Дафна дю Морье - Французова бухта

• Название: Французова бухта
• Автор: Дафна дю Морье
• Издательство: Амфора
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-367-02318-3

На пороге тридцатилетия красавица Дона Сент-Коламб отчетливо осознает пустоту и никчемность великосветской жизни и, подчиняясь порыву, уезжает из Лондона в уединенный замок Наврон на побережье Корнуолла. Там она встречает неуловимого предводителя пиратов, которого все зовут просто Французом, а вместе с ним — и свою любовь, и свое, пусть недолгое, счастье.

---

Дона представила себе, как команда «La Mouette» латает обшивку судна. С отливом шхуна накренилась на бок, зияя пробоиной в корпусе, сером от грязи. Босые, раздетые по пояс матросы трудятся в воде, пот струится по их голым спинам. И Француз работает наравне с остальными. Лоб его перевязан косынкой, губы сжаты. На лице — то выражение сосредоточенности, которое вызывало в Доне любовь и уважение. Починка корабля для него — вопрос жизни и смерти, у него нет времени для размышлений.

Ей обязательно надо побывать в бухте до наступления вечера, увидеть его, убедить отплыть со следующим приливом, даже в том случае, если течь еще не будет заделана. Промедление хотя бы на одну ночь может оказаться роковым для капитана и его команды, ведь охотники уже расставили свои сети.

Рокингэм сказал, что корабль заметили, когда он приближался к берегу. С тех пор прошли почти сутки, у врагов было время спланировать свои действия. На мысах и холмах выставят наблюдателей, в леса нагонят сыщиков. Вечером Рэшли, Годолфин и Эстик прибывают в Наврон, чтобы обсудить план захвата «La Mouette».

— Вы стали часто задумываться, Дона, — прервал ее мысли Рокингэм. Очнувшись, Дона увидела, что он отложил книгу и в упор разглядывает ее своими узкими глазами. — Должно быть, на вас пагубно повлияла лихорадка, — иронично продолжал он. — В Лондоне вы не смогли бы молчать и пяти минут.

— Просто я старею, — равнодушно проронила Дона, покручивая в руках стебелек травы. — Через несколько недель мне стукнет тридцать.

— Весьма странная лихорадка! — продолжал Рокингэм, пропустив мимо ушей ее реплику. — Лихорадка, которая оставляет на теле цыганский загар и делает глаза больного такими огромными. Вы ведь, кажется, не обращались к врачу?

— Нет, я сама себе была врачом.

— И наверняка пользовались советами непревзойденного Уильяма. Какой необычный, однако, у него акцент, словно у иностранца.

— Как у всех корнуэльцев.

— Нет, он не из этих мест — так, по крайней мере, сообщил мне сегодня утром грум на конюшне.

— Значит, он из Девона. Никогда не интересовалась происхождением своих слуг.

— Пока вы не приехали, дом, кажется, стоял совершенно пустой. И этот странный Уильям взял на себя заботу о таком большом поместье, как Наврон, и справлялся безо всякой посторонней помощи?

— Вот уж не предполагала, Рокингэм, что вы падки до сплетен, которые обсасывают на конюшне.

— Да что вы, Дона? Это одно из моих любимейших развлечений. О свежих городских скандалах я узнаю первым. От слуг своих друзей! Множество достоверных и весьма занимательных сведений можно почерпнуть на задних дворах и черных лестницах.

— Ну, и удалось вам извлечь нечто ценное из разговоров навронской челяди?

— Кое-что, дорогая Дона. Но этого вполне достаточно, чтобы возбудить сильнейшее любопытство.

— В самом деле?

— Оказывается, ее сиятельство питает склонность к долгим дневным прогулкам. Причем выходит она в поношенной одежде, а возвращается порой забрызганная грязью.

— Вполне справедливо, и что из этого следует?

— Погодите. У ее сиятельства, представьте, странный аппетит: то она спит до середины дня, а затем требует себе завтрак, то — с полудня до десяти вечера не берет в рот ни крошки, зато, когда слуги ложатся в постель, верный Уильям подает ей ужин.

— Да, это так.

— Я заканчиваю. При своем превосходном здоровье она ложится в постель, заперев дверь от домочадцев, даже от детей, оттого что, видите ли, подцепила где-то лихорадку, хотя врач так и не был вызван. При этом полным доверием пользуется единственный человек — Уильям, и только его допускают в святилище за дверью.

— У вас все, Рокингэм?

— Все, дорогая Дона. Добавлю лишь, что вы на удивление быстро оправились после болезни и не выказываете ни малейшей радости при виде своего супруга и его ближайшего друга.

Раздался смачный зевок. Гарри, потягиваясь, скинул с лица носовой платок и поскреб ногтями подбородок.

— Бог свидетель, ты совершенно прав, — вступил он в разговор. — Но с другой стороны, Рок, дружище, Дона мне всегда напоминала айсберг, большая часть которого скрыта под водой. Проклятые мухи! Эй, Герцогиня, лови мух. Не давай им кусать твоего хозяина. — Привстав, он начал беспорядочно размахивать своим носовым платком, проснувшиеся собаки залаяли и запрыгали вокруг него.

