Сергей Дроков - Адмирал Колчак и суд истории

• Название: Адмирал Колчак и суд истории
• Автор: Сергей Дроков
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9524-3720-3

Опираясь на архивные документальные первоисточники, значительная часть которых представлена читателю впервые, автор книги стремится к объективному воспроизведению исторической фактологии, атмосферы острой политической борьбы и дает беспристрастный исследовательский анализ общественных процессов начала XX в.

Книга наглядно и доказательно вскрывает намеренность фальсификации фактов биографии Верховного правителя России, обнажает сознательную дискредитацию имени и клевету, бездоказательно порочащие честь и достоинство российского адмирала.

В целом исследование С.В. Дрокова способствует формированию новой, более адекватной концепции Гражданской войны в Сибири, в том числе относительно личности и деятельности А.В. Колчака и его правительства.

Книга является 73-й по счету в книжной серии «Россия забытая и неизвестная», выпускаемой издательством «Центрполиграф» совместно с Российским Дворянским Собранием. Как и вся серия, она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.

---

Идеи мира с советской Россией, союза революционных государств в целях объединения борьбы с мировой империалистической реакцией и социально-экономическая программа, рассчитанная на переходный от капитализма к социализму период, легли в основу деятельности образовавшегося объединения – Политического центра.

С начала 1919 года, укреплявшаяся партией социалистов-революционеров боевая организация, так называемый «военно-социалистический союз», с момента образования Политцентра переходит под его контроль и руководство. (Подробнее о деятельности военно-социалист[ического] союза и его роли в подготовке восстания могли бы, думается, дать показания Фл. Фл. Федорович[134] и Вас. Моисеевич Коногов – бывшие члены Политического] центра..) Флор Федорович был назначен представителем Политцентра в сформировавшийся штаб «1-й народно-революционной армии Восточной Сибири», Викентий Викентьевич Соколов (Максимов)[135], погибший в числе «31» – увезенных Сычевым, – начальником штаба, а Н.С. Калашников, при двух политических уполномоченных М.М. Константинове и В.Н. Мерхалеве[136] – командующим.

21-го декабря, по приказу Фл. Федоровича[137], уполномоченного Политцентра в штабе народно-револ[юционной] армии, было занято Черемхово распропагандированными Политцентром войсками местного гарнизона. В поддержку Черемхово развязываются восстания в Балаганске и Верхоленске. Правительство адмирала Колчака перед лицом этого восстания оказывается вне возможности выслать из Иркутска войска для подавления, опасаясь внутреннего восстания и ослабления «своих» войсковых частей в Иркутске, ведет переговоры с Читой и японцами.

24-го декабря гарнизон Глазкова, под командой Н.С. Калашникова, занимает ст[анцию] Иркутск. Н.С. Калашников и В.Н. Мерхалев, первый в качестве командующего, второй как один из двух политических уполномоченных, причем шлют телеграмму Червен-Водали с требованием сдать власть Политическому центру. Правительство Червен-Водали, продолжая переговоры с Читой и японцами, проектирует отколоть земство и городское самоуправление от Политического центра и предлагает переговоры думству и городу[138], якобы с целью обеспечения «безболезненного» перехода власти. Переговоры эти были прерваны Червен-Водали после того, как выяснилась невозможность отколоть городское и земское самоуправления от Политического центра. Предполагаю, что некоторую роль в этом[139] сыграл и факт ареста[140] боевой руководящей власти нашего штаба, вместе с начальником его, покойным Вик. Вик. Соколовым. (Подробнее об этих переговорах, думаю, могли бы дать показания их непосредственные участники, со стороны земства Я.Н. Ходукин, от городской думы П.В. Зицерман и А.Я. Гончаров.)

Предположенное на 25-е декабря выступление внутри Иркутска не удалось, так как не все воинские части, на которые рассчитывал штаб народно-революционной армии, оказались к этому времени в состоянии выполнить боевой план. (Подробнее об этом моменте, полагаю, могли бы дать показания В.М. Коногов и Ф.Ф. Федорович.) Начальник штаба, покойный В.В. Соколов (Максимов), человек очень осторожный, под влиянием этого обстоятельства, провел в штабе роковое решение отложить выступление на сутки. Роковым называю это решение потому, что военно-руководящая головка штаба, вместе с его начальником В.В. Соколовым, была после этого арестована, и в день развязки вооруженных операций в Иркутске – 27-го декабря – повстанческая организация оказалась фактически без штаба.

Полицейские условия в Иркутске к этому времени были таковы, что, например, 26 декабря Политическому центру за полдня пришлось три раза менять место своих заседаний, один раз понадобились даже операции с бритьем бород и усов и переодеванием, так как всякий раз устанавливалось[141], что район местопребывания Политцентра оказывался в сфере ищейского внимания колчаковцев. Происшедшее, в связи с несостоявшимся выступлением, расконспирирование ответственных руководителей повстанческих частей ставило под риск не только этих руководителей, оказавшихся вынужденными проводить свои часы вне казарменных помещений, но и сами эти части: Сычевым готовилось разоружение инструкторского батальона, главного ударного ядра повстанческих организаций. Пришлось в предупреждение этого удара, могшего оказаться решающим для всего дела восстания, развязывать движение фактически без штаба. Его роль фактически вынуждены были принять несшие обязанности боевых офицеров И.П. Кашин и покойный Виктор Шихов, совместно с членами Политцентра Ф.Ф. Федоровичем и В.М. Коноговым.

