Юрий Нагибин - Подсадная утка

• Название: Подсадная утка
• Автор: Юрий Нагибин
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1988
• ISBN: 5-278-00069-4

Ничто так не ценится среди мещёрских охотников-утятников, как хорошая подсадная утка. Хохлатка егеря Анатолия Ивановича была «правильная» — о таких легенды складывают…

---

Ю. М. Нагибин Подсадная утка

Автомобильная дорога в Мещеру ненадежна. Ее каждый год ремонтируют, перекрывая на многие километры, а объездные пути не по колесам легковой машине. В прошлом году я из-за этой дороги пропустил первую утреннюю зорьку августовской охоты. На сто тридцать шестом километре поперек шоссе стоял полосатый переносный шлагбаум, вдобавок к нему дорожный запрещающий знак и стрела, указывающая на объезд. Объездной большак начинался громадной лужей; в ней плавала луна, как в озере. На берегу лужи уже стояло несколько «Москвичей», «Побед» и даже один ЗИЛ. Вместе с моими товарищами по несчастью, московскими охотниками, я протомился там с полуночи до утра, тщетно ожидая попутный грузовик. С сердечной тоской видели мы, как занимается самая волнующая из всех зорь: заря охотничьего сезона.

Напрасно пытались мы пристроиться к грузовикам, изредка следующим в направлении Мещеры. Грузовики шли в Дерзковскую, от которой до нужного нам Ефремова было еще километров двенадцать. Когда, лихо разбрызгав лужу, ушел четвертый по счету грузовик, охотник, сидевший в ЗИЛе и терпеливо ожидавший исхода наших переговоров, вышел из машины.

— Дайте-ка я попробую, — сказал он.

Рослый, дородный, щекастый, в толстых кожаных брюках и кожаной курточке, он стал на дороге, широко расставив ноги, и, властно остановив первый же грузовик, сразу договорился с шофером. Не знаю, чем он достиг этого. Мы предлагали шоферам все: деньги, водку, дружбу, слезы, но они оставались неумолимыми.

Впрочем, в дороге мы на себе испытали властную манеру Андреева — так назвался охотник, — подчинявшую ему людей и вещи. По его вине мы дважды сбивались с дороги. Вначале он убедил и нас и шофера, что кратчайший путь к Ефремову ведет мимо маслозавода. Каждый из нас был почти уверен, что это не так, но Андреев был до конца убежден в своей правоте, мы покорились и заехали в жнивье, где оборвался слабый след тележной колеи, напоминавшей дорогу. И вторично мы дали сбить себя с толку, когда, уже в виду озера, взяли напрямик через поле. Под ворсом травы «гладкое, как ладонь», по словам Андреева, поле оказалось изрытым глубокими ухабами. После сорокаминутной болтанки, перед которой меркнет любая качка на море, мы вернулись назад. Промахи не смутили Андреева, быть может, потому, что машину-то как-никак раздобыл он. В остальном же он оказался удобным спутником. На привале он первым опростал свой мешок, до отказа набитый консервами, охотничьими сосисками, крутыми яйцами и слипшимися котлетами, начиненными луком. Оказался у него и коньячок, которым он щедро поделился со всей компанией, и горячий черный кофе в термосе. Андреев наивно гордился тем, что он так хорошо экипирован и снаряжен. У него действительно с излишком было всего, что необходимо в дороге: от спального мешка до пробочника, от легкого водонепроницаемого костюма из прорезиненной шелковой ткани до «Сои-кабуль»…

В Подсвятье мы прибыли среди дня, сохранив для себя вечернюю зорьку. Здесь наша дорожная компания распалась. У каждого был свой знакомый охотник, или, как любят говорить в Мещере, егерь. Я отправился к старому приятелю Анатолию Ивановичу, с которым мне предстояло начать уже третий кряду охотничий сезон. За год, истекший с нашей последней встречи, Анатолий Иванович совсем не изменился. Тот же красноватый загар на лице и белые залысины, уходящие на темя. Та же неразвернутая, застенчивая улыбка на обветренных губах. Так же твердо упирались жилистые, будто ремнями перевитые руки в перекладины костылей, держа почти на весу скупое, легкое тело егеря.

Мы поздоровались просто и радостно.

— Как в Москве с крупой? — спросил Анатолий Иванович. Почему-то это интересовало его в первую очередь.

Приятно возвращаться на старое, испытанное место. Не надо привыкать, приспосабливаться, расспрашивать, что и зачем. Я уже знал, куда мне сунуть рюкзак, на какой гвоздь повесить плащ, а на какой — ружье, где попить чистой водички. Я знал, что сломанная фарфоровая фигурка служит пепельницей, что обтирочные концы валяются под лавкой, что за зеленоватым зеркальцем на комоде всегда найдется коробок спичек, а в большой пудренице с головкой Кармен на крышке щепоть-другая накрошенного из дешевых папирос табаку. Я знал, что на печи греется пара валенок, в которые так приятно сунуть после охоты настывшие ноги, а рядом с валенками — противень с жареными тыквенными семечками. Знал, что стоящий на подоконнике небольшой радиоприемник недостаточно просто включить, чтобы он заговорил, надо еще встряхнуть его, а затем шлепнуть по днищу. Но лучше этого не делать. Приемник работал на сухих батареях, которых здесь не сыщешь ни за какие деньги, и сам Анатолий Иванович ничего, кроме последних известий да концертов Краснознаменного ансамбля, не слушал.

