, устрашать, расслаивать депутатов, раскачивать, дестабилизировать обстановку, постоянно требовать отставки правительства и новых выборов, всякий раз открывающих нацистской пропаганде широкий простор.

В этот период у НСДАП пока что всего несколько газет. Но помимо них с травлей Веймарской республики, ее правительства выступает постоянно популярная, массовая пресса немецко-национальной народной партии, родственной национал-социалистической. И хотя Гитлер то порывал с ней, то вновь блокировался с этой партией, то обрушивался против нее, именно ее националистическая профашистская печать, в которой выделялась газета «Таг» («День»), «подготовила крушение веймарского строя и расчистила нацистам путь к власти» (И. Биск, историк).