Гай Клакстон - Развитие интуиции. Как принимать верные решения без сомнений и стресса

• Название: Развитие интуиции. Как принимать верные решения без сомнений и стресса
• Автор: Гай Клакстон
• Жанр: Психология, личное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-00057-297-9

В современном мире превозносят интеллект. Однако люди, которые без оглядки полагаются лишь на логику, ограничивают свой потенциал. Это подтверждают новейшие исследования: многие ответы можно найти гораздо быстрее, если довериться интуитивному мышлению. Используя разные режимы работы мозга, которые подробно анализирует автор, вы будете легко принимать лучшие решения без сомнений и стресса.

На русском языке публикуется впервые.

---

Участники эксперимента Каулсона участвовали только в одной версии игры – либо в логичной, либо в нелогичной. Их задача, как я говорил ранее, состояла в том, чтобы за несколько попыток научиться управлять «выпуском продукции на фабрике». При этом в каждой версии половине участников было дано предварительное тренировочное задание, в котором компьютер срабатывал абсолютно случайно. Такой опыт, по мнению Каулсона, должен был ослабить веру участников в р-состояние, поскольку никакое рациональное размышление не могло обнаружить схемы там, где их не было. В целом у участников исследования больше времени ушло на осознание нелогичной версии игры, чем логичной. Однако группа, которой сначала давали упражнение со случайными данными, делала нелогичное задание быстрее, чем та, что подобных заданий не получала. В то же время участники исследования, которые проделывали предварительное упражнение, понимали логичную версию медленнее, чем люди из противоположной группы. Каулсон доказывал, что первоначальный опыт, связанный со случайными данными, приводит к замешательству, поэтому, когда приходит время основного исследования, участники отказываются от р-состояния в пользу впитывания знаний. Если основное задание в таком случае нелогичное, это дает преимущество: разум не препятствует познанию методом впитывания. Но если в основном задании нужно делать вычисления, то тогда, пренебрегая р-состоянием, можно оказаться не в лучшем положении. Если мы вернемся к выбору между «зайцем» и «черепахой», то получается, все существенно зависит от ситуации. Если она сложна, незнакома или сопровождается непредсказуемым ходом событий, лучше выбрать «черепашью» скорость разума. Если это точная логическая задача, попробуйте решить ее с помощью быстроты «заячьего» ума.

На самом деле существует множество примеров, где побеждает «заяц», то есть где нужно применять р-состояние. Представьте себе, что у вас есть обычная шахматная доска 8×8 клеток, у которой вы отрезали по квадратику в двух противоположных углах (то есть оставили 62 клетки, как на рис. 3). Потом вы вырезаете из картона 31 прямоугольник в форме домино, каждый из которых по размеру должен быть как две клетки шахматной доски. Далее вы даете мне доску с вырезанными клетками и кусочки картона и спрашиваете меня, могу ли я накрыть все 62 клетки 31 прямоугольником, не пользуясь ножницами, не сгибая картонки и не накладывая их друг на друга. Что я в этом случае делаю?

Рис. 3. Доска без двух угловых клеток

Первая мысль, которая у меня появится, – да, смогу, у меня же 31 кусочек картона и каждым можно накрыть две клетки; 31×2 = 62; легче легкого. Однако по вашему насмешливому виду легко догадаться, что не все так просто. Поэтому я начинаю раскладывать картонки по доске… но каждый раз у меня не помещается одна половинка картонки, а на противоположной стороне доски остается одна незакрытая клетка. Поскольку я на сто процентов уверен, что это возможно, я с надеждой продолжаю перекладывать картонки. Но в конце концов, потратив кучу времени и душевных сил, вынужден признать, что, кажется, не могу найти решения.

И тут вы меня заставляете обратить внимание на… цвет клеток, в частности тех, которые были вырезаны. Мне бы и в голову не пришло это сделать, потому что я как-то не предполагал, что это может иметь отношение к задаче. Поэтому я задумываюсь над вашими словами. Затем до меня доходит, что две угловые клетки в противоположных концах доски одного цвета – либо они обе черные, либо белые. Если мы вырезали две белые клетки, значит, осталось 30 белых и 32 черных – неравное количество. Но каждым кусочком картонки можно накрыть только две соседние клетки, то есть одну белую и одну черную. Получается, чтобы можно было решить такую задачу, нужно не просто равное количество клеток, а равное количество черных и белых клеток. Теперь-то я до этого додумался, естественно, что я не смог бы этого сделать. (Представьте себе доску 2×2, в которой 4 клетки. Уберите 2 клетки по диагонали, и по аналогии ответ очевиден.) Если бы я сразу начал думать, я потратил бы меньше времени.

