Элмор Леонард - Ромовый пунш

• Название: Ромовый пунш
• Автор: Элмор Леонард
• Издательство: Machaon
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-88215-823-0

Вы уже немолоды, но еще хороши собой. А перспективы? Никаких. Старые знакомые, надоевшая работа, одинокие вечера… И тут судьба подбрасывает вам куш — полмиллиона долларов. Но естественно, на эту сумму немало других претендентов. Более того — ее предстоит украсть. Вы рискнете?

Роман лег в основу сценария фильма Квентина Тарантино «Джекки Браун».

---

Пристально глядит на него в упор, ожидая ответа.

Она была настроена вполне серьезно.

— Искушение было бы велико, — сказал Макс. — Особенно сейчас, когда я твердо решил бросить свой залогово-поручительский бизнес и отойти от дел.

Это заявление, несомненно, привело её в некоторое замешательство.

— Мне придется выполнить до конца свои обязательства по ныне действующим поручительствам, но вот оформлять новые я уже больше не буду.

Она откинулась на спинку скамьи.

— Отчего же?

— Я устал… К тому же последнее время у меня довольно скверные отношения со страховой компанией, от имени которой я работаю. И единственный способ избавиться от этого состояния — это выйти из дела.

— И когда ты на это решился?

— Это решение зрело давно. И вот наконец я все для себя решил — по-моему, это было в четверг.

— В тот самый день, когда ты забрал меня из тюрьмы.

— Вечером того дня, когда мне по службе пришлось навестить одного парня. Дожидаясь его, я сидел в темноте гостиной, в доме пахло сыростью…

— Но это было уже после того, как состоялось наше знакомство, — уточнила Джеки.

— Да… в общем-то, — согласился Макс после непродолжительной паузы. — Тогда ещё я подумал: «Что я здесь делаю?» Целых девятнадцать лет проторчать в этом дерьме. Я решил раз и навсегда порвать с этой деятельностью. И пока ещё работаю, подать на развод.

Она как будто вовсе не была удивлена подобному заявлению.

— Вот так вот вдруг, после двадцати семи лет совместной жизни?

— Когда оглядываешься на прожитые годы, — сказал Макс, — то сперва даже не верится, что прошло столько времени. Но стоит только взглянуть вперед, на то, что ещё только предстоит, и уже начинаешь задумываться: «Черт, если уж время летит так незаметно, то лучше будет что-то предпринять».

— А Рене ты уже сказал?

— Я поэтому и пришел сюда.

Джеки бросила взгляд в ту сторону, где сидела Рене.

— Она собирается уходить.

— Ничего, ещё успеется, — ответил Макс. Он видел, как Рене, стоя у столика в своем длинном, почти до пола, платье темно-голубого цвета, обнажающем одно плечо, взяла свою сумочку и пакет с едой для своего мальчика на побегушках.

— Она хорошо выглядит, — вслух сказала Джеки. — Сколько ей лет?

— Пятьдесят три.

— Держится в форме.

— Это её главная забота, — ответил Макс.

— Самомнения ей тоже не отбавлять. Судя по походке, по тому, как она держит голову.

— Она уже ушла?

Джеки снова обернулась к нему и утвердительно кивнула.

— А ты что, боишься ее?

— По-моему, это нечто большее, чем страх. За все годы нашей с ней совместной жизни мне так и не удалось как следует узнать её. Мы почти не разговаривали. Ты наверное знаешь, каково бывает находиться рядом с человеком и постоянно придумывать, что бы такое сказать? — Джеки кивнула. — Вот и у нас было точно так же. Теперь же, дожив до пятидесяти трех лет, Рене занимается тем, что позирует голой для какого-то паршивого уборщика-кубинца, который рисует её бегающей по тростниковым плантациям, а затем она продает его шедевры по три с половиной тысячи за штуку. Так что она совсем неплохо устроилась.

— Так что же беспокоит тебя больше? — сказала Джеки. — То, что она позирует обнаженной или то, что она на этом неплохо зарабатывает?

— Меня беспокоит этот козел-рисовальщик, — ответил Макс. — Он меня просто-таки выводит из себя, но что из этого? Я вешу побольше его килограмм на двадцать, и поэтому если я набью ему морду, то это будет квалифицироваться как преднамеренное нападение с причинением тяжких телесных повреждений, за что полагается залог три тысячи долларов. Но все равно, знаешь, я рад за Рене. Наконец-то ей хоть в чем-то начало везти. И теперь мне уже не придется испытывать угрызения совести и мучиться, пытаясь понять её.

— Но и поддерживать её материально ты теперь тоже не обязан, — заметила Джеки.

— И это верно. Тем более, что она работает, а я безработный.

— Но тогда почему ты без особой радости говоришь об этом?

— Именно сейчас мне хорошо, и пока этого достаточно.

Джеки закурила ещё одну сигарету и лишь затем снова перевела взгляд на него.

— Но ты все же так и не ответил на мой вопрос.

— На который?

— Если бы тебе, новоиспеченному безработному, предоставилась бы возможность прикарманить больше полумиллиона долларов, ты пошел бы на это?

— Я сказал тебе, что соблазн был бы велик. — Она продолжала глядеть на него в упор. — К тому же это была всего-навсего шутка, и ты сама об этом прекрасно знаешь.

