Уильям Дитц - Проклятый Легион

• Название: Проклятый Легион
• Автор: Уильям Дитц
• Издательство: ACT
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 1999

Когда все надежды потеряны - для неизлечимо больного, для осужденного преступника, для жертвы которую невозможно спасти, - приходит время последнего выбора.

Можно выбрать жизнь - в качестве солдата-киборга Легиона... если ад этой войны можно назвать жизнью.

Они - и больше, и меньше, чем люди. Они - стальные воины. Они - самая элитная боевая сила Империи. Они погибают - или побеждают. Они - Проклятый Легион. Боже, помоги проклятым!

---

Мосби затошнило, но она сохранила на лице бесстрастное выражение. Это было ужасно, но, как днем раньше сказал Чин—Чу, таковы и преступления, которые они совершили. Был в этом деле и политический момент, потому что Клика нуждалась в народной поддержке, если действительно собиралась свергнуть императора. Поддержке, которую будет трудно получить, если ее войска станут насиловать и убивать тот самый народ, который должны защищать. Нет, это необходимо было сделать, но эти казни легли тяжелым грузом на душу генерала.

Бунт начался, когда специально обученный личный состав корпоративных служб безопасности опустился с неба прямо в середину тюремного плаца. Это случилось днем, в самую жару, когда комендант Крепкое Дерьмо Гевин меньше всего ожидал атаки, а легионеры «водили стену» — перетаскивали камни с одного конца дробилки на другой.

Первым признаком, что что–то не так, стали десять воздушных грузовых платформ. Они появились на радаре и игнорировали все попытки связаться с ними. Гевин мог запустить противовоздушные ракеты или потребовать поддержки авиации, но не сделал ни того, ни другого. Да, платформы вошли в запретное воздушное пространство, да, они не отвечали на его запросы, но они были явно гражданскими. Черт побери, да на них двадцатифутовыми буквами было написано «Чин—Чу Энтерпрайзес». Нет, это явно какая–то ошибка, и ошибка, которую он вскоре исправит.

Мосби вспомнила удовлетворение, которое почувствовала, когда большие черные тени проплыли через плац. Когда поняла, что время пришло, и знала, что ее люди готовы. Она вспомнила, как охранники в экзоскелетах попытались загнать всех внутрь, и как они закричали, когда легионеры стащили их на горячий бетон и принялись обрабатывать кулаками.

Легионеры не пощадили ни дворовую охрану, ни тех, кто высыпал из арсенала, расстреливая заключенных из пулеметов. Сотни погибли в тот день, сметенные ураганом свинца, но тысячи выжили и, вооруженные сброшенным сверху оружием, начали сражаться. Одетые в черное отряды безопасности поддержали их огнем, спрыгивая с парящих платформ. Бой длился всего один час пятнадцать минут.

Мосби бросилась на поиски Гевина, намереваясь убить его собственными руками, но она опоздала.

Группа специально обученных агентов из службы безопасности разыскала управляемую компьютером тюремную систему поддержания жизни, освободила мозговые ящики, хранящиеся там, и вставила их в кибернетические тела. За несколько минут войска Мосби стали сильнее на триста шестьдесят два киборга. Все кводы и большинство бойцов II заняли позиции вокруг тюрьмы на случай контратаки, но пятеро отправились искать Гевина. Они нашли его съежившимся в углу своего офиса.

Ходят разные слухи о том, что они с ним сделали, но Мосби видела тело и имела собственное мнение. Она подумала, что борги играли Гевином в мяч. Бросали его туда–сюда, пока он не умер от травм. Перепачканный кровью офис и изломанное, будто разбитая кукла, тело коменданта подтверждали ее догадку, но точно Мосби так никогда и не узнала.

Дженнингс появился у ее локтя. Стекло хрустнуло под его ботинками. Он указал на казненных.

— Нам снять их? Мосби покачала головой.

— Нет, не сегодня. Я хочу, чтобы люди увидели и запомнили.

Дженнингс кивнул. Даже небритый, он все равно выглядел красивым. А Мосби уже сколько дней не вспоминала о своей внешности.

Старший сержант отпустил бойцов. Они разбились на группы и направились к разношерстной колонне автотранспорта, ждущей неподалеку. Трое бойцов II шли задом, следя, чтобы не случилось неприятностей. Дженнингс вопросительно взглянул на нее.

— Так что же дальше?

Мосби посмотрела на юг, туда, где уже сотни лет стоял древний город Лос—Анджелес, и где мать императора построила себе дом. Мосби не могла видеть его многоэтажные башни, но знала, что они там. Она улыбнулась.

— Пора навестить одного моего старого друга. Того самого, который бросил нас в тюрьму и послал ВКФ против Альгерона.

Дженнингс кивнул:

— Отличный план. Пойдемте.