Начавшееся в 5 часов вечера выступление инструкторского батальона, поддержанное двумя ротами отряда «особого назначения» бывшего упр[авляющего] губернией Яковлева, под командой Решетина и казачьей сотней, под командой М. Петелина, увенчалось успехом. Город, в большей своей части, был занят повстанцами. Но пущенный в ряды одной из выступивших частей провокационный слух, исходивший от управляющего губернией П.Д. Яковлева, о будто бы пришедших на подкрепление правительству японцах и семеновцах заставил повстанцев отступить за Ушаковку и укрепиться в Знаменском предместье. Ночь с 27 на 28-е прошла в непрерывной работе по агитации в воинских частях, расположенных в Знам[енском] предместье. В результате этой работы, в которой деятельное участие, кроме пишущего эти строки, приняли В.М. Коногов, И.П. Кашин, Виктор Шихов и другие, было обеспечено присоединением к повстанцам, остававшихся до этого нейтральными, остальных, – не помню точно, – 3-х или 4-х рот отряда особого назначения. Сформировался штаб, организовалось снабжение, налаживалось сообщение с заангарской группой войск, очистившей к этому времени участок от ст[анции] Михалево до Нижнеудинска.

С утра 28-го декабря началось формирование рабочих дружин в Знаменском предместье. Бои за обладание Иркутском, начавшиеся с этого дня, велись знаменской группой войск, получавшей непрерывные подкрепления из-за Ангары.

29-го, по поручению Политцентра, мне пришлось покинуть Знаменское и перебраться в Глазково[142]. Задача заангарской группы войск к этому времени распадалась на две: 1) защитить Иркутск с востока от наступавших семеновских отрядов и 2) помешать продвижению колчаковских эшелонов, оставшихся в районе ст[анции] Камышет Тюменской ж[елезной] д[ороги]. При слабости повстанческих сил эти задания приходилось разрешать не столько в порядке открытой вооруженной борьбы, сколько в порядке морально-политического давления на командный и дипломатический состав чеховойск и разного рода железнодорожными манипуляциями. В большей части это удавалось, но не всегда. Так, например, чешское командование и их дипломатическое представительство гарантировало, что семеновские отряды ими не будут пропускаться западнее ст[анции] Михалево.

Меж тем, на рассвете 31 декабря, семеновские эшелоны, под прикрытием броневика и артиллерии, продвинулись в глубокий тыл головного[143] глазковского отряда заангарской группы войск. Семеновский броневик дошел до рва, разделяющего Глазково от Звездочки[144], находящегося, полагаю, на расстоянии полутора верст от ст[анции] Иркутск. Положение глазковской группы войск было одно время критическим. Помещение[145] главного штаба оказалось настолько близким к передовым линиям, что находившиеся в нем, вместе со мною и начальником штаба И.Н. [З]оркиным, пор[учик] Попов был ранен в голову, а Я.Н. Ходукин контужен в ногу. Наступление семеновцев в этот день было отбито благодаря удачному обходному движению, предпринятому по решению штаба. Если не ошибаюсь[146], идея этого обхода была предложена пол[ковником] Красильниковым. Отбитое внезапное наступление семеновцев, наряду с непрекращавшимися наступлениями, предпринимавшимися знаменской группой войск, дало свои результаты. Началось разложение в рядах правительственных войск[147]. Почти всякое наступление знаменцев на город сопровождалось переходом на сторону повстанцев той или иной группы из войск, образовавшихся в черте города.

Перемирие и переговоры о сдаче власти

Вот в этих условиях представители согорных (Согор – союз городов. – С. Д.) миссий предложили нам посредничество в переговорах с правительством Червен-Водали об условиях сдачи власти. Учитывая необходимость нейтрализации японских сил, которую[148], по состоянию вооруженных сил повстанческой армии, было сугубо важно обеспечить, и рассчитывая дипломатическим путем добиться международного вынуждения Японии соблюдать политику невмешательства в вооруженную борьбу за обладание Иркутском, – мы приняли эти предложения.

3-го января гражд[анин] Ларионов и генерал Вагин, в присутствии «высоких комиссаров союзных стран» Англии, Франции и Японии, сошлись с представителями Политцентра, среди которых, кроме меня, были тов[арищи] А.А. Иваницкий-Василенко и Я.Н. Ходукин. Гвоздем этих предварительных переговоров было основное стремление представителей правительства Колчака, сдавая власть в Иркутске, обеспечить: 1) Возможность образования на востоке власти «Всероссийского значения», [во]-2-х, пропуск на восток офицеров и вообще военных из[149] эшелонов Колчака и отрядов Каппеля с оружием в руках и, [в]-3-х, продвижение на восток золотого[150] запаса. По поводу последнего должен оговориться, что это положение облекалось в достаточно неопределенную форму.