Юрий Покальчук - И сейчас, и всегда

• Название: И сейчас, и всегда
• Автор: Юрий Покальчук
• Издательство: "Известия"
• Жанр: Современная проза
• Год: 1988

---

Даже сейчас Андрийке жаль, что у него не было настоящего ружья. С тех пор как бросил, не выдержав, боевую палицу, на охоту больше не ходил. Ну что это за охота? Одно расстройство. Ружья ведь нет, не из чего выстрелить, зайцы удирают. И не пошел, хотя и хотелось, и еще не раз. Слишком велико было разочарование, куда сильнее, чем радость, когда воображал себя настоящим охотником. Вот если бы ружье! А так...

И сейчас жаль, что заяц сбежал, жаль, что не было ружья, что охота была заранее обречена на неудачу. Лишь бы как Андрийка ничего не делает. Он хотел бы добыть зайца. Почему летом не тянет охотиться? Зимой, охота лучше, а сейчас нельзя. И потом — жара. Где, интересно, сидят зайцы в такую жару? Где сидит тот заяц, который удрал от Андрийкиного — пух! пух! Что он сейчас делает? А что делает Збышек там, в Гданьске? Завидует Андрийка. Збышек видит море, пусть холодное, но ведь и там можно купаться. Балтийское море... Страшно завидует сейчас Андрийка, грустно ему становится от мысли, что он один, что некуда ему пойти, что он уже давно знает все, а ничего нового не происходит. С тех пор как тато приехал со своим приятелем Марковским. А тот — фотограф. О, это интересно! Как же делают фотографии? Отцов приятель ставил их всех подряд и фотографировал. Но ничего больше не делал. Оказалось, совсем неинтересно. Марковский уехал обратно в город. А потом тато привез фотографии. Красивые все там были. Тато, мамо, дедусь и бабуся. А уж Андрийка — чаще всех. Он себе не понравился. Маленький, нахмуренный, волосы взъерошены. Вот там, где с мамой, она его причесала, и он смеется... Не знал, что фотографируют, там ничего... и еще... интересно... Жаль, что он не умеет фотографировать. Может, стать фотографом? Но нет. Марковский худой, сгорбленный, кашляет. О чем-то они с отцом все время говорили, что-то читали. А потом — Андрийка подсмотрел — спрятали на чердаке, в хлеву. Что-то отнесли туда, а потом спустились, и в руках — пусто. Андрийка хотел было раскрыть эту тайну, но сразу ничего не нашел, а потом надоело заниматься розысками. Да и боялся, чтобы тато не заметил. Так и забыл.

Марковский спросил тогда Андрийку: скажи, а как ты сам хочешь сфотографироваться? Ну, что тебе больше всего нравится или где тебе больше всего нравится? Есть такое место? Это Андрийке пришлось по душе. Он задумался. А потом сразу вспомнил — есть такое место, пойдем. Он повел Марковского в сад. Тато шел за ними, удивленно поглядывая на Андрийку. Но Андрийка знал, что говорил. Вот, я хочу, чтобы было видно дорогу, всю дорогу, и дальше, как можно дальше, до самого города… Знаете, это же дорога в город... Да мы же шли по ней, усмехнулся Марковский. Сошли с роверов и пешком. Такая красота здесь! Правда, ты хорошо выбрал. Молодец!

Эта фотография очень понравилась Андрию, но что- то в ней было не так, Марковский не понял его... Дорога начинается вот здесь, сразу, с тропинки в саду, и идет дальше, за горизонт, далеко, далеко. Она — не только в город, это именно та дорога, что ведет в дальние страны, она влечет Андрийку больше всего: это дорога, по которой он пойдет, чтобы стать юнгой на паруснике, чтобы бороться с врагами... Дорога, на которой он вырастет...

Андрийка сидит на косогоре и внимательно смотрит перед собой. Вниз ведет тропка, извилистая, исхоженная. Она спускается в зелень лугов, где трава примята, но вытоптана. Луговую траву нельзя вытоптать. Дальше кладкой через ручей, на ту сторону, к высокому ряду верб, опустивших свои светло-зеленые косы прямо в воду. Еще дальше дорожка теряется в поле, но на взгорье выныривает снова, серо лысея среди желтизны спелых колосьев, и, продолжаясь, выходит на широкий пыльный шлях. Если по нему идет Андрий, стоит столб пыли; если ехать ровером, то столб этот поменьше; если же кто-нибудь тащится пешком, совсем медленно, все равно пылища поднимается над землей... Жара, серый шлях, он виден далеко, до самого ряда высоких тополей. Андрийка знает, что это тополя, ходил когда-то с отцом в город и из города. А отсюда различим лишь зеленый ряд высоченных деревьев... Дальше уже идет брусчатка, там ездят машины, оттуда до города рукой подать.

Андрийке хочется идти по дороге, встать и идти... Но не в город; где все знакомо, а далеко-далеко, в другие края, где все будет новым и неизвестным, где можно сразу же стать взрослым... "Хоть бы этот день закончился скорее, а завтра начался другой, непохожий на все остальные. Например, наступит время, когда все решать будешь сам, когда не будет конца свободе, воле, когда... когда... когда...

— Андрийко-о! Андрийко-о! — голос бабуси слышен везде, он плывет над холмами, над хатками, над всей округой. Пора возвращаться, сегодня ничего не произошло.