Я едва успел помыться и почиститься с дороги, как пришло время собираться на охоту. Путь предстоял немалый: через поле, вырубку, лес и два обширных болота.

Я набивал патронташ, когда отлучившийся куда-то Анатолий Иванович объявил, что с нами будет третий.

— Вы с челноком управитесь? — спросил Анатолий Иванович.

— Разумеется, — ответил я, несколько задетый тем, что мои прошлогодние успехи в управлении местным вертким и одновременно неуклюжим водным транспортом не удержались в памяти Анатолия Ивановича. — А кого вы еще берете?

Анатолий Иванович не успел ответить. В сенях послышался бархатистый, рокочущий басок, и в комнату, нагнувшись под притолокой, вошел Андреев. Ни дать ни взять — бог охоты. На нем толстый кожаный комбинезон, финская шапочка с полукруглым козырьком; за плечом «зауэр» — три кольца, кожаный ягдташ с захлестками для утиных шей, рюкзак; нож в замшевом чехольчике, хронометр и компас дополняли его обмундирование. От него веяло силой, здоровьем и беспощадностью.

Оказалось, что прошлогодний егерь Андреева уехал на далекое Святое озеро и вернется не раньше чем дней через пять-шесть. Вот ему и сосватали Анатолия Ивановича, благо тот держал на Великом два челнока.

Почти следом за Андреевым зашел младший брат Анатолия Ивановича, Василий. Он сопровождал сегодня генерала и, видимо, не желая ударить в грязь лицом, пришел прощупать брата насчет возможностей охоты.

— Вы на Березовый остров поедете? — спросил Василий.

— А что там, на Березовом, делать-то? — отозвался пренебрежительно Анатолий Иванович.

Я уже не первый год наблюдал двух братьев и еще ни разу не видел, чтобы они хоть в чем-нибудь сошлись друг с другом. Это был какой-то пережиток их детских отношений, особенно трогательный в старшем — серьезном, прохладноватом, никогда не теряющем чувства собственного достоинства Анатолии Ивановиче.

— На Березовом утиного мясца ныне не найдешь, — повторил он убежденно.

— Говорят, вчера там здорово надобычили.

— Говорят, что кур доят. На Хахаль идти надо, единственное место.

— Кто его знает… — протянул младший брат.

И хотя голос его звучал скорее сомнением, нежели согласием, Анатолий Иванович тут же поторопился изменить собственное мнение.

— Только навряд там браконьеры чего оставили…

— Ты ружье берешь? — спросил младший брат.

Анатолий Иванович с сожалением бросил взгляд на свою испытанную «тулку», висящую на стене, и сурово сказал:

— Дела с забавой не путают. Мы не бабахать едем, а гостей везем.

— И то верно, чего его зря таскать?

— Небось, руки не отвалятся, — заметил Анатолий Иванович.

Получив столь ясные ответы на интересующие его вопросы, младший направился к двери.

— Подсадные тебе нужны? — спросил он вполоборота.

— Как не нужны? Ты вроде моих уток знаешь…

— А разве вы свою знаменитую подсадную не берете? — спросил Андреев, когда дверь за младшим братом захлопнулась.

— Да нет, зачем она нам, — хмуро пробормотал Анатолий Иванович.

— Вот те раз!.. Хорошая подсадная — половина успеха!

— Васька даст подсадных. У него хорошие утки, правильные.

— Не темни, не темни, Анатолий Иванович! — со смехом погрозил ему пальцем Андреев. — Не на таковских напал, мы все про твою Хохлатку знаем!..

— Далась она вам. Утка как утка…

— Ну, как хочешь, а без Хохлатки я не пойду, — Андреев все улыбался, но чувствовалось, что он начинает злиться.

— Дело хозяйское… — пробормотал Анатолий Иванович.

— Люблю мужика! — сказал Андреев. — Ну, хватит упрямиться!

— Нешто не все вам равно, какая подсадная? — с тоской сказал Анатолий Иванович. — Без добычи не останетесь.

Мне как нельзя лучше было понятно упорство Анатолия Ивановича. Ничто так не ценится в Мещере, как хорошая подсадная утка. Ружья у местных охотников, как правило, неважные: старые, разболтанные «тулки» или «ижевки», нередко с треснувшей ложей, обмотанной проволокой. Но я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из охотников мечтал о «зауэре» — три кольца, тульском тройнике, браунинге или любом другом совершенном оружии, до которого столь падки московские любители. Они вполне полагаются на собственный глаз и руку; их ржавые «тулки» и убогие «ижевки» не знают промаха. Но вот подсадная утка — дело другое, ее не заменишь никакой сноровкой.