Ольга Ружникова - Побеждённые (Дочь Лорда)

• Название: Побеждённые (Дочь Лорда)
• Автор: Ольга Ружникова
• Жанр: Фэнтези

Человеческая память коротка, и все, что не сохранили анналы истории, засыплет песок веков. А то, что сохранили, исказят переписчики. С каждым новым поколением все меньше истины останется в былых хрониках. И наступит день, когда не вспомнится ничего…

Вечное как мир озеро хранит древнюю легенду. Одну из многих, что давно забыты. Одну из тех, что не следовало забывать. Новые храмы возведены на месте прежних святилищ, но старые боги исчезли не навсегда.

Мир Эвитана — условный XVII век с элементами фэнтези.

---

— Анри был ранен!

— Зато плавал раз в десять лучше тебя.

— Какая тебе разница — зарежусь я или утону?

— Когда начнешь тонуть — заорешь. Тебя могут заметить.

— Не заору. Орут, когда надеются спастись, а я — приговорена. Сейчас — ночь, а тонуть я начну не раньше середины озера. Там меня уже никто не увидит и не услышит.

— Предположим, ты выплывешь. Что дальше? Ты — вне закона, без документов, подорожных, денег.

Об этом Ирия собиралась думать, когда выберется. На свободе-то уж точно всё получится. А даже если и не всё — лучше просить милостыню, чем сложить голову на плахе!

И есть, по крайней мере, один, кто может Ирию спасти. Кто однажды уже это сделал. Из Ауэнта, из камеры смертников!

— Среди твоих вещей нашли кое-что, — взгляд Карлотты прожигает насквозь. — Всё-таки для змеи ты слишком глупа и наивна. Но от этой иллюзии я тебя избавлю. Раз и навсегда. Прямо сейчас! — мать холодно и мстительно усмехнулась. — Твой смертный приговор подписали пятеро из девяти. Его Ничтожество король Карл Третий, принц Гуго Амерзэн, граф Бертольд Ревинтер, граф Ги Герингэ и князь Всеслав Словеонский и Старградский.

Серо-свинцовый потолок камеры закружился бешеным смерчем, ноги ослабели. Серый потолок… серое небо над шпорящими коней беглецами…

«Папа, папочка, я умираю!..»

«Ветер, кровь и серебро…»

— Ты лжешь! — сквозь наползающий туман и звон в ушах прошептал собственный протестующий голос.

— Нисколько. Это скажет тебе любой, кто знаком с приговором. Впрочем, когда окажешься на плахе, тебе его зачитают. И знаешь, почему князь Всеслав это сделал?

Сизо-серые тучи заслонили солнце, желтолицые монахини — светловолосого всадника. А безжалостный голос рвется сквозь мутное облако кровавого тумана. И комната кружится, кружится, кружится…

Только бы не упасть в обморок, о Творец! Нельзя — в присутствии смертельных врагов! Особенно — так тебя ненавидящих. Нельзя — если хочешь жить!

— Это — политика, Ири. Почему бы не казнить одного из Таррентов? Их что-то развелось слишком много — для такой опасной семьи. Но зачем убивать Леона? Кому нужен малолетний лорд — при опекунше? Такой, как Полина? Гораздо удобнее казнить какую-нибудь девчонку. Их ведь останется еще две или три. Одной вполне можно пожертвовать для «устрашения» других — на будущее. Вдруг еще кто мятеж поднять вздумает?

Комната вспомнила, что она — не карусель. Да и в глазах проясняется.

Так, Ирия — всё еще на ногах. А мать не спускает с нее прищуренных ледяных глаз. Всё это время?

Вот повернулась к дверям…

— Стой! — холодно окликнула Карлотту девушка. Только бы голос не выдал еще не прошедшую слабость! — Мне плевать на Всеслава Словеонского… и Старградского! — Мать не стала бы вести столь долгий разговор, если бы точно решила отказать! У нее был свой план. Есть, точнее! — Я поеду туда, куда прикажешь ты!

— Я помогу тебе, — еще холоднее ответила Карлотта.

— Когда ты это решила?

— Минуту назад. Ты ничего не унаследовала от отца. И, к счастью, избавилась от глупых иллюзий. Мне в свое время понадобилось несколько часов, а не три минуты, поздравляю.

Три минуты? Не вечность? Сомнительная победа — быть сильнее, холоднее и равнодушнее Карлотты Таррент, урожденной Гарвиак.

— Идем, — могильным голосом велела мать. — Я отведу тебя в келью в Восточном крыле. А ты выполнишь то, что я тебе прикажу.

4

Даже не верится, что именно сейчас переступаешь ненавистный порог. Оставляешь в прошлом проклятую камеру. Навсегда.

Что бы ни случилось впредь — даже самое жуткое! — там будет уже другое жуткое. А этот кошмар — позади.

Темные коридоры — как в недавнем сне. А факелов так мало, что можно и не заметить. Позади вместо чудовищ — Башня Кающихся Грешниц. Ставшая-таки предсмертной камерой.

Хотя здесь есть и иные монстры. Поопаснее. Спят в кельях. И сторожат ворота монастыря.

Если те, кто спят, проснутся — мигом отправят беглянку-неудачницу на растерзание в Лютену.

