Юрий Нагибин - Мартин Андерсен-Нексе

• Название: Мартин Андерсен-Нексе
• Автор: Юрий Нагибин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Сценарии
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-026523-9

Сценарий биографического кинофильма о всемирно прославленном датском писателе.

---

— Олуф… — Нексе все еще во власти своих грез.

— А я Инге!.. — кричит девочка.

— Что такое?..

— Мы твои дети, папа, — укоризненно говорит Инге.

— Знаешь, чего я сегодня видел? — лепечет Олуф. — Божью коровку!

— Божья коровка, улети на небо, принеси мне хлеба! — поет Инге.

Нексе приходит в себя, но не испытывает раскаяния.

— Грета! — кричит он раздраженно. — Забери своих детей!

Входит Маргрете. Несколько обиженно говорит:

— Наших детей, Мартин.

— Наших, твоих, моих, всех! Они мне мешают.

— Ты же говорил, что любишь, когда крошки путаются в ногах.

— Да, но не в литературе.

Маргрете уводит детей. Видно, она оскорблена.

…Под уклон дня, когда удлиняются тени, приходит почтальон и вручает Маргрете послание для Мартина в большом официальном конверте. Обратный адрес: издательство «Аскехауг». Взволнованная Маргрете решает потревожить мужа, несмотря на строгое предупреждение.

Она входит в кабинет, где ничего не изменилось, разве лишь прибавилось табачного дыма да переполненная корзина уже не вмещает литературных отходов.

— Я же просил… — начал Нексе, но жена молча протянула ему письмо.

И по тому, как жадно он его схватил, как задрожали его пальцы, разрывая конверт, поняла Маргрете, в каком страшном напряжении живет ее муж.

— Ну, вот и договор, — чуть устало говорит Нексе. — Видишь, можно обойтись и без «Гюльдендаля».

— А условия? — робко спрашивает Маргрете.

— Что ж, условия… Все редактора на один покрой: взять как можно больше, дать как можно меньше, — уклончиво отвечает Мартин. — Во всяком случае, придется крепко подналечь.

— Еще подналечь? — в ужасе говорит Маргрете. — Ты загонишь лошадку, Мартин.

— Чепуха! Сопливым мальчишкой я вкалывал на ферме, — почище взрослого батрака. Трудности меня только подстегивают. И ставка слишком высока, чтоб делать себе поблажки.

Маргрете собирается что-то сказать, но тут возникает новая фигура: пожилой рабочий в грязноватом комбинезоне.

— Хозяева дома? — спрашивает он веселым хрипатым голосом.

— Кто вы такой? Как вы сюда попали? — накидывается на него Нексе.

— Вот те раз! — с нагловатым добродушием хрипит пришедший. — Сами звали. А попал через дверь, как же еще?

— Это маляр, Мартин, — робко говорит Маргрете. — Ты сам посылал за ним.

— Нет, нет, только не сейчас! Я не уйду из кабинета.

— Дело хозяйское, — благодушествует хрипатый. — А неустоечку придется уплатить, за вызов, значит.

— Сколько?

— Лишнего не возьму — десять крон.

Нексе ощупывает карманы, жалобно смотрит на жену, но у той каменное лицо.

— У меня нет мелких, — бормочет он. — Ладно, раз уж пришли, делайте свою работу. Нельзя же даром беспокоить человека. А я перейду в столовую. Надеюсь, дети не будут шуметь. Долго вы тут провозитесь?

Маляр окидывает взглядом кабинет с закопченным потолком и отклеившимися, выгоревшими обоями.

— Ежели по-быстрому, за недельку обернусь…

…Снова утро. Дети возятся в саду под кустом боярышника. Олуф что-то мастерит из щепочек, несмышленыш Сторм копается в земле, а Инге, изображая взрослую, «штопает» чулок. Внезапно Сторм издает громкий крик: то ли его кто-то ужалил, то ли взбурлила в маленьком существе безотчетная сила жизни.

— Тс! — прикладывает палец к губам Инге. — Папа работает.

— Он что — всегда будет работать? — интересуется Олуф.

— Конечно! Все папы работают.

— Плохо наше дело! — поник светлой головой Олуф. — Слушай, а разве это работа?

— А что же, по-твоему?

— Не знаю. Вот папа Бьорна работает — доски пилит, папа Хенрика — камни разбивает, а наш — все пишет и пишет. И в корзину бросает.

— Он не все бросает, — свысока поясняет Инге. — Что-то остается. Из этого делают книги.

— А книги для чего?

— Какой ты дурак! Чтобы на полку поставить. Ты видел, сколько у папы книг?

— Это все он написал?

— А ты думал кто? Папа Бьорна или папа Хенрика?

— Хорошо бы наш папа умер, — мечтательно говорит Олуф. — Можно будет бегать, играть, гудеть, как паровоз. Я так давно не гудел…

— Что ты несешь, дрянной мальчишка? — Незаметно подойдя, Маргрете слышала последние слова сына. Она хватает Олуфа за локти и трясет.