— Вот как?

— И даже не смей помышлять об этом, поняла? — встревоженно продолжал Макс. — Тебя могут убить, ты можешь попасться на этом занятии, и тогда тебе будет уже не отвертеться от тюрьмы…

Он замолчал на полуслове, поймав на себе её ставший уже так хорошо знакомым и сводивший его с ума насмешливый взгляд.

— А что если бы тебе был известен верный способ, как это сделать? — в очередной раз спросила она.

* * *

По телефону Орделлу назвали номер палаты. Третий этаж, восточное крыло. Воскресенье. Половина двенадцатого ночи. Ему оставалось лишь дождаться, стоя на лестнице, когда полицейскому у дверей палаты наконец наскучит сидеть там в одиночестве и он отправится пройтись по коридору до стойки дежурной медсестры, чтобы немного размяться, а заодно и поболтать. Попасть в палату к Куджо оказалось сравнительно просто. Орделл вошел в полутемную комнату, неся в руке коробочку орешков, которую он поставил на тумбочку у кровати. На нем был темный костюм с галстуком. Не теряя времени зря, он вытащил подушку из-под головы у Куджо.

— Мать твою, — недовольно выругался Куджо спросонья. Изо рта у него дурно пахло.

— Эй, дружище, — сказал Орделл, положив подушку Куджо на грудь, — как дела? Выздоравливаешь? Тебя здесь хорошо лечат?

— Чего тебе надо? — зло спросил Куджо, щурясь, хмуро глядя на него, все ещё отходя ото сна.

— Слушай, им лучше дать тебе что-нибудь. У тебя изо рта жутко воняет, — сказал Орделл, передвигая подушку Куджо ему к подбородку. — А теперь закрой глаза, и меня здесь через минуту не будет. — Подушка была уже в руках у Орделл, как в палате неожиданно зажегся верхний свет.

К кровати подошла толстуха-санитарка.

— Что вы здесь делаете?

Орделл обернулся и увидел, что полицейский тоже вошел в палату: преклонного возраста, но мощного телосложения и ещё к тому же с большим животом.

— Поправлял ему подушку, — ответил Орделл. — Взбил её, чтобы ему было удобнее лежать, и перевернул на другую сторону.

— Вам здесь нечего делать, — настаивала санитарка. — Часы посещений давно прошли.

Стоявший рядом с ней пузатый полицейский тупо разглядывал его.

Орделл развел руками.

— Я обещал его маме, что забегу проведать его. Она помогала у нас дома по хозяйству, когда моя мама была ещё жива. Просто дело в том, что я адвентист седьмого дня, и сегодня я целый день обходил дома, собирая пожертвования для нашей церкви. Это деньги для помощи бедным людям. Понимаете? Для тех, у кого нет денег даже на еду.

— Все равно вам здесь находиться нельзя, — повторила толстуха.

И тут подал голос толстяк-полицейский.

— Выметайся отсюда, и поживее.

У Орделла не было никакой возможности разобраться с Куджо. Черт возьми. Он ушел, зная, что теперь эта неразрешенная проблема всей своей тяжестью ляжет на его плечи.

Глава 16

Ранним воскресным вечером Орделл привез Луиса в свой дом на 30-й улице в Вест-Пальм и представил его Симоне, сказав при этом, чтобы она хорошенько заботилась о Луисе, который несколько дней поживет у них. Орделл проводил Луиса в комнату для гостей, оставив для него в одном из ящиков зеркального комода «Беретту» девятого калибра, которую на следующий день Луису предстояло взять с собой, а сам ушел, сославшись на то, что ему ещё надо проведать приятеля в больнице.

— Увидимся утром.

Тот воскресный вечер запомнился Луису надолго.

Поначалу Луис решил про себя, что эта пожилая негритянка скорее всего доводилась Орделлу какой-нибудь тетушкой. Симона поинтересовалась, не приготовить ли ему поесть. Луис поблагодарил её за заботу и отказался. Она удалилась к себе в комнату, а Луис уселся перед телевизором, где как раз в это время шел фильм «Она написала „Убийство“», полагая, что этим вечером они с Симоной уже больше не увидятся, потому что пожилые люди обычно ложатся спать довольно рано. Следующим по программе стоял «Фильм недели».

Однако примерно в половине десятого из её спальни вышла совсем другая женщина. Вошедшая туда до этого негритянка была просто престарелой тетушкой в поношенном домашнем халате и с шарфом, который она носила обвязанным вокруг головы. Та же, что только что появилась на пороге её комнаты, выглядела по крайней мере лет на двадцать моложе, черные блестящие волосы уложены в прическу, в ушах покачиваются длинные серьги, голубые тени на веках, искусственные ресницы; на ней было плотно облегающее фигуру платье из серебристого материала и подходящие к нему туфли без задников на высоком каблуке. Она сказала Луису, что, насколько она понимает, сам он из Детройта. Еще она рассказала о том, что в свое время у неё там было много знакомых среди белых ребят, с которыми она встречалась и во «Флейм-Шоубар», и в «Спортриз», а позднее и в «Уотс Клаб Мозамбик», и что после они все вместе отправлялись в заведения, работающие ночью.