А сейчас взгляд на дорогу, заходит солнце, и не хочется подниматься с места, жаль нарушать такое мечтательное настроение, вдруг становится жаль этого мгновения, пронзает мысль, что уже не будет никогда этого багряного заката над деревьями, он завораживает Андрийку, и от дороги тоже нельзя оторвать глаз... Пусть в мечтах, но сегодня он все-таки путешествовал. А вот завтра, завтра все и начнется. Очень скоро что-то начнется, что-то произойдет, не может же все двигаться так спокойно, так медленно, в такой тишине... Может, завтра... Хотя жаль и сегодняшнего багряного заката... И все-таки завтра...

XXVII

СТИХИ АНДРИЯ ШКОЛЫ

* * *

Я люблю тебя, как я тебя люблю!
Все известно, и просто все.
Вот по улицам шумным люди идут,
И под солнцем трава растет.
Я люблю тебя, как я тебя люблю!
До чего знакомый мотив.
В чьем-то взгляде случайном тебя узнаю,
Узнавать себе запретив.
Я люблю тебя, как я тебя люблю!
И не надо искать слова.
Может быть, показалось, а может, сплю,
Только ясная голова.
Я люблю тебя, как я тебя люблю!
Каждый день — вопросительный знак,
И отливом уносит юность твою,
Я стою у воды, как маяк.
Я люблю тебя, как я тебя люблю!
Невесомости суть одна.
В городах бездонных люди снуют,
А тебя уносит волна.

* * *

Когда я увидел впервые по-настоящему твои глаза
И в душе моей зазвенели струны.
Которые теперь умолкли навсегда.
Когда молнии наших взглядов.
Соединенных в невероятной близости,
Открыли неземные просторы и завораживающую
Бесконечность других измерений,
Когда из глубин души поднялась обжигающая волна влечения
И казалось — не выдержать ударов сердца,
Когда пламя страсти опалило нас
И мы впервые отвернулись от мира,
Когда мысли исчезли, а сознание стало чистым
И глубоким, как море в безветрии,
Когда захотелось умереть,
Захлебнуться в сине-сером море твоих глаз,
Когда моя боль потянулась к тебе тысячами молящих рук
И встретила тысячи просветленных радостью ответов,
Когда мгновение стало вечностью
И вместило всю нашу жизнь, все наше прошлое
И сотворило будущее,
Когда я увидел впервые по-настоящему твои глаза
И отражение в них меня единственного,
Не выдуманного другими,
Я родился заново.

* * *

Как трудно. Хватит. Жизнь одна. Отдай себя. Забудь про вечность.
Вчерашний день сошел на нет, и мы уйдем ему вослед.
Сломай оковы, хватит бед, ведь время — алчный людоед —
Все унесет в забвенье сна, а утром — неизвестность.

Переплети и ночь, и день и укради у солнца тень,
И головой в водоворот, в прикосновенья приворот,
В беспамятство и в крик совы, в неподниманье головы,
И в чувстве яростном кружи, за миг сто жизней пережив.

И корчит тело властный ток, и омывает ночи Лета.
Рожденье, жизнь и смерть твоя, непостижимость бытия,
И страсти плещущийся флаг, и первый друг, и первый враг,
И наконец — последний грех. Летим в потоках света.
* * *
Возвращаться назад. В никуда, в никогда, к никому.
Возвращаться в мгновенья, пропавшие в безднах вселенной
Во вчерашнее завтра — ты столько тянулся к нему.
Дотянулся ж в сегодня, которое мрачно и тленно.

Возвращаться в свой дом без людей, без тепла, без забот. Возвращаться в объятья, которым давно ты не нужен,
Возвращаться назад без улыбки, что рядом идет,
Возвращаться, бежать, потому что все хуже и хуже.
|
Возвращаться куда и к кому, для чего, да и как?
Теплых слов там для нас уже нет и любви не дождаться. Возвращаться в холодный свой дом под опущенный флаг, Возвращаться пора. Я хотел бы к тебе возвращаться.

* * *

И ночь и день

Скачи вперед,

Если хочешь найти Эльдорадо.

Эдгар По

Так далёко.
Так далёко это злое Эльдорадо,
Так далёко,
Только люди,
Только версты, только камни.
Дни и ночи.
Так вот просто
Упадешь в пути от боли и досады.
Две звезды погаснут в небе.
Соскользнут тебе на веки
И твои закроют очи.
Так далёко
То, чем бредим,
То, к чему стремимся страстно
И чего совсем не знаем,
Так далёко.
Только ветер,
Только холод в день ненастный,
Только дождь и непогода,
Только осень.
Без ночлега
Утомились кони, люди,
Руки повода не держат.
Опускаются бессильно,
В сердце сумрак и тревога,
Но, когда посмотришь в небо,
Даже просто глянешь в небо,
Невозможно голубое,
Вдруг увидишь на востоке
Молодого солнца блеск —
И снова даль манит слепая.
Встрепенутся дружно кони,
В седоках почуяв силу,
И поскачут,
И заржут, глаза скосивши...
И уж надо иль не надо
Снова в даль лететь слепую,
Не найти, искать, пытаться,
Но назад не возвращаться?..
А ведь так оно неблизко,
Так далёко Золотое Эльдорадо.

* * *