Фридрих Хоссбах - Пехота вермахта на Восточном фронте. 31-я пехотная дивизия в боях от Бреста до Москвы. 1941—1942

• Название: Пехота вермахта на Восточном фронте. 31-я пехотная дивизия в боях от Бреста до Москвы. 1941—1942
• Автор: Фридрих Хоссбах
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9524-5141-4

Фридрих Хоссбах – участник Первой и Второй мировых войн, генерал пехоты, кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями в своей книге предпринял попытку объяснить, как и почему провалилось немецкое наступление на Россию в 1941–1942 годах. Хоссбах начинает повествование с анализа состояния вооруженных сил вермахта и советских войск на момент начала войны, касаясь планов, тактики и стратегии противных сторон. Затем автор переходит к главной мысли своей книги, и заключается она в том, что войска не только орудие высшего командования, они могут стать и его жертвой. С целью продемонстрировать влияние точки зрения и приказов немецкого командования на свои войска, Хоссбах рассматривает пример частей 31-й пехотной дивизии, воевавшей на Восточном фронте в 1941–1942 годах.

Книга иллюстрирована картами и таблицами.

---

Успешные действия командования и личного состава всех родов вооруженных сил, и прежде всего танковых корпусов, привели к быстрым победам в Польше, Франции и на Балканах. Однако этот успех можно было считать лишь предварительным, и окончательно оценить достоинства новой наступательной стратегии можно было лишь в другой войне, в которой каждая следующая победа приводила лишь к увеличению числа театров военных действий, ибо не была достигнута главная цель любой войны – установление мира. Оставался открытым вопрос: окажется ли наступательная стратегия, обеспеченная расчленением танковых и пехотных соединений и доказавшая свою эффективность в кампаниях 1939 и 1940 годов, стратегия, обнаружившая, с другой стороны, некоторую внутреннюю противоречивость своей структуры, столь же эффективной и против русской армии.

Ценность опыта предыдущих кампаний всегда является относительной: она определяется географическими особенностями театра военных действий и стратегией противника, и прежний опыт нельзя безоговорочно переносить в новые условия ведения войны.

Устаревшие военные доктрины западных армий трещали по швам под неудержимым натиском немецких танков; несомненно, именно танкам обязано своим возрождением искусство маневренной войны. Характер русского театра военных действий и русских вооруженных сил предъявлял куда более высокие требования к уступавшим им по численности и мощи немецким вооруженным силам[19], основную массу которых составляли пехотные дивизии. Попытка ценой перенапряжения всех сил уравнять их наступательную мощь с боеспособностью более подвижных и лучше вооруженных танковых дивизий заставила пренебречь важнейшим для успеха всей кампании требованием: сохранением сильной, отдохнувшей армии для решающего сражения за Россию. Высшим командованием не был принят во внимание главный принцип стратегии – достижение общего или, по крайней мере, локального – на решающих участках – превосходства (под которым следовало понимать не столько снижение потерь, сколько повышение боеспособности наличных частей и соединений). Пренебрежительное отношение к пределам выносливости людей и моторов[20], их хищническое использование измотало армию до решающего этапа сражения под Тулой и Москвой и до наступления зимы. «Только тот, кто прошел весь путь по месиву непролазной грязи, в которое превратились дороги, может представить себе неимоверную нагрузку, выпавшую на долю людей и техники, трезво судить о положении на фронте и делать выводы из создавшегося положения. То, что высшее военное руководство не желало учиться на этом печальном опыте и поначалу не верило нашим сообщениям, стоило нам неисчислимых жертв и неудач, которых в противном случае можно было бы избежать» (сентябрь 1941 г.)[21].

«Если вдуматься, скольких элементов требует сравнение сил (физических и моральных) противоборствующих сторон, то становится понятным, насколько трудно, во многих случаях, определить, кто из противников обладает преимуществом. Иногда такие оценки основываются лишь на силе воображения. Таким образом, определение момента кульминации борьбы требует высокого искусства и тонкого чутья» (Клаузевиц). Так, в ходе непрерывных наступательных операций 1941 года неизбежно должен был наступить момент, когда истощение сил перейдет допустимую меру, если вовремя не ввести в бой сильные резервы. Но, так как резервов не было, а высшее командование[22] не проявило «высокого искусства и тонкого чутья» в определении поворотного пункта и делало выводы лишь из непосредственных результатов происходивших событий и не осознавало, что кульминация борьбы уже миновала, наше наступление закончилось провалом и отступлением. Несмотря на героизм и верность долгу, немецкие солдаты, проявившие невероятную стойкость, были принесены в жертву амбициям несбыточных стратегических целей. В своих воспоминаниях Гудериан[23] весьма отчетливо указывает на несоответствие между убывавшей наступательной мощью его танковой армии (до 5 октября 1941 г. – танковой группы) и теми требованиями, какие ей предъявлял он сам и высшее командование вплоть до наступления зимы. Общие потери на Восточном фронте к 30 ноября 1941 года[24] Гудериан оценивает в 743 тысячи человек (23 процента от общей численности сухопутных сил в три с половиной миллиона солдат и офицеров)[25].

