Джордж Бейли - Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне

• Название: Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне
• Автор: Джордж Бейли
• Издательство: ТЕРРА-Книжный клуб
• Жанр: Политика
• Год: 2000
• ISBN: 5-275-00063-4

Перед вами — первое русское издание книги «Поле битвы Берлин». Она является уникальным вкладом в документальную литературу о послевоенном противостоянии Востока и Запада. Ее написали авторы, стоявшие на противоборствовавших сторонах в «холодной войне»: Джордж Бейли - бывший директор «Радио Свобода», Сергей Кондрашев - ведущий эксперт КГБ по Германии, генерал-лейтенант в отставке, и Дэвид Мерфи - бывший начальник Берлинской Оперативной базы ЦРУ, впоследствии начальник «советского» отдела ЦРУ.

Авторы опирались в работе над книгой на свои воспоминания и ряд уникальных, впервые рассекреченных документов КГБ и ЦРУ. Книга повествует о формировании обеими сторонами органов^ спецслужб в Германии сразу же после войны, о блокаде Берлина, о деле Отто Йона, о крупнейшей разведоперации того времени -«Берлинский туннель», об истории Берлинской стены и ряде других важнейших событий послевоенного времени.

---

Дин Ачесон, который еще 5 июня 1950 года заявил о продолжении американской политики демилитаризации Германии, признал, что «быстро перешел к поддержке участия Германии в обороне Европы». Мысль о том, что это участие решится со временем само собой, была отброшена ситуацией в Корее[218]. После нападения Северной Кореи США выделили дополнительно двадцать восемь миллиардов долларов на оборонные нужды, увеличился призыв в армию, количество американских дивизий тоже увеличилось до восемнадцати, из которых четыре в 1951 году должны были быть отправлены в Европу[219].

В ДОКЛАДАХ КИ НЕ УПОМИНАЕТСЯ КОРЕЯ

Доклады КИ продолжают отражать озабоченность СССР попытками союзников побудить другие страны признать независимую Западную Германию, а также большую обеспокоенность по поводу «германской ремилитаризации». Однако нет никакого упоминания о корейском конфликте и о том, что заставило западных союзников внезапно начать перевооружение Германии. Например, КИ писал о том, что называлось «серией тайных встреч американских и английских представителей из Западной Германии в Висбадене и Бад-Наугейме в середине августа». Как сказано в докладе, на этих встречах была признана необходимость «создания к концу 1950 года западногерманской армии под названием «федеральная полиция» численностью в 200 тысяч человек». Также было решено, что «назначение немецких генералов на командные посты будет происходить только по рекомендации американцев». После одобрения этого решения «верховный комиссар США Джон Макклой пригласил Аденауэра посетить его, чтобы обсудить детали декларации, подготовленной Аденауэром по вопросу ремилитаризации. Таким образом, текст официальной декларации Аденауэра от 18 августа был заранее согласован с американцами»[220].

Как известно из доклада Макклоя, он согласился с Аденауэром, что к 1951 году восточногерманская военизированная полиция будет достаточно обучена и может представлять серьезную опасность. Чтобы ответить на этот вызов, канцлер предложил подготовить и вооружить 150 тысяч добровольцев. В то время, как информация Макклоя о восточногерманской полиции не очень отличалась от информации Аденауэра, он все же ставил под сомнение правильность аденауэровского «суждения, что используя народную полицию для атаки по корейскому образцу Советы полагают, что смогут избежать всеобщей войны»[221]. В докладе Мак-клоя о переговорах с Аденауэром есть еще несколько упоминаний о конфликте в Корее и его отношении к европейской безопасности. Эти замечания не вошли в доклады КИ.

Отсутствие в архивных документах СВР докладов КИ о реакции Запада на северокорейское вторжение примечательно, если помнить о двух советских ключевых источниках — Гае Берджесе и Дональде Маклине, которые к началу военного конфликта служили в министерстве иностранных дел Британии. На самом деле, как указывал Юрий Модин в «Mes camarades de Cambridge», эти два агента были «сверхактивны» по состоянию на 25 июня 1950 года[222]. Негативные последствия корейской войны для советской политики в Германии просто-напросто не обсуждались в официальных московских кругах. Никто ничего не посмел написать, ведь все отлично знали, что решение позволить северным корейцам пойти в наступление принимал сам Сталин. Любые разговоры о просчете вождя, имевшем колоссальные последствия в Германии и Европе, если и велись советскими людьми, то шепотом[223].