Из-за угла террасы, сопровождаемые няней, появились дети — дождь загнал их в дом. Не переставая зевать и почесываться, Гарри сел играть в пикет с Рокингэмом. До ужина оставалось три с половиной часа, a «La Mouette», по всей вероятности, еще не снялась с якоря. Дона стояла у окна, нетерпеливо постукивая по подоконнику пальцами. Частые тяжелые капли дождя стучали по стеклу. Все окна в комнате были закрыты, и в ней уже успел устояться собачий дух, смешанный с запахом духов, которыми пользовался Гарри. Выспавшись, он повеселел, его смех по поводу ошибок, допущенных в игре Рокингэмом, слышался непрерывно.

Доне казалось, что к вечеру стрелки часов стремительно ускорили свой ход, словно пытаясь наверстать вялую медлительность дня. Не в силах обуздать себя, она начала мерить шагами комнату, пытаясь отогнать предчувствия близкой катастрофы.

— В нашу Дону словно бес вселился, — заметил Рокингэм. — Похоже, таинственная лихорадка все еще треплет ее.

— Бьешь ты моего валета или нет? — поторопил его Гарри. — Или ты снова в проигрыше? Оставь мою жену в покое, Рок, и следи за игрой. Вот смотри — еще один твой соверен перешел в мой карман. Сядь, Дона. Что ты мечешься по комнате, будоража собак?

— Дорогая Дона, последите, не жульничает ли он, — шутливо попросил Рокингэм. — Было время, когда вы могли дать фору в картах любому из нас.

Дона внимательно посмотрела на них обоих. Гарри — шумный, веселый, раскраснелся от выпитого вина. А Рокингэм… он, конечно, притворяется, что занят игрой, на самом деле он не спускает с нее настороженных глаз. Но в любом случае они просидят за картами еще не меньше часа, уж Дона-то хорошо знает привычки своего мужа. Со скучающим видом она отвернулась от окна и, позевывая, направилась к двери.

— Пойду прилягу до ужина, — томно проговорила она. — Голова просто раскалывается, должно быть, к грозе.

— Твой ход, Рок, — напомнил Гарри, откинувшись в кресле. — Так ты увеличил ставку? Клянусь, игра у тебя не клеится сегодня. Дона, наполни мой бокал и ступай. У меня все внутри горит от жажды.

— А ты не забыл, — с улыбкой спросил Рокингэм, — о маленьком дельце, которое нам с тобой надо сделать до полуночи?

— Господи, ну конечно, не забыл! Сегодня вечером мы устроим облаву на этого лягушатника, не так ли? Отчего ты уставилась на меня, моя красавица?

Гарри вопросительно поглядел на жену. Парик слегка съехал с его головы, голубые глаза осоловели, а заплывшее жирком лицо приобрело багровый оттенок.

— Я подумала, Гарри, что лет через десять ты станешь похож на Годолфина.

— Что ты мелешь, черт побери!.. Но в конце концов, что из того — пусть! Он крепкий парень — Джордж Годолфин — один из моих старейших друзей. Что ты суешь мне под нос — это туз? Бессовестный обманщик — вот кто ты, дьявольщина.

Воспользовавшись их минутной перепалкой, Дона выскользнула из гостиной и птицей взлетела наверх, в свою комнату. Заперев дверь, она несколько раз дернула за шнур колокольчика, висящий рядом с камином. Через несколько минут в дверь постучали и в комнату вошла молоденькая горничная.

— Не могли бы вы позвать ко мне Уильяма? — с нетерпением спросила Дона.

— Мне очень жаль, миледи, — ответила девушка, приседая в реверансе, — но Уильяма нет в доме. Он ушел сразу после пяти и до сих пор не вернулся.

— Куда он пошел?

— Не имею понятия, миледи.

— Хорошо. Это неважно. Спасибо, ступайте.

Когда горничная вышла из комнаты, Дона бросилась ничком на кровать, зарывшись лицом в подушки. Должно быть, Уильям ушел, чтобы взглянуть, как продвигается ремонт судна, и предупредить своего хозяина о том, что его враги собираются на ужин в Наврон. Но что его задерживает? Ушел в пять, а сейчас уже семь. Дона закрыла глаза, прислушиваясь к биению собственного сердца. Однажды она уже испытала такое состояние — когда стояла, вцепившись в поручни, на палубе «La Mouette», почти решившись сойти на берег в заливе Лэнтик. Какой леденящий холод пронизывал ее тогда. Но достаточно было спуститься в каюту, немного выпить, поесть, и страх отпустил ее, на смену пришло радостное возбуждение. Правда, сегодня вечером ее некому поддержать, подбодрить в трудную минуту. Сегодня вечером она останется один на один со своими и его врагами, вынужденная изображать перед ними радушную хозяйку.

Лежа на кровати, Дона слушала, как затихал дождь. Еще немного поморосив, он прекратился вовсе. Запели птицы. Уильям все еще не возвращался. Из гостиной доносился ровный рокот мужских голосов, прерываемый иногда заливистым хохотом Гарри и коротким, отрывистым смешком Рокингэма. Вероятно, они продолжали играть в пикет. Как ни напрягалась, Дона не могла разобрать их бормотания.