Людмила Соколова - Московский модерн в лицах и судьбах

• Название: Московский модерн в лицах и судьбах
• Автор: Людмила Соколова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05115-8

Короткая эпоха расцвета модерна была довольно резко прервана. Классический стиль в искусстве с его плавностью и текучестью форм, растительными орнаментами вряд ли бы прижился в молодом социалистическом государстве.

Но, несмотря на строительство коммунизма и воцарение новых порядков, шедевры модерна на улицах Москвы сохранились: многие из них в превосходном состоянии дошли до наших дней. И сегодня мы имеем возможность любоваться ими.

Так уж случилось, что самые яркие здания в стиле модерн не принесли счастья ни тем, кто их создал, ни тем, кто в них жил. В этой книге мы совершим увлекательное путешествие не только по улицам Москвы, но и во времени: вернемся назад, чтобы лучше понять день сегодняшний.

---

Помимо таланта архитектора Кекушев обладал и деловой хваткой: сколотил значительное состояние и стал строить собственные доходные дома в Хамовниках, в Олсуфьевском переулке, купленный у баронессы Надежды Филаретовны фон Мекк и перестроенный, особняк на Гоголевском бульваре, № 21, а также дома на Остоженке № 19 и 21, которые Мастер записал на имя супруги Анны Ивановны и которые так и вошли в историю московского модерна, как особняки Кекушевой.

Теперь самое время рассказать об этой Анне Ивановне (Ионовне) и о семье архитектора. Правда, сведения эти чрезвычайно скупы.

По свидетельству признанного авторитета в области московского модерна доктора искусствоведения Марии Владимировны Нащокиной, написавшей несколько монографий и интересную статью «Жизнь и судьба архитектора Льва Кекушева», Мастер женился 20 апреля 1897 года на уроженке Полтавщины – «дочери отставного штабс-капитана Анне Ионовне Болотовой, очаровательной русоволосой девятнадцатилетней девушке с пухлыми щечками… Венчание состоялось в церкви Святых Великомучеников Космы и Дамиана в Шубине, расположенной рядом с домом генерал-губернатора Москвы на Тверской площади».

Тридцатипятилетний жених был богат и известен, невеста была моложе его на 15 лет. Была ли это взаимная любовь? Хочется верить, что так! Со стороны зодчего – несомненно! Трогательное свидетельство тому – посвященное невесте безыскусное стихотворение собственного сочинения, сохранившееся в архиве семьи:

Если друг я Тебе,
Расскажу все вполне
Откровенно.
Лишь в глаза Ты взглянешь,
То сейчас же поймешь
Несомненно,
Что улыбка и взгляд
Беспрестанно твердят
Про то чувство —
А назвать не хочу,
Ведь в конце закричу
Громогласно!
Если будет ответ
На сердечный привет,
Вот прекрасно!
Все святое отдать
И своею назвать,
Дорогою.
Ведь в блаженстве тогда
Будем жить до конца
Со женою.
Вот и песне конец,
Как пойдем под венец
С молодою.

29 февраля 1898 года у супругов родился первенец, сын Николай. Судьба его отразила героическую и драматическую эпоху развития нашей страны.

В своей книге воспоминаний «Звериада» он написал об отце всего несколько скупых строк. В том числе и такие слова: «Отец, вышедший из военной семьи, ненавидел царскую муштру и воспитывал меня в ненависти ко всему военному». К сожалению, это не спасло юношу от судьбы: когда родители разошлись, мать, не считаясь с желанием сына, отдала его «на казенный кошт» – сначала в реальное училище, а в 1914 году – в 1-й московский кадетский корпус. А вот в 1915 году Николай каким-то необъяснимым случаем оказывается в Одессе, где два года проучился в Сергиевском артиллерийском училище.

В 1917 году девятнадцатилетний Николай добровольцем ушел на фронт, где воевал в составе 60-й артиллерийской бригады. А в декабре – ну, понятное дело, волнения на фронте – он демобилизуется. Революцию он принял с восторженным энтузиазмом и романтическими иллюзиями. С сентября 1918 года он – командир части в Красной армии, в мае 1921-го – демобилизован.

Увидев изнутри ужасы братоубийственной войны, Николай обратил глаза к небу – отнюдь не к Богу! – и «заболел» им навсегда. Сначала пошел учиться в Электротехнический институт, а затем на курсы бортмехаников. Служил летчиком на Среднеазиатских авиалиниях. В 1924 году награжден орденом Красного Знамени за боевые действия в Средней Азии. В 1930 году перешел на работу в полярную авиацию. 27 марта 1931 года был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму, приговорен к 5 годам ИТЛ и отправлен в Усть-Ухтинский лагерь, где работал… на рытье траншей. Но в декабре 1931 года – судьба, можно сказать, над ним смилостивилась – Николай был освобожден из лагеря. Работал бортмехаником в полярной авиации в Главсевморпути. Был бортмехаником экипажа П.Г. Головина, который 5 мая 1937 года первым в истории освоения Арктики пролетел над Северным полюсом в ходе подготовки к высадке полярной экспедиции Ивана Папанина. В том же году за участие в экспедиции на Северный полюс был награжден орденом Ленина, а в 1938 году ему было присвоено звание почетного полярника. Во время финской войны Николай Кекушев сопровождал суда в Белом море. В годы Великой Отечественной войны он совершил 59 вылетов на невооруженном Ли-2 в осажденный Ленинград, вывозя блокадников на Большую землю, служил в ВВС Северного флота. С 1943 года служил инженером отряда по борьбе с подводными лодками в авиации дальнего действия, с 1944-го – инженером авиагруппы особого назначения, с 1945-го – инженером на заводе в Германии по ремонту и перегонке трофейных самолетов. В 1948 году участвовал во второй экспедиции на Северный полюс.