Ночной путь, сумрачные коридоры, темная фигура впереди. Ведет то ли к свободе, то ли к смерти.

Колеблется еле живой огонек свечи. В коридорах тут кругом сквозняки…

Всё — как в страшной сказке. Ожившей кошмарной сказке, какими Ирия пугала в детстве Леона и Эйду.

Только бы не споткнуться в полутьме… В почти полной темноте. Малейший шум — это смертный приговор.

…Иссохшие молельщицы натянуто улыбались. А сами сверлили гостей выстывшими глазами. Но согласились укрыть в своих стенах семью лорда Таррента. Столько лет исправно жертвовавшего на аббатство.

А злобно коситься на хозяев своего приюта — недостойно. Хватит и того, что нагрубила Анри Тенмару.

До предательства оставалось меньше часа…

Вот и дверь в келью. Неужели дошли?

Здравствуй, прошлое. Еще бы дольше тебя не вспоминать.

…Здесь полтора года назад скрывались они с Эйдой.

Анри еще успел пробиться к ним, когда по коридорам обители громыхали сапоги солдат.

Ирия тогда захлопнула дверь перед самым носом двух отцов-леонардитов. И открыла только подполковнику Тенмару. Не раньше, чем о судьбе вооруженных «служителей Творца» возвестили два глухих вскрика. И падения тел.

А вот вырваться с этажа не удалось уже никому. С обоих концов коридора к беглецам устремились солдаты.

А затем враги ломились в дверь. К двум испуганным девчонкам четырнадцати и пятнадцати лет и измотанному многодневными боями офицеру…

— Побудь здесь. Я скоро вернусь, — голос Карлотты вырвал из прошлого.

Сестра Валентина величественно покинула келью. Почти бесшумно провернулся ключ.

Девушка огляделась. Внутренние засовы здесь теперь — совсем другие. Больше и крепче. Еще бы — предыдущие-то вырваны вместе с ошметками двери. Тоже предыдущей.

Закрыться изнутри? Даже тогда не спасло. А уже теперь-то не поможет точно.

Ирия миг поколебалась. Не метнуться ли во вспененные осенние волны? А то мало ли?

Нет. Утонуть успеется всегда. Решеток здесь нет. И смерть в холодных объятиях волн — единственное, что останется, если Карлотта пошла предавать. Лодки догонят любого беглеца.

«Думаешь, ты никогда никого не предавала?»

5

Одурь душной сантэйской ночи прогнал странный сон.

Обычно Тенмар нормально спал в любых условиях — после Альварена.

Когда боль кривыми крючьями палача раздирает никак не заживающие раны — при малейших попытках задремать. А дорога давно превратилась в странное марево из бреда и яви…

Большей частью мерещились застенки. Что Анри всё-таки схватили.

И он так никого и не спас! А где-то за стеной пытают заложников…

Тенмар толком не помнил дорогу до Лютены… Зато как же странно было вдруг заснуть в седле. И спокойно проспать почти с полуночи до рассвета. Уже после встречи с Всеславом.

Но вот чтобы в казарме с распахнутым окном проснуться от удушья — это надо умудриться. Даже в теплой Сантэе в середине осени не так уж жарко.

Хуже, что больше заснуть не удастся. Потому как в дурную голову лезут… лучшие в подзвездном мире воспоминания. О некоем «капитане», притворяющемся спящим за четыре кровати от Тенмара.

Этого мерзавца Анри узнал бы везде. Увы — только в лицо. Не по имени.

Думал — просто один из лейтенантов. Оказалось — сынок Ревинтера. Младшенький. Где-то за это время раздобывший титул виконта Николса. Не иначе — троюродный дядя очень вовремя умер.

Глава восьмая

Эвитан, Лиар. 2992 год от прихода Творца, конец Месяца Рождения Весны. 1

… - Я не умею плавать! — обреченно прошептала Эйда.

Ничего удивительного. Дворянских девушек редко учат даже держаться на воде. Это Анри десять лет провел при дворе Ильдани. И позабыл традиции, в которых вырос.

«Эйда — красавица. А у Ирии — самые зеленые в подзвездном мире глаза…»

Отцовская любовь преувеличивает. Красавицей Тенмару не показалась ни одна из худеньких, хрупких девочек. Он даже обратился к более хорошенькой «Эйда». И уже потом разглядел отливающие изумрудной зеленью очи.

Теперь Анри их больше не спутает. Эйда — тихая, пугливая как мышка. Ирия — бешеный зеленоглазый сорванец.

«Ирий» — мир, покой, светлая обитель праведников. Судьба посмеялась над Эдвардом, назвавшим так дочь. Высшие силы, если они есть, вообще часто смеются над смертными.

— Бесполезно. Мне тоже не доплыть, — серьезно заметила Ирия. — И я не брошу Эйду одну!

Будто Тенмар просил кого-то бросать!

Младшая покровительственно обнимает старшую за плечи. Впрочем, Ирия — выше. И сильнее.

Солдаты ломают дверь.

Анри с дикой, звериной тоской отчетливо понял, что сейчас придется сделать. Девочкам не доплыть, ему их в одиночку не защитить. Значит — прежде чем умереть, он должен…