Луи Буссенар - Секрет Жермены

• Название: Секрет Жермены
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-002-8

В книгу популярного французского писателя Луи Буссенара (1847–1910) вошел впервые переведенный на русский язык авантюрный роман «Секрет Жермены», напоминающий по увлекательности произведения Э. Сю.

_{Художник А. МаховПримечания В. Ерашова}

---

Пришел торговец вином и принес аперитивы всех цветов и на все вкусы: и мятные, и анисовые, и сладкие, и натуральные.

Чокнувшись со всеми и отпив глоток, Бобино встал в позу, чтобы начать.

— Я вам не буду рассказывать про всю Италию, потому что я был только в Неаполе.

— Увидеть Неаполь и умереть…

— Как можно позднее!

— Тогда рассказывай про него!

— Очень просто: Неаполь — это одна длинная улица, куда из домов разом вышли все обитатели… Толпа… толчея… не продерешься! И все принюхиваются и посматривают на котлы, где прямо на улице варятся макароны. Это национальное блюдо, именуемое также спагетти… Вот вам Неаполь!.. Вернее, половина Неаполя.

— Рассказывай про другую половину!

— Она так же проста, как и первая. Наевшись макарон, все мечтают о десерте[88] и начинают посматривать на разносчиков, вопящих на все голоса: «А вот дыни! Дыни! Сладкие, сочные… За один чентизим, то есть, по-нашему, сантим, наешься, напьешься и умоешься!»

— А как это? — спросил парень, стоявший рядом с Бобино.

— Очень просто: дыня такая сладкая, что будешь сыт, съев кусок, такая сочная, что напьешься, а умоешься, потому что, вгрызаясь в нее, станешь до ушей мокрым… Вот и все, точка!

— Что все?

— Все про Неаполь, про мое путешествие и мои впечатления…

— А небо Италии?

— Оно синее.

— А море?..

— Тоже синее… но от него болеешь.

— Чем?

— Морской болезнью.

— Ну, а Везувий-то?

— Печка, которая топится нефтью, с перерывами топится, не хватает горючего, муниципалитет[89] нормирует расход.

— А раскопки городов?.. Геркуланума… Помпеи?

— Подумаешь!.. Старые ямы, вроде заброшенных пустых водоемов, где бродячие торговцы расставили товары… Люди в очках ходят… смотрят… делают вид, что понимают что-то и восхищаются… В общем, я вам все сказал: Неаполь — это макароны и дыни… Вот!

Яркий рассказ, украшенный реалистическими чертами, имел большой успех, хотя некоторые остались и не вполне уверенными в том, что узнали абсолютно все о Неаполе и его окрестностях.

Условились, что с завтрашнего дня Бобино начнет работать. Счастливый, он возвращался на улицу Паскаля. Обратно типограф добирался тем же запутанным путем, каким прибыл в типографию.

Сияя от радости, Бобино объявил:

— Теперь с голода не умрем! Ребята, старые товарищи, сохранили место, и я смогу зашибать в ночь по десять франков.

— И я начну подыскивать работу, как только устроимся с квартирой, — откликнулась Жермена.

— Это вопрос двух-трех дней, и я надеюсь, что нам удастся так хорошо скрыться, что шпионам долго придется нас разыскивать.

ГЛАВА 14

Комнаты в доме на улице Паскаля они считали лишь временным жильем. Бобино обдумал хитрый план, как отыскать постоянное и как с самого начала сделать, чтобы сыщики не узнали, куда они перебрались.

Матис, пользуясь тем, что за ним не следили, развозя в повозке товар заказчикам красильни, в то же время подыскивал для постояльцев квартиру, а когда нашел — на углу улиц Мешен и Санте, — перевез туда постепенно все их вещи, так что наблюдавшие за домом могли думать, будто багаж находится еще на улице Паскаля.

Оставалось только выехать незамеченными и обустроиться в новом месте.

Оказалось, что это довольно трудно осуществить. За домом Матиса велась усиленная слежка. Кроме того, не было денег, чтобы купить для квартиры хотя бы самую необходимую обстановку, а Жермене хотелось создать для больного Мишеля пускай минимальный, но комфорт.

Когда князь был богат, он давал им деньги не считая, а теперь, разоренный и больной физически и душевно, находился под угрозой новых козней, отнявших у него все, — друзья обязаны за доброту и щедрость отплатить, пускай не в полной степени, а по мере своих возможностей. Ради этого придется трудиться дни и ночи, отказывая себе в самом необходимом.

