Рафаэль Сабатини - Златоустый шут

• Название: Златоустый шут
• Автор: Рафаэль Сабатини
• Издательство: Терра-Книжный клуб
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2001
• ISBN: 5-300-02858-4

Тиран Сфорца, синьор города Пезаро, лишил героя повести всех владений, сгубил его отца. Однако благородный юноша служит тирану придворным шутом, своими остротами и проделками скрашивает досуг своего врага, как будто не желает слышать голос отца, который вопиет из могилы об отмщении. Лишь заручившись поддержкой кардинала Цезаря Борджа, Златоустый Шут, как пристало почтительному сыну и доброму христианину, вступает в битву ради мести врагам и обеления поруганной чести рода. И ради прекрасных глаз моны Паолы Сфорца.

---

Я услышал шаги возле церковных дверей.

Мне захотелось во все горло закричать о том, кого я обнаружил здесь, но что-то заставило меня прикусить язык и настороженно прислушаться. Кто мог объявиться здесь в такую пору? Чего он мог искать в церкви Святого Доминика? Кто это был: случайный прохожий или нет? Последний вопрос недолго оставался без ответа. Шаги приблизились к самым дверям и замерли возле них. Я содрогнулся от ужаса, по моей спине побежали мурашки, и я не удивился бы, если бы узнал, что волосы у меня на голове встали дыбом, как шерсть у рассерженной собаки. Что-то тяжелое стукнуло в дверь, и вслед за этим раздался приглушенный голос, который я, однако, безошибочно узнал даже на таком расстоянии, — возможно, потому, что больше всего на свете боялся услышать именно его. Это был голос Рамиро дель Орка.

— Заперто, Бальтасар. Доставай свои инструменты и ломай замок.

И тут я все понял; все в этой загадочной истории встало на свои места. Мадонна Паола была отравлена таким ядом, который лишь на короткое время вызывает появление всех свойственных смерти признаков. Я слышал о существовании подобных ядов и, вероятно, только что воочию убедился в эффективности действия одного из них. Месть Рамиро за свои отвергнутые ухаживания оказалась не столь уж примитивной. В чем-то синьор Филиппо был прав: Рамиро действительно не имело смысла убивать мадонну Паолу. Поэтому он пошел на хитрость и решил сначала усыпить, а затем под покровом ночи вынести ее из церкви. В самом деле, что подумают завтра утром люди, обнаружившие церковные двери взломанными, а гроб — пустым? Они, вероятнее всего, предположат, что тело выкрал какой-нибудь колдун или заклинатель, чтобы воспользоваться им для своих неблагочестивых занятий.

Я обругал себя дураком, что не сообразил заглянуть в гроб раньше, — тогда у меня оказалось бы достаточно времени для того, чтобы надежно спрятать Паолу. Но как быть теперь? Мой лоб покрылся испариной. Судя по голосам за дверью, там находилось еще трое или четверо мужчин, не считая самого мессера Рамиро дель Орка. Что я смогу сделать против них с одним своим кинжалом? Как спасти ее? Мое присутствие ничуть не помешает Рамиро исполнить свой дьявольский замысел. Завтра утром рядом с пустым гробом обнаружат безжизненное тело Ладдзаро Бьянкомонте; это даст жителям Пезаро богатую пищу для размышлений, но вывод, к которому они придут, едва ли будет сильно отличаться от того, что я уже успел сделать.

Глава XIV REQUIESCAT![74]

Странные и загадочные вещи способен иногда творить ужас с людьми. Одних он парализует, лишая возможности активно действовать и связно мыслить; страшась смерти, эти несчастные словно начинают заранее умирать. У других же, наоборот, сверхъестественно обостряются все рефлексы, главный из которых, инстинкт самосохранения, побуждает их к смелым и решительным действиям.

Я, слава Богу, принадлежал к числу последних. Первый испуг, сколь бы сильным он ни был, длился не более секунды, а уже в следующее мгновение я чувствовал себя самим собой и был спокоен как никогда. Пускай в моем лице не осталось ни кровинки и сердце едва колотилось в груди, но мозг работал четко и ясно, и руки не отказывались служить мне. Мадонну Паолу необходимо было куда-то срочно спрятать, и едва такая мысль пришла мне в голову, как я уже знал, где именно это можно сделать. Иного шанса спастись у нас не было; сейчас приходилось уповать только на Господа, да еще на то, что мессер Рамиро не догадается как следует обыскать церковь.

Собственно говоря, главная часть моего плана и состояла в том, чтобы убедить Рамиро в бессмысленности и даже небезопасности такого обыска. В моем распоряжении оставались считанные минуты, но я надеялся, что даже за столь короткое время я успею осуществить свой замысел, поскольку церковная дверь была крепкой, и взломщикам придется открывать ее, не создавая особого шума, чтобы не разбудить жителей окрестных домов и не сделать их невольными свидетелями происходящего.