Олуф с готовностью начинает реветь и сразу смолкает, пораженный выражением материнских глаз. Все четверо со страхом косятся на окно столовой, за которым темнеет силуэт Нексе…

…В окно заглядывает ветвь березы с уже пожелтевшими листьями. Нексе работает в своем кабинете, оклеенном новыми обоями. Ранний вечер, но Нексе одолевает сон. Он мигает, трет глаза, потягивается, зевает. Не выдержав, достает из шкапчика темную бутылочку, наливает из нее в мензурку и глотает лекарство. Вошедшая с ужином Маргрете застает его на месте преступления.

— Опять?.. Ты же дал слово.

— У меня слипаются глаза.

— И хорошо! Ложись и выспись, Мартин. Ты работаешь на износ. Не забывай о своих легких.

— С легкими все в порядке. Мне надо кончить книгу.

— Это не жизнь, Мартин! Ты замуровался в четырех стенах. Мы тебя совсем не видим. Дети затравлены, боятся громко сказать слово.

— Прости меня, Дитте… Грета, — поправился он, — но у меня нет выхода. Я должен поставить точку.

— В договоре сказано, что книгу будут издавать по частям. Ведь первая часть давно готова?

— Да. — Нексе наклоняет голову, ему тяжел этот разговор. — Но она не пойдет в набор, пока я не представлю вчерне всей книги. Они хотят знать, к чему я приведу своих героев.

— Так вот какой договор ты подписал! И когда срок сдачи?

— Срок истекает, Грета. Не сегодня-завтра явится посыльный. И если я не сдам, они расторгнут договор.

— Господи!.. Ну и черт с ними совсем! — Ярость овладела Маргрете. — Здоровье важнее. И в Копенгагене можно жить. Я пойду работать. Неужели из-за этой халупы и обесценивающихся крон ты должен губить себя?

Нексе медленно качает головой.

— Нет, Грета, нет, дорогая… Теперь уже дело не в издательстве, и не в моем профессиональном самолюбии, даже не в доме. Это они меня не отпускают.

Маргрете с испугом глядит на мужа: уж не помешался ли он?

— Кто это «они», Мартин? — спрашивает осторожно.

— Дитте, Карл, Ларе Петер… Мои другие дети.

Маргрете глубоко вздыхает.

Тогда я замолкаю… Бедный ты мой великий человек! — и тихо выходит…

…За окнами воет ветер, швыряя в стекла сухую снежную крупу. Октябрь перевалил на середину. Нексе пишет.

Он видит нищую каморку, и Дитте в предсмертной агонии, и склонившегося над ней верного Карла. Дитте мучается от удушья.

— Бедняжка моя, — говорит Карл, обнимая ее голову, беспокойно мечущуюся на подушке. — Постарайся успокоиться, милая, милая моя Дитте.

— Успокоиться, — в полузабытьи говорит Дитте. — Конечно. Но если меня то и дело зовут… Как это утомительно!

Где-то поблизости заплакал ребенок. Его плач раздавался среди полной тишины и делал ее еще более ужасной, гнетущей.

— Ребенок, наверное, замарался! — сказала вдруг Дитте громким, звенящим, как хрусталь, голосом. — А матери нет. Но я не пойду возиться с ним. Не хочу я вставать из-за него.

— Дитте, — сказал Карл дрожащим голосом, — а помнишь ты девочку, которая ужасно боялась темноты и все-таки встала впотьмах, якобы дать кошке молока?

В лице умирающей Дитте появилось страдальческое выражение, как будто воспоминания причиняли ей боль.

И вдруг она откинула одеяло, поднялась со своей жалкой постели и, худая, тоненькая, как свечка, в длинной серой рубашке, очутилась перед Нексе.

— Ты хочешь убить меня? — говорит она слабым, мучающимся голосом. — За что? Я так мало жила. И так плохо жила. Мне не выпало даже крошечного счастья. И все-таки мне хочется жить. Дай мне пожить хоть немного, пожалей меня…

— Прости меня, Дитте, — отвечает Нексе, его лицо мокро от слез. — Так надо… Я люблю тебя и хочу, чтобы ты жила долго и счастливо, но это невозможно. Беднякам отказано в счастье. Ты должна умереть, чтобы в черствых душах пробудилась совесть, в робких — гнев, в усталых — сила.

— Я не хочу… Дай мне хоть несколько лет. Тебе же ничего не стоит. Ну, ради Карла, он столько ждал и надеялся. Будь добрым, прошу тебя!..

…В своей спальне не спит Маргрете. Ей тревожно, она к чему-то прислушивается. Потом встает и идет по спящему дому к кабинету мужа. Возле дверей она слышит какой-то грубый шум, словно бы падение тяжелого тела. Распахивает дверь — Мартин неподвижно лежит на полу. Она бросается к нему, берет его голову в свои руки.

— Мартин!.. Мартин!.. Что с тобой?.. Мартин, милый!..

Он приоткрывает веки — черные на белом, без кровинки, лице.

— Дитте умерла, — говорит он и снова теряет сознание…