Леонид Габышев - Из зоны в зону

• Название: Из зоны в зону
• Автор: Леонид Габышев
• Издательство: Фолио
• Жанр: Современная проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-7150-0118-8

Роман «Из зоны в зону» продолжает тему «Одляна…».

---

— Мне с утра надо быть в конторе.

— Кем работаешь?

— Мастером, в ЖКО.

А тут вышла Татьяна.

— Я беру вас. Когда рассчитаетесь?

— Через две недели буду у вас.

Она испарилась.

— Как устроишься, я рассчитаюсь. Сядешь на мое место. Здесь писать надо иносказательно, как в баснях Крылова, — сказал веселый мужчина.

— Почему так?

— Наш завод секретный, и потому нельзя писать слова «Волгоград», «Сталинград», «река Волга», словом, нельзя делать привязку к местности.

Услыхав слово «секретный», напугался, но виду не подал. Другой мужчина, моложе, добавил:

— Еще пройдешь через первый отдел: не спала ли твоя бабка с Керенским?

Петров не знал, что такое первый отдел, но понял: нехороший, и не растерявшись, пошутил:

— С Керенским бабка не спала, а если и спала, то с Колчаком. Я из Сибири.

— Неважно, — продолжал мужчина, — здесь всех, кто на завод устраивается, проверяют.

Коля, сраженный, поплелся на остановку. «Да ведь я на секретный завод устраиваюсь! Не возьмут. Спросят: «Судимый?» Как быть? А так хочется в редакции поработать! А если ответить: «Несудимый!» Узнают. Но парень сказал, что проверят, не спала ли бабка с Керенским? Значит, будут проверять родственников? Проверят отца — а он работал начальником милиции, — и меня не сильно будут трясти. Живой отец в ТОЙ зоне не помог, а вдруг мертвый в ЭТОЙ поможет?»

Петров подал на расчет, отправил литературоведу письмо и быстро получил ответ. На майские праздники Олег Викентьевич срочно приглашал в Москву.

Тенин встретил трезвым, на этот раз пожал руку крепче, и сразу:

— Зря устраиваешься в редакцию. Пора переезжать в столицу. Техникум закончил, Волгоград ничем не держит. В Москве войдешь в литературный круг, и я тебе помогу.

Сели в кресла.

— Олег Викентьевич, где я пропишусь в Москве и где буду жить? Ведь я с женой и дочерью.

— Я пропишу тебя в Московской области, а работать поступишь в Москве. Кем? В многотиражную газету корреспондентом. Но это будет Москва, а не Волгоград. Жилье найдем. Снимешь дом, я помогу, и жена с дочкой приедут. Жена дворником в ЖЭК устроится и быстро получит квартиру. Да и ты в ЖЭК поначалу ради квартиры можешь пойти. Вот это мы и обсудим.

Коля молчал. Не хочется бросать Волгоград, там квартира. И отказался.

— Зря!

— Не зря! У меня на переезд и денег-то нет.

— Дебаты продолжим позже, а сейчас надо выпить.

— Пить не будем. В прошлый раз ваша жена разбомбила меня, сказав, будто я вас спаиваю. И в этот раз придет…

— На праздники ее не будет. Она на даче…

— Как с моими рассказами? Пристроили хоть один?

— Пока нет. Ты же не хочешь переехать в Москву. Будешь жить здесь, и будешь вхож в редакции и дело сдвинется. Давай, сходим в магазин.

— Хорошо, только одну бутылку в честь моего приезда.

Но одной оказалось мало.

— Все, Олег Викентьевич, хватит. У меня с деньгами туго.

Тенин прошелся по комнате и остановился возле книжных полок.

— Бери еще две бутылки и выбирай две любые книги. Кроме собраний сочинений, чтоб не разбивать.

И он соблазнился книгами. Разглядывал корешки и не знал, какие выбрать.

— Выберешь потом, а сейчас дуй в магазин.

Тенин расколол Колю, и они загудели. Но пил он мало, больше на книги глазел.

К ночи Тенин свалился и захрапел, и он подошел к полкам. «Какие взять?» Нравились многие. Выбирал долго, но сон поборол.

Утром, опохмелившись, вновь чудили по телефону, обзванивая писателей и соблазняя их огненной.

Тенин, сняв трубку, сказал:

— Надо бы твою жену с праздником поздравить.

И он передал по телефону телеграмму:

«ПОЗДРАВЛЯЮ ПРАЗДНИКОМ НИКОЛАЙ ВЕРА НАДЕЖДА ЛЮБОВЬ».

— Зачем вы, Олег Викентьевич?

— Пусть поволнуется!

«Так вот почему он часто мне шлет телеграммы! Вечером напьется, снимет трубку, передаст телеграмму, а на другой день я лечу его опохмелять!»

Они гудели три дня, и Коля пропил все деньги. Тенин был должен Петрову десять книг, любых — на выбор! «Как же я повезу их? Придется просить сумку».

В день отъезда пришла жена Тенина, и он протрезвел. Они вполголоса долго разговаривали в комнате. Но вот Тенин вышел, и Коля напомнил о книгах. Олег Викентьевич развел руками.

— Она не разрешит.

— Что, и на работу не пойдет?

— Пойдет.

«Так. Поезд отходит после обеда, а Фаина Антоновна будет сидеть до тех пор, пока я не уйду. Что делать?»

Он попрощался и поехал на вокзал. Купив билет, позвонил Тенину — короткие гудки. И звонил до отхода поезда…

Петров с документами заявился в редакцию, написал заявление и ему рассказали о начальнике отдела кадров, Петре Афанасьевиче Апанасове. В молодости он занимался в художественной самодеятельности Дворца культуры имени Кирова. Играл в пьесах, читал стихи, был конферансье и слыл первым самодеятельным мастером разговорного жанра. Как-то он вышел на сцену и сказал:

Я не Пушкин, не Некрасов,
А я Петя Апанасов.

И вот Коля в его кабинете. Петр Афанасьевич долго рассматривал документы Петрова. Паспорт с паскудной записью он заменил[9]. Апанасов отложил документы и недоверчиво взглянул на Петрова.

— Вы не были судимы?

— Нет, что вы, — мягко, но с удивлением ответил Коля.

— Заполните анкету и