Не знаю, какими инструментами пользовался сбирр Рамиро, но он уже приступил к работе, и я ясно слышал мягкий хрустящий звук стали, вгрызающейся в дерево. Надо было действовать, и немедленно. Я осторожно поднял мадонну Паолу и переместил ее со скамьи на пол, предусмотрительно расстелив там свой плащ. Затем, двигаясь по-кошачьи быстро и бесшумно, я обогнул катафалк и поднял лежавшую на полу крышку гроба. Вернувшись к скамье, я влез на нее со своей ношей в руках и установил крышку в том же положении, в котором она находилась до того, как я открыл ее. Я подобрал с пола гробовой покров, закрыл им гроб и катафалк и аккуратно расправил так, чтобы ни у кого не возникла мысль, что кто-то мог потревожить его в эти ночные часы. Соблюдая предельную осторожность, я отволок на прежнее место скамью, легко, как перышко, подхватил на руки мадонну Паолу и поспешил прочь из круга света, созданного пламенем свечей, в непроницаемую тьму.

Двигаясь, как во сне — убегая от врага всегда кажется, что стоишь на месте, — я преодолел расстояние между катафалком и алтарем и со всего размаху ударился о поручни, отделявшие алтарную часть, которые я сослепу, не успев привыкнуть к темноте, не заметил. На секунду я замер как вкопанный, опасаясь, что те, снаружи, услышат грохот, который я произвел своим неловким движением, но хрустящий звук металла, крошащего дерево, не прервался ни на одно мгновение, и у меня немного отлегло от сердца.

Двумя прыжками я взял несколько ведущих вверх ступенек и, обогнув алтарь справа, с облегчением вздохнул: слава Богу, мои предположения подтвердились. Алтарь церкви Святого Доминика был устроен так же, как алтари большинства известных мне церквей, и его отделял от восточной стены узкий проход чуть более шага в ширину. Именно это место я избрал в качестве нашего убежища, и туда я, насколько смог, втащил мадонну Паолу, завернутую в мой плащ.

Едва я опустил ее на пол, как в дальнем конце церкви раздался громкий треск, и я понял, что сбирру удалось справиться с замком. Я осторожно высунул голову из своего укрытия; на таком расстоянии, да еще в темноте, трудно было что-либо разглядеть, однако я увидел, как колыхнулись тени, отбрасываемые пламенем свечей на стены, и догадался, что это открылась наружная дверь и Рамиро вместе со своими сообщниками уже находится внутри храма. Вскоре я уловил звуки шагов, осторожно приближавшиеся к катафалку, а затем увидел резко очерченные, выхваченные светом из темноты силуэты.

Их было пятеро. Некоторое время они о чем-то негромко совещались, стоя перед катафалком, и хотя их голоса гулко отдавались под каменными сводами, я не мог разобрать ни слова из того, о чем они говорили. Наконец Рамиро — я узнал его по огромному росту — шагнул вперед, резким движением сорвал с гроба покров, а один из его людей подтащил поближе к катафалку ту же самую скамью, которой чуть раньше пользовался я.

— Растяните плащ, — более уверенным тоном проговорил Рамиро.

Четверо солдат немедленно исполнили его приказ и, взявшись каждый за свой угол плаща, встали рядом с катафалком. Вероятно, именно таким способом они собирались вынести мадонну Паолу отсюда. Рамиро влез на скамью и взялся руками за крышку гроба. Нетрудно было догадаться, о чем он думал в эту минуту и каким дьявольским торжеством переполнялась его черная душа. Еще бы, мессер Рамиро дель Орка, губернатор Чезены, перехитрил синьора Филиппо ди Сантафьор, перехитрил всех нас, в том числе и саму мадонну Паолу, и, что самое главное, умудрился не оставить за собой никаких следов, свидетельствующих о том, чьих это рук дело!

Но Судьба, этот величайший шут всех времен и народов, любит развлекаться тем, что, готовясь нанести сокрушительный удар, сперва вселяет безумные надежды и манит несбыточными обещаниями. И когда раздался взрыв проклятий, столь неуместных здесь, в церкви, я понял, что нынешний случай явился еще одним подтверждением этого правила.

— Черт побери! Гроб пуст! — донеслись до меня его восклицания, весьма напоминавшие рычание потревоженного медведя в берлоге; затем я услышал уже знакомый мне звук падения крышки гроба на пол, а вслед за этим меня едва не оглушил еще более страшный грохот, от которого, казалось, затряслись даже стены — Рамиро, давая выход закипевшей в нем ярости, опрокинул катафалк.

Он спрыгнул со скамейки, и от его былой осторожности не осталось и следа.

— Это дело рук сладкоречивого мерзавца Филиппо! — заорал он. — Нас заманили в ловушку, а вы, дурачье, даже ничего не подозревали.

Я легко мог представить себе, как в уголках рта Рамиро появилась пена, как вздулись жилы у него на висках и с каким безумием глядели его вытаращенные от ужаса глаза, — ведь губернатор Чезены, несмотря на свои внушительные габариты, всегда был и оставался изрядным трусом.

— Вон отсюда! — проревел он. — Мечи наизготовку! Живее, живее!