Группа Павла Левицкого из Университета Талсы изучила другой аспект связи между навыками и знаниями. Изменяются ли они всегда одновременно, или возможна ситуация, когда обучение влияет на одно, не изменяя другое? Исследователи сосредоточились на одном определенном наборе схем, которые развиваются у каждого из нас с рождения и в которых, как нам кажется, мы хорошо разбираемся. Я говорю о схемах, связывающих внешний вид человека с его настроением или характером. Особенно это относится к выражению лица. Большинство этих знаний получено бессознательно. Несмотря на это, у нас развиваются определенные сознательные представления о применяемых нами жизненных правилах, связанных с восприятием и оценкой людей. Например, те, кто носит очки, обычно много читают. Люди, избегающие зрительного контакта, либо застенчивые, либо хитрые. Люди с большими зрачками приветливее и душевнее тех, у кого зрачки маленькие. Люди, которые по-дурацки трясут головой, не могут быть профессорами Кембриджского университета. У каждого из нас есть некий набор характерных примет, по которому мы определяем характер человека. Нам кажется, мы знаем, как выглядят «грустные глаза», «деловые усы» или «жадный рот».

Сначала Левицкий попросил участников опроса дать ему как можно больше подобных ассоциаций, затем показал длинный ряд фотографий незнакомых людей и предложил определить особенности их характера. После каждой фотографии сообщалось, насколько точным было описание. Однако участникам опроса не было известно, что Левицкий «подтасовал карты». Он определил характер, который приписывал каждому из людей на фотографиях, на основе едва заметных комбинаций черт лица. Так же как и в эксперименте, описанном в главе 2, участники опроса постепенно все лучше и лучше давали описания, хотя у них не было никакого осознанного представления о связи между чертами лица и предполагаемым характером его обладателя. Однако здесь опять не все так просто.

Левицкий искусственно подобрал характерные признаки, чтобы каждый участник опроса видел связь между лицом и характером, при этом совсем не такую, на которую он полагается в обычной жизни. Поэтому, чтобы определить комбинации в ходе эксперимента, требовалось пойти против своих обычных суждений. Левицкий задавался вопросом, какое же воздействие это оказывало либо на скорость, с которой участники определяли экспериментальную комбинацию черт, либо на силу их убеждений. Должно ли несоответствие замедлять познание и / или немного менять то, что было выучено осознанно? Вроде бы так, если вы делаете разумное предположение, что знания людей о себе – это точное отражение того, как они подходят к делу.

На самом деле Левицкий обнаружил, что изначально существующие осознанные убеждения участников испытаний а) никак не влияли на скорость или точность, с которой они узнавали противоречащие описания в ходе эксперимента; б) не поддавались влиянию бессознательного познания, которое имело место. Субразум впитывает знания, о которых сознание даже не предполагает, которые никак его не меняют, и использует их, чтобы воздействовать на поведение людей. Отсюда появляется раскол между тем, что люди, как им кажется, знают о себе, и бессознательной информацией, которая руководит нашими ощущениями и реакциями. Убеждения, которые они себе приписывают, можно сказать, входят в конфликт с тем, что на самом деле их поведение проявляет.

Таким образом, этот небольшой эксперимент четко иллюстрирует феномен своего рода «раздвоения личности», о котором нам всем известно, но который часто очень удобно не замечать: у нас в уме существует некий второй управляющий центр, способный работать по-своему, и ему все равно, что в данный момент думает «штаб-квартира» сознания. А сознание может оставаться невозмутимым по поводу такого несоответствия, оно притворяется, что не замечает его вообще. В конце обзора своего эксперимента Павел Левицкий делает заключение: «…получается, система, обрабатывающая бессознательную информацию, в целом быстрее и “умнее”, чем способность думать и определять значения… сознательно контролируя процесс. В основном вся “настоящая работа” [мозга] выполняется на уровне, к которому у «сознательного» подхода нет даже доступа»{25}. Такое утверждение с точки зрения упрямой науки о мышлении звучит весьма необычно, но именно это мы видим благодаря тщательно продуманным и контролируемым экспериментам.

Исследования, которые мы рассмотрели, демонстрируют, что, когда речь заходит о познании, сильное стремление к ясности может быть палкой о двух концах. Но есть и другие сферы жизни, о которых можно сказать то же самое. Например, как насчет умения, которое уже хорошо освоено? Различаются ли как-то знания человека в зависимости от того, может ли он выразить словами то, что знает? Рич Мастерс из Йоркского университета в одной из своих работ показал, что люди, которые могут четко рассказать о том, что они делают, с наибольшей вероятностью «слетают с катушек» в стрессовой ситуации, чем те, чьи умения полностью основаны на интуиции{26}. Он изучал людей, которые учились играть в гольф, обращая особое внимание на их умение загонять мячик в лунку. Одной группе намеренно объясняли, как толкать мяч. Им дали ряд инструкций, которым нужно было следовать как можно точнее. Другой группе вообще не объясняли никаких правил, испытуемые должны были просто практиковаться. Их даже попросили занять голову чем-то не относящимся к гольфу, чтобы они не думали о том, как толкают мяч. После тренировок обе группы протестировал подставной эксперт по игре в гольф, которого до этого никто из участников исследования не видел. При этом игроки получали приличное вознаграждение или штраф в зависимости от своих успехов. И «эксперта», и денежные награды, и штрафы включили в тест, чтобы повысить напряжение.