Зачем именно создавался этот комплекс и кто был архитектором этого здания, было известно только мадам Дассер и ее ближайшим родственникам. Но из него вышел довольно удобный штаб, тем более безопасный, что располагалось здание всего в нескольких милях от императорского дворца, и императорская секретная полиция, обыскав каждую комнату бесчисленное множество раз, объявила его чистым. К тому же зданием владела подставная компания, официально не имеющая никакого отношения к «Дассер Индастриз». Все это вместе означало, что у Клики есть надежное место для собраний.

Сидя в затемненной комнате, Чин—Чу обнаружил, что стал неизвестным номером историй подполья, когда смотрел голофильм о том, что некогда было его усадьбой. Нола сидела рядом, изо всех сил стараясь не плакать. Клика насчитывала уже сотни членов, но в исполнительный комитет входили только пятеро человек. Все они сейчас присутствовали, и все были в привычных просторных халатах.

Этот голофильм снимали через двадцать четыре часа после нападения секретной полиции на виллу Чин—Чу, и смотреть там было почти не на что. Дом вместе со всем его содержимым взорвали. А чтобы Чин—Чу наверняка понял, что ему хотят сказать, обломки сожгли. Две трубы еще стояли, как и рваный кусок кирпичной стены, но все остальное превратилось в груду почерневших дымящихся развалин.

— Мне очень жаль, — сказала мадам Дассер, — но мои имения тоже пострадали.

— И мои, — добавил Ари Госс.

— Мои тоже, — сказала Зорана Зикос.

— И наши, — вставила Сьюзен Ротенберг. Чин—Чу вздохнул.

— Думаю, этого следовало ожидать. Мы должны были выйти из подполья, и как только мы это сделали, они атаковали.

Нола издала придушенный звук.

— Но кое–что эти варвары проглядели… Мадам Дассер повернулась к ней:

— Проглядели? Что? Нола указала на экран.

— Смотрите… Скульптуры Серджи абсолютно нетронуты!

Все увидели, что ржавые металлические пластины, которые торговец сварил вместе, стоят себе, как стояли раньше, и засмеялись.

— Вероятно, тайная полиция решила, что кто–то уже разрушил их, — высказалась Зикос.

Чин—Чу улыбнулся и взял жену за руку.

— Смейтесь, если хотите, но у меня–то хоть есть вторая профессия, а кто из вас может сказать то же самое? Мы же не вечно будем революционерами.

— Серджи прав, — согласилась Ротенберг. — Мы должны надеяться на успех. Что произойдет, когда император будет низложен?

— Нам еще рано об этом беспокоиться, — рассудительно заметил Госс.

— Может быть, — ответила мадам Дассер, — а может быть, и нет. Давайте взглянем на отчет, который составили наши специалисты по информации и маркетингу.

Она нажала кнопку, и голокартинка распалась на тысячи световых осколков. Они закружились, погнались друг за другом и вернулись вместе, сложившись в комплект из восьми сводок, графиков и диаграмм. Будучи деловыми людьми, заговорщики выпрямились и все внимание обратили на экран. Дассер пояснила:

— Вот как выглядит ситуация. Хорошая новость заключается в том, что опрос общественного мнения, проведенный во многих местах и среди представителей разных культур, показывает, что народ согласен с нашим планом сражаться с хадатанами на краю и хочет нового руководства. Когда мы обошли императорскую пропагандистскую машину и дали населению настоящие факты, миллионы людей перешли на нашу сторону. Материал с Веретена был особенно эффективным. Граждане хотят войны и хотят ее немедленно.

— А плохие новости? — осторожно спросила Зикос.

— Плохая новость та, — ответила Дассер, — что люди не доверяют нам. Сумасшедший или нет, император олицетворяет собой стабильность, и народу это нравится, особенно когда они сравнивают его с нами. Вот, взгляните сюда. — С помощью световой указки она высветила некоторые статистические данные. — Так как мы бизнесмены и соответствуем общему определению «богатые», они боятся того, что мы можем сделать после свержения императора.

— Весьма здраво, — тихо проговорил Чин—Чу.

— Но это нечестно! — воскликнула Ротенберг. — Мы рисковали всем! Император закрыл наши компании, разрушил наши дома и приговорил нас к смерти!

— Итак, я буду кусаться, — мрачно сказала Зикос. — Каков ответ?

Мадам Дассер усмехнулась.

— Наши специалисты по связям с общественностью рекомендуют поэтапный подход. Они указывают, что Клика, составленная из безликих мужчин и женщин, мотивы которых сомнительны, выглядит менее привлекательно, чем один человек. Особенно в обществе, где вся власть была так долго сосредоточена в одних руках.

— Значит, мы должны выбрать, так сказать, представителя, — задумчиво произнес Госс.

— Или представительницу, — жестко уточнила Ротенберг.