Екатерина Завершнева - Над морем

• Название: Над морем
• Автор: Екатерина Завершнева
• Издательство: Издательство Р. Элинина
• Жанр: Поэзия
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-862800-92-1

Завершнева Екатерина родилась в 1971 г., живет в Москве.

Закончила факультет психологии МГУ им. Ломоносова, кандидат психологических наук, автор тридцати научных работ на стыке философии и психологии. Участник литературного объединения «Полутона». Публикации в журналах «Новое литературное обозрение», «Вопросы психологии», «TextOnly», «РЕЦ», «Reflect» и др.

Автор книги «Сомнамбула» (СПб.: Лимбус Пресс, 2009).

«Над морем» — первый поэтический сборник автора, в который вошли избранные стихотворения разных лет (1999–2008).

Сегодня я жду от стихов не красоты и комфорта, а жизненных наблюдений, зафиксированной реальности, аналитического подхода. Современному поэту хорошо бы не слишком концентрироваться на лирическом Я или по крайней мере стараться растворять его в мире, не бояться впускать мир в себя большими дозами, так будет лучше и для мира, и для поэта: мира стало слишком много, а поэта — слишком мало. В силу этих соображений я считаю стихи Екатерины Завершневой отменными: для нее русский мир существует прежде всего как европейский и укорененный в современной довольно трагической истории и политике; она сострадательна, наблюдательна, умна.

Ее поэзия — аналитический инструмент, что не отменяет ни нежности, ни тайны.

Елена Фапайлова

В принципе, кто-то назовет это «барочной поэзией». Но барочная поэзия не умерла: ее похоронили, погрузили в землю, и там она стала — нет, не «культурным слоем», хотя на этом поле то там, то сям торчат остатки мраморных торсов, увитые плющом колонны, надгробия культур, нота прощания, расставания отчетливо слышна в посвисте здешнего ветра, — стала почвой. Сядь на корточки посреди поля, приложи руки к стихам: ощутишь живое, по-хорошему однозначное тепло.

И неяркое, золотистое солнце христианства, недекларируемого, но неотъемлемо присутствующего, впитанного, ставшего основой обмена веществ, жизни, смерти, памяти, местами — боли, поэтического взгляда на время, пространство, предметы, — солнце христианства (бодрственного, воистину неспящего) пронизывает эту почву насквозь.

Сергей Круглов

---

«И нет ни правых ни виноватых…»

И нет ни правых ни виноватых
Кинохроники наводнения
Остовы зданий
Высохшие пятна медуз
Это море наступило и ушло
Схлынуло сорвало одежду
Обнажило обокрало

Под стрекотание проектора
Нас выхватывают из темноты
Вторая жизнь и последняя
Кто это говорит кто
Свидетелей больше нет
Дело закрыто

Говорит неопознанная
Радиостанция войны
Прослушайте наше сообщение
Прямо из-под земли
Сигналы точного времени
А потом легкая музыка
Вальс

Экран давно погас
А мы всё чего-то ждем
Дым рассеивается
Никто нас не рассудит
Бери шинель вставай
Вставай и иди

11–12.2005

V

Новый год

1

Я иду по улицам, возникшим в конце зимы,
Я разбужен голосом радиолы,
Новичок, учащийся летной школы,
Узнающий с воздуха берега, холмы,
Разлинованные острова, овраги
И чернила рек, разлитые по бумаге.

Собираю звуки, ключи, монеты,
Тяну телефонную нитку от дома до дома,
Разыскиваю голоса и приметы
Довоенного аэродрома,
Где-то здесь его бетонная полоса
Переходит в обетованные небеса.

2

Под стеклянными крышами голуби,
На балконе дремлет змея в герани,
Растекается черное олово
Подворотнями и дворами,
Забирается спящему под рубашку,
И ко рту подносит чужую фляжку.

Оживает великий голем, щурится,
Сжимая в зубах пентаграмму,
Осматривает окрестных улиц
Военно-воздушную диораму,
И несется из окон открытых
Деловитая рио-рита.

За столом работает мой отец,
Лампа горит, прикрытая полотенцем,
За стеной умываются новые выдвиженцы,
Капля по капле бежит свинец
И поет на множество голосов
В горлышке главных песочных часов.

3

Я болтаюсь в аэроклубе,
В небе «лавочкин» выполняет бочку,
Я сижу в огромном стеклянном кубе,
Как гомункулюс-одиночка,
У отца никак не заканчивается летучка,
У меня в кармане сливочная тянучка.

Горячо дыхание авиации,
Синевой сияют ее глазницы…
Я уснул. Над морем цветут акации,
Облака собираются на границе,
И летят, опыляя стальные розы,
Алюминиевые стрекозы.

Умберт Нобиле, благородный старец
Поднимается из полярных льдин…
Надо мной наклоняется ординарец:
— Ты поедешь домой один.
И кому-то еще, с улыбкой:
— Я уверен, это ошибка.

4

Я иду по улицам тридцать седьмого года.
Половинка ампулы, стекла, вата.
Отсыревшие лестницы, пятна йода.
Вот и дверь. Опечатано. Подпись. Дата.

Телефон. Не слышат. Полоска света.
За окном неподвижно висит ракета.
Пахнет хвоей. Пекут пироги с брусникой.
Начинаются первые дни каникул.
Я тяну за ручку, она ни с места.
Я освободился из-под ареста.

Отзовись, сынок, отопри защелку,
мы пойдем на горку, пойдем на елку,
мы построим город, развесим флаги,
нарисуем солнышко на бумаге,
две звезды, серебряный самолетик,
и МОСКВА напишем на обороте.

Спят учебники спят тетрадки
тихий снег намело в углы
задремали в яслях волы
месяц ходит вокруг кроватки
спит полярник в своей палатке
гаснет звездочка на груди.

Я вернулся.
Все еще впереди.

2001, 2004