Джеймс Эйтчесон - "Верный меч"

• Название: "Верный меч"
• Автор: Джеймс Эйтчесон
• Жанр: Языкознание

Англия, год 1069. Глазами нормандского рыцаря Танкреда Динана показаны события, предшествовавшие знаменитой операции Вильгельма Завоевателя, позднее названной "Опустошением севера".

---

Я спрятался за колонной, наблюдая за ней и одновременно поглядывая на двери церкви. Камень холодил мои пальцы. Я тяжело дышал, воздух у моих губ превращался в туман, и я надеялся, что его не будет видно.

Циркатрисса остановилась около одной из дверей на южной стороне и вставила в замок большой ключ из связки на поясе. Потом она толкнула дверь, та открылась с громким скрипом, монахиня вошла внутрь.

Не колеблясь ни одного мгновения, я бросился ко входу в церковь. Дверь была приоткрыта - не на много, но циркатрисса, заметив щель, сразу поняла бы, что здесь что-то не так. Я вошел в придел, осторожно прикрыв дверь.

Внутреннее пространство церкви было почти полностью погружено в темноту. Только луна давала немного света, его молочное сияние, проходя сквозь большие стеклянные окна, которыми я любовался в вечер нашего прибытия, придавало всему вокруг призрачный и смутный вид. Колонны, двумя рядами тянувшиеся вдоль нефа, были богато украшены резьбой, но здесь было слишком сумрачно, чтобы разглядеть каменные цветы и травы. К тому же, у меня совсем не было времени любоваться ими: я не знал, сколько осталось времени до появления здесь циркатриссы.

Было очень тихо, и я подумал, что, возможно, в церкви есть еще один выход, который я не заметил со стороны. Я медленно шел вперед к центру нефа, оглядываясь по сторонам в поисках монахини. Помимо хоров и скамей здесь был только алтарь, задрапированный вышитым золотом покровом, поверх которого лежало раскрытое евангелие. По обе стороны находились боковые алтари, не так богато убранные, но вполне подходящие в качестве тайника.

В первую очередь я проверил главный алтарь, приближаясь медленно и прислушиваясь к каждому звуку, который мог выдать ее присутствие. Но я не мог уловить ни малейшего шороха, и подойдя ближе, никого не обнаружил. Я присел, поднимая занавес над нишей, где часто держали святые мощи, но этого пространства было едва достаточно, чтобы втиснуться ребенку, не говоря уже о взрослой женщине.

Я услышал шаги за спиной и успел заметить, как тень метнулась из-за колонны к двери. У нее было преимущество в расстоянии, но бегал я быстрее, и, прежде, чем она успела схватиться за ручку, я настиг ее, положил руку ей на плечо и развернул лицом к себе. Она издала сдавленный крик, пытаясь вырваться, но я держал ее крепко.

Мне потребовалось немного времени, чтобы разглядеть ее, но потом она перестала отбиваться и я узнал ее: белая в лунном свете кожа, морщинки у глаз, усталость и печаль, как будто она видела все горе мира, и мечтала освободиться от этой тяжкой ноши.

Эдгита.

Она попыталась освободить руку, и я понял, что все еще сжимаю ее запястье. Я разжал пальцы.

-Циркатрисса здесь рядом, - сказала она по-французски с сильным акцентом. - Если я сейчас закричу, она услышит меня, и ты испытаешь на себе гнев матери-настоятельницы.

Если она предполагала испугать меня, то это был слабый аргумент.

-Тогда вам придется объяснить, почему вы не в своих покоях, - ответил я. - И что вы делали в доме для гостей?

Она смотрела на меня, сжав губы и не говоря ни слова. Я вытащил из-за пояса ее письмо и помахал им в воздухе.

-Что это? - Спросил я.

Она ответила спокойным и твердым взглядом.

-Оно предназначено для твоего господина.

-Что в нем написано?

-Ты ожидаешь, что я скажу тебе?

Я погрозил ей пальцем.

-Я могу прочитать его сам, и тогда все узнаю.

Она смотрела на меня с явным сомнением, подозревая обман, ибо с какой стати я, рыцарь, могу вдруг оказаться грамотным человеком?

-Я не могу остановить тебя, - сказала она наконец. - Все, что я могу, это отдать тебе письмо и надеяться, что ты выполнишь свой долг.

Я снова убрал свиток за пояс, я собирался вернуться к нему позже.

-Сегодня вы говорили с Гилфордом, - сказал я. - О чем вы поспорили?

-Я сказала, что не верю слову его господина, - ответила она. - Он слишком свободно дает обещания, которые не собирается исполнять.

-Обещания? - Удивился я. - Какое обещание он не выполнил?

Казалось, она уже не слышит меня.

- Это тем более смешно, когда ваши люди обвиняют Гарольда в нарушении клятвы.

Конечно: несколько лет назад Гарольд принес герцогу Гийому вассальную присягу, обещая поддержать его претензии на королевство. Клятва была дана над святыми мощами, которые он разбил, когда захватил корону для себя. И вот теперь он был мертв, убит на поле битвы при Гастингсе.