Едва Китай вступил в войну, войска ООН снова перешли к обороне, и КИ сообщил, что «6 ноября 1950 года в преддверии дебатов по общим политическим вопросам в бундестаге Макклой принял Аденауэра и представителей Социал-демократической партии..; Во время беседы Макклой заявил, что если бундестаг выскажется против ремилитаризации, то в Западную Германию прекратятся поставки, предусмотренные планом Маршалла». В то же время Макклой дал понять, что в случае «одобрения ремилитаризации от 40 до 60 процентов дополнительных поступлений будет направлено в те секторы западногерманской промышленности, которая будет заниматься производством военных материалов». Вторая часть доклада КИ примечательна своим необъяснимым — очевидно, незамеченным — упоминанием о «событиях в Корее». Основываясь на личных беседах с американскими официальными лицами в Бонне, источник упоминает о планах Макклоя, касающихся «срочных мер... в случае ухудшения положения в Германии в связи с корейскими событиями». В планах якобы предусматривалась, помимо всего прочего, эвакуация гражданских сотрудников на левый берег Рейна[224]. Этот доклад не был вручен соответствующим московским лицам КИ до 4 января 1951 года. Для сравнения. Госдепартамент США замечает, что хотя Мак-клой обедал с Аденауэром 6 ноября 1950 года, беседа с лидером Социал-демократической партии Шумахером состоялась позднее, но в тот же день и отдельно. Единственное упоминание о Корее было сделано Аденауэром, «выразившим озабоченность, что неожиданный поворот событий в Корее (вероятно, вступление в войну китайских сил) может задержать направление дополнительных американских войск»[225].

И опять в советских архивах нет никаких свидетельств о донесениях Маклина или Берджесса по этому критическому вопросу. Когда британский премьер-министр Клемент Эттли посетил в начале декабря 1950 года Вашингтон, дабы выразить озабоченность намерением США использовать атомную бомбу и этим остановить китайцев, Модин заявляет, будто Маклин снабдил Москву подробным отчетом о результатах визита, включая поддержку Эттли и министра иностранных дел Бевина, ремилитаризации Германии. Непохоже, чтобы Маклин, не упускавший ничего из того, что считал агрессивностью американской политики, не доложил о германской части переговоров Трумэна—Эттли. Если эти доклады существовали и сохранились, архив СВР их не предоставил или не смог рассекретить[226].

ОБЪЕДИНЕНИЕ? СОВЕТЫ И СЕПГ ПРОБУЮТ ДРУГОЙ ПУТЬ

1 декабря 1950 года премьер-министр ГДР Отто Гротеволь обратился с письмом к западногерманскому правительству, призывая к всенародному обсуждению «общегерманских выборов». В национальной разведывательной оценке ЦРУ сообщало 27 декабря, что эта акция была частью более широкого советского плана «остановить или замедлить перевооружение Германии и получить выгоду из конфликтов, которые этот вопрос породил в западных странах, то есть обрести твердую почву под ногами и сделать первый шаг на пути объединения Германии под контролем СССР». Попросту говоря, письмо Гротеволя должно было воодушевить Восточную и Западную Германии на объединение[227].

Уловка Сталина заставила призадуматься западных союзников. На «тайной сессии» Совета верховных комиссаров, состоявшейся в Берлине 7 декабря 1950 года, присутствующим пришлось «согласиться, что после китайских успехов в Корее, отражая настроения некоторых групп населения в Западной Германии, предлагалось внимательно перечитать письмо Гротеволя и не отвергать его с ходу»[228]. Подобные призывы можно было слышать в течение всего 1951 года. Однако это не замедлило движения Западной Германии к полноправному членству в европейском сообществе. Западные союзники в конце концов разгадали замысел Советов усугубить рознь между ними. Пожалуй, верховный комиссар США Макклой правильно сказал, что «чем явственнее интеграция Западной Германии в свободный мир... тем больше готовности к согласию у коммунистов относительно условий объединения»[229].

ПЕРЕВООРУЖЕНИЕ ЗАПАДНОЙ ГЕРМАНИИ ПРОДОЛЖАЕТСЯ: СОВЕТСКАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ

В начале 1951 года Северная Корея и ее китайский коммунистический союзник заняли Сеул, столицу Южной Кореи. 14 марта войска ООН освободили ее, и их противники отошли к северу, на бывшую границу (38-я параллель). 23 июня Яков Малик, советский делегат на сессии ООН, предложил прекратить огонь. 10 июля начались переговоры о перемирии. Несмотря на продолжавшиеся бои, фронт стабилизировался.

Движение Западной Германии в сторону включения в оборону Европы и экономического партнерства с западноевропейскими соседями, ускоренное корейским конфликтом, продолжалось. В это время КИ проделал отличную работу по информированию советских руководителей о том, что происходит в Западной Германии, разве что он все еще игнорировал роль корейского конфликта в стимулировании этих процессов. КИ продолжал аккуратно информировать руководство страны о западной реакции на дипломатические и торговые инициативы Советов и Восточной Германии, которые Советы предприняли, чтобы разделить западных союзников по проблеме сроков и условий вклада Западной Германии в европейскую оборону.

Цели СССР в Германии оставались прежними. По оценке ЦРУ от 1 февраля 1951 года, «конечная цель» СССР — распространить свой контроль на всю Германию. Его текущей целью было подорвать ФРГ, предотвратить ее перевооруже-ниє, не допустить ее политический, экономический и военный союз с западными державами. Что до Восточной Германии, то Советы «будут и дальше укреплять коммунистический контроль в ГДР, эксплуатировать ее экономический потенциал, развивать ее военный потенциал и вооруженные силы, чтобы в дальнейшем интегрировать ГДР в советскую орбиту влияния». Москва будет продолжать использовать Берлин как способ давления и искать пути изгнания западных держав из Берлина, чтобы он стал единым городом, сначала столицей ГДР, а потом и объединенной Германии[230].