Создать привычные для Мишеля условия оказалось бы нелегко даже зажиточным людям, а каково это двум неопытным девушкам, младшей швее и молодому наборщику… Но они считали себя обязанными выполнить свой долг, хотя больной вел себя так, что мог лишить их мужества. Князь был постоянно всем недоволен, недружелюбно относился к Бобино, холодно и почти враждебно — к Жермене, и только с ее сестрами оставался по-прежнему ласков и всегда радовался их присутствию. Они одни могли его уговорить не выходить из дома и не слоняться по улицам, рискуя оказаться в доме для душевнобольных, а то и похищенным врагами.

Вот каким путем и ценою какой жертвы была решена проблема покупки мебели и домашних вещей.

Когда Жермена лежала больная, князь, надеясь ее развлечь и доставить ей удовольствие, позвал известнейшего в Париже ювелира, велел принести красивейшие драгоценности и разложил их на постели девушки.

Он рассчитывал пробудить в ней любовь к нарядам, свойственную женщинам, и просил выбрать, что понравится, а лучше взять вообще все.

Но Жермена окинула грустным взглядом сверкающие украшения и решилась приобрести только одно скромное колечко с красивым сапфиром, окруженным мелкими бриллиантами, сделав это лишь затем, чтобы не обидеть Мишеля полным отказом.

Князь сказал ювелиру, огорченному такой, на его взгляд, незначительной покупкой:

— Это пока, позднее мы опустошим весь ваш магазин.

Потом Березов вернулся к Жермене и надел ей кольцо на палец, а она сказала благодарно и нежно:

— Я с ним никогда не расстанусь!

И конечно, сдержала бы обещание.

Но теперь, когда от этого зависело сохранение жизни Мишеля, могла ли она не распроститься с его же подарком? И девушка это сделала, когда Бобино спросил, на какие деньги купить обстановку для квартиры.

Жермена молча сняла кольцо с руки, положила в футляр и, передавая Бобино, сказала:

— Заложи или продай, как хочешь.

В ломбарде оценили в четыреста франков, ювелир предложил шестьсот, Бобино согласился и тут же побежал за мебелью, уплатив наличными пятьсот с тем, чтобы остальные сто отдать в рассрочку за год.

Вернувшись, он с торжеством сказал Жермене:

— Все в порядке, можем переезжать, когда нам удобно.

Итак, главное теперь состояло в том, чтобы их перемещение не заметили шпики, несомненно наблюдавшие за домом днем и ночью.

Девушки страшно боялись, что враги узнают их новый адрес, проникнут в отсутствие Бобино и будут продолжать вредить Мишелю, уже и так сделав его совсем больным.

Бобино молча слушал эти разговоры, предвкушая, какой приятный сюрприз преподнесет. Наконец он сказал:

— А если я берусь провести вас так, что никто не заметит?

— Вы можете это сделать?

— И не далее как сегодня ночью.

— Но они увидят, как мы будем выходить на улицу Паскаля.

— А мы окажемся на другой. Только бы Мишель не заупрямился и не принялся бы ставить нам палки в колеса.

— Его мы берем на себя, — сказала Берта. — Буквально: возьмем под руки, и он спокойно пойдет куда надо.

— Итак, друзья мои, в половине первого пополуночи мы уходим отсюда на улицу Мешен.

— Ты, может быть, поведешь через подземелье… Мы ужасно боимся подвалов с тех пор, как нас держали взаперти, с крысами…

— Все будет гораздо проще: вы ничего не имеете против прогулки по берегу реки?

— Ничего, особенно когда такое необходимо.

— Там не очень приятно пахнет, но зато нет ни малейшей опасности.

— Я готова идти вдоль сточной канавы, если это путь к нашему спасению, — сказала Жермена.

В полночь все пятеро спустились в швейцарскую, где их ждал Матис. Он снял со стены ключ на длинном ремешке и сказал, что проводит друзей, и все последовали за ним. Они миновали двор, где сильно пахло из дубильной мастерской, и приблизились к вонючему стоку, идущему к речонке Бьевр.

Мишель находил ночную прогулку забавной, хотя в темноте не было даже видно, куда ставить ногу. Князь оставался спокоен, не объявлял себя сумасшедшим, но сильно страдал от раны. Бедный аристократ покорно шел, куда его вели.

Выходы на набережную из дворов запирались наглухо, только некоторые дома имели ключи от замков. Матис изготовил отмычки, вывел всех к речушке. По другую сторону ее простирался пустырь, отгороженный плотным забором.

Через вонючую воду перекинули доску, по ней перешли на другой берег, а там пустырем — до изгороди. Накануне вечером Матис вынул гвозди из одной широкой планки. Подведя всех к этому месту, он внимательно прислушался, не идет ли кто по улице, открыл проход, выпустил всех на улицу и, быстро поставив планку на место, повернул к себе. Операция проводилась в полной тишине, переговаривались только шепотом.

Теперь они могли надеяться, что скрылись от своих преследователей и смогут наконец спокойно искать работу, спокойно жить.