Невзирая на все победы лета 1941 года, ход военных действий не привел к желаемому результату – уничтожению вооруженных сил противника в европейской части России. Наоборот, сопротивление противника нарастало по мере продвижения германских войск в глубь русской территории. Мало того, уже в сентябре и в еще большей степени в октябре осенняя непогода начала оказывать неблагоприятное воздействие на состояние здоровья личного состава войск и на маневренность. «Ради того, чтобы завершить кампанию в 1941 году и использовать для этого вполне реальные шансы»[26] немецкое командование, проигнорировав весь опыт предыдущих зимних кампаний в России, упорно настаивало на продолжении наступления, имевшего целью захват Москвы. В изданном после сражений у Брянска и Вязьмы приказе фельдмаршала фон Браухича солдатам группы армий «Центр» говорилось: «После многонедельных, тяжелейших оборонительных боев вы 2 октября наконец перешли в наступление. С первых же его часов вы продемонстрировали полное превосходство над противником. Вы прорвали вражеский фронт и под выдающимся руководством командующего группой армий и армейских командиров окружили и уничтожили восемь армий противника.

В этих тяжелых боях против упорно сопротивляющегося врага вы снова подтвердили свою репутацию лучших в мире солдат, несмотря на погоду и отвратительное состояние дорог. Войска и их командиры совершили выдающийся подвиг. Вся Германия с благодарностью и гордостью смотрит на свою армию. Я восхищен каждым из вас и горжусь вами.

Но наша главная задача пока не выполнена. Враг едва ли сможет полностью оправиться от тяжелых людских и материальных потерь и в настоящее время уже не способен к крупным операциям. Но, несмотря на это, опираясь на свои колоссальные человеческие и материальные ресурсы, он на отдельных участках фронта будет продолжать попытки отчаянного сопротивления. Но мы сломим и это его сопротивление, воспользовавшись, невзирая на снег, дождь и холод, результатами наших побед, и не оставим врага в покое. Нашим девизом и впредь должно оставаться только одно слово: вперед!»

Последовавшие за этим приказом бои уже в первой половине ноября показали, что речь шла не о преследовании выдохшегося и утратившего волю к сопротивлению противника, а о преодолении упорного сопротивления полного решимости врага. Не оправдались мнимые «реальные шансы», на которые немцы рассчитывали исходя из недооценки русских войск, которые в действительности сумели преодолеть тяжелый кризис начала кампании, в то время как наступательный порыв измотанных немецких войск к середине ноября был полностью исчерпан.

Очень неубедительными выглядят попытки людей, которые в то время отвечали за планирование и проведение операций, доказать, что при ином планировании и проведении наступательных действий цель кампании все же могла быть достигнута. Исходный план кампании, разработанный Верховным главнокомандованием вермахта, в общих чертах предусматривал: «Главные силы русских сухопутных войск в Западной России необходимо уничтожить смелыми действиями проникающих далеко на вражескую территорию танковых клиньев, не допуская отхода боеспособных войск противника в глубь страны.

Посредством быстрого продвижения наших войск нужно выйти на линию, из-за которой русские ВВС не смогут осуществлять налеты на объекты на территории германского рейха. Конечная цель операции – создание щита, разделяющего европейскую и азиатскую части России на главной линии Волга – Архангельск. В этом случае объекты последнего промышленного региона, который останется в распоряжении русских, Урала, могут быть в случае необходимости уничтожены люфтваффе»[27].

Достаточно обладать одним лишь здравым смыслом для того, чтобы понимать, что достичь этой цели за три с половиной месяца летней кампании невозможно; эта задача не могла быть решена и в том случае, если бы на границе России немецкие войска встретили организованное сопротивление готовой к бою армии противника, что предполагал не только Гитлер, но и руководители Верховного главнокомандования вермахта и главного командования сухопутных войск[28]. Переход немецких войск в наступление на широком фронте от Румынии до Восточной Пруссии и установление целей, которые должны были одновременно достичь наступавшие на обоих флангах группы армий, противоречил решению задачи, от которой зависел успех всей кампании, – разгрому основных сил противника и продвижению в глубь русской территории. «Несоответствие между протяженностью фронта и числом имевшихся в наличии соединений, несоответствие, на которое Гитлер указывал еще во время предварительного обсуждения плана наступления» оказалось слишком велико[29].