-Ваш муж был клятвопреступником и узурпатором, - сказал я ей.

-Он был хорошим человеком, - ответила она, и я видел слезы, закипающие в уголках ее глаз. - Он был добрым, честным и правдивым во всем, и бесконечно преданным своим друзьям. Твой господин не гнушался быть одним из них, по крайней мере, до своего предательства.

-Мале предал его? - Спросил я. - Каким образом?

-Добровольно присоединившись ко вторжению вашего герцога, - она почти выплевывала слова. - И даже сейчас, после смерти Гарольда, он продолжает предавать его память. Он и его прихвостень Гилфорд.

-Гилфорд? Что вы имеете ввиду?

Но она опять говорила со своими мыслями.

-Хотя, он не виноват, - произнесла она с нарастающим гневом в голосе. - Он не что иное, как слуга своего хозяина; он просто делает, что ему говорят. Он служит неправому делу. Я доверилась Гийому, и вот чем он отплатил мне.

-Я вас не понимаю, - пожалуй, я говорил с ней слишком строго, но я уже устал от ее загадок.

Очевидно, она думала, что как человек Мале, я знаю больше, чем было на самом деле. Хотя это давало мне некоторые преимущества.

-Больше двух лет прошло с тех пор, как Гарольд погиб, - сказала она. - Два года, с тех пор, когда я стояла на поле битвы и смотрела на него, лежащего там в крови. Неужели он думает, что я не горюю, что я не заслуживаю права знать?

-Знать что? - Спросил я, но она уже отвернулась, ее рыдания эхом отражались от стен и сводов собора.

За окном мелькнул проблеск оранжевого света. Циркатрисса, подумал я, ожидая, что дверь сейчас откроется, и монахиня войдет внутрь. Но она этого не сделала, и через мгновение свет двинулся дальше. Даже если она не собиралась войти в церковь, она была где-то рядом.

Я выругался себе под нос. Если нас поймают вместе, последствия будут серьезными, особенно для Эдгиты. Опять вспомнились побои, перенесенные мною в детстве; были ли предусмотрены такие наказания в Уилтуне? Более вероятно, что, поймав ее с мужчиной ночью в церкви, ее попросту выгонят из монастыря. Я не хотел такого наказания даже для вдовы узурпатора. Даже несмотря на все ее богатства и личные покои, я видел перед собой просто сломленную женщину. Все, что у нее осталось - это жизнь в монашеском смирении и подчинении. Что еще было у нее в этом мире?

-Пойдемте, - сказал я ей. - Мы не можем оставаться здесь.

Я подошел к двери и приоткрыл ее как раз, чтобы высунуть голову и оглядеть монастырь. Облако закрывало луну, что было очень кстати, так нас труднее было заметить. В этот момент я увидел выходящую из дормитория циркатриссу, она несла фонарь в руке, с пояса свисала тяжелая связка ключей. Если я хорошо помнил устройство монастыря в Динане, то на восточной стороне должна быть дверь в дом настоятельницы. Потом монахиня должна будет проверить церковь. У нас оставалось не так много времени.

Я смотрел, как она идет вдоль стены в направлении дома аббатиссы, отпирает дверь и входит внутрь. Надо было бежать сейчас, это был наш шанс.

-Идемте, - прошептал я, давая Эдгите сигнал следовать за мной. Дверь открылась плавно, без звука, и я поспешил вниз по ступеням, Эдгита не отставала ни на шаг. Я заметил, что она обута, так что могла бежать по камням быстро.

-Скорее, - сказал я, направляясь к арке, через которую мы вошли в монастырь.

Она коснулась моего рукава.

-Лучше сюда, - ответила она и направилась прямо по траве к дормиторию.

Я немного поколебался, но понял, что чем дольше мы будем ждать, тем скорее нас обнаружит циркатрисса с фонарем.

Я пошел за ней, заледеневшая трава больно жалила босые подошвы ног. Дверь дормитория не была заперта, и мы проскользнули внутрь, слыша за спиной звон ключей. Окрика не последовало, нам повезло. Я взглянул на Эдгиту, но она уже поднималась на нижние ступени лестницы, ведущей в ее покои.

-Миледи... - начал я, пытаясь говорить тихо.

Я знал, что нам угрожает не только циркатрисса, бродившая снаружи, но и монахини в соседней комнате.

-Нет, - прервала она меня. - Я не могу больше рисковать. Я должна идти.

-Я хотел бы поговорить с вами позже, - предложил я.

Она покачала головой.

-Больше не о чем говорить. Не осталось ничего, что я хотела бы сказать тебе или Гилфорду. Передай письмо своему господину, он поймет, что это значит. Больше я ни о чем не прошу.

Она казалась удивительно маленькой и хрупкой, хотя я знал, что она не была старой или немощной. Мне было жаль ее, но я ничем не мог помочь.

Я почувствовал сухость в горле и сглотнул.

-Я не могу ничего обещать.

-Знаю, - ответила она, и на ее лице появилось выражение покорности. - В конце концов, ты всего лишь один из его людей.