Но его, как и сотни тысяч героев, не обошла сталинская репрессивная машина: в августе 1948 года Николай Кекушев был арестован и заключен в Лефортовскую тюрьму. Приговорен к десяти годам ИТЛ и отправлен в лагерь в Джезказгане, где работал грузчиком и землекопом, потом на обогатительной фабрике. В 1955 году был освобожден из ссылки и вернулся в Москву. После реабилитации работал в авиации. В 1960 году – сказались годы голода, холода и непосильной работы в ГУЛАГе – обострились приобретенные в лагере болезни и Николай Кекушев вышел на пенсию.

Так что с сыном Николаем все более-менее ясно. А вот с другими детьми – туман… То есть опять вопросы без ответов.

В 1900 году у Кекушевых родилась дочь Татьяна. А через год – Екатерина.

Семья Кекушева

Наверное, семья была вполне благополучной, если ее глава решил, что пора позаботиться о фамильном гнезде. И в 1903 году Лев Кекушев с семейством наконец переехал в собственный дом. Не всякий даже вполне состоявшийся архитектор мог позволить себе построить собственный особняк. Кекушев смог. И не где-нибудь, а в самом центре Москвы, на ее «Золотой миле» – Остоженке.

Участок под застройку был невелик, да и не ровный. Но Лев Николаевич сумел «вписать» в небольшое пространство нарядный особняк, напоминающий волшебный замок из детских снов. Может, таким представлял себе маленький Левушка, слушая сказки, дворец Спящей красавицы или Принца, куда Золушка приехала на бал. Еще во время строительства этого замка поглазеть на него съезжалось пол-Москвы.

И вот особняк на Остоженке, № 21, представлявший собой, как бы сейчас сказали, эксклюзивное жилье, – просторный, великолепно меблированный по его собственным чертежам, с участком и службами сразу стал одним из самых заметных и красивых зданий в Москве начала 1900-х годов. Это роскошное семейное гнездо говорило о взлете профессиональной карьеры Кекушева и достигнутом финансовом благополучии.

Особняк этот, как и построенный рядом под номером 19 доходный дом, Лев Николаевич записал на имя супруги: они вошли в историю как «дома Кекушевой».

Это говорит о том, что первые годы семейной жизни Кекушевы были однозначно счастливы. Лев Николаевич был, видимо, любящим семьянином. Сохранились, правда, единичные фотографии, запечатлевшие его с женой и детьми не только на новой собственной даче в Серебряном Бору, но и рядом с его авторскими новостройками – вероятно, архитектор показывал их молодой супруге. Но вот ни дневниковых записей, ни воспоминаний очевидцев, рассказывающих о личной жизни архитектора, нет. Увы! И что характерно: прочитав большое количество записок его современников, статей исследователей его творчества, я не нашла ни одного человека, который назвал бы его другом. Как-то даже странно: весь на виду, десятки самых именитых заказчиков и ни одного друга?!

А вот упоминания о сложном характере Мастера встречаются не раз.

Как бы то ни было, но в этом роскошном особняке, задуманном как родовое гнездо, семья Кекушевых прожила совсем недолго: сказочной идиллии в этом фантастическом замке в самом сердце Москвы, которым восхищались, которому завидовали, не получилось… Лев Николаевич был сложной натурой, погруженной в себя. Анна Ионовна – дамой властной. Характеры искрили от столкновений.

Вот тут самое время поговорить еще об одной загадке, связанной с именем великого архитектора.

В Интернете часто встречается история о том, что старшая дочь Кекушева Мария не выдержала постоянных скандалов и сбежала из дома родителей. И против их воли вышла замуж за представителя известной купеческой фамилии Сергея Топленинова. Их деревянный дом в Мансуровском переулке, № 9 считается прототипом домика Мастера в булгаковском романе.

Вот что пишет Борис Мягков в книге «Булгаков на Патриарших»: «Оказывается, у одного из прототипов Мастера – Сергея Топленинова – была «своя Маргарита» с не менее романтической историей, связанной с «готическим особняком». Звали ее Мария Кекушева, дочь известного архитектора Льва Кекушева, чей двухэтажный дом-особняк до сих пор красуется совсем близко от «дома Мастера» (как и в романе!) – на Остоженке, 21. Вначале их отношения складывались трудно: ее домашние были против этой связи, и прибежищем влюбленных было скромное топлениновское жилье. Мария убежала из своего благополучного «готического» особняка в подвал к Сергею. Прошло несколько лет, ситуация изменилась, они поженились, и Сергей Топленинов перебрался к своей возлюбленной в особняк, где жил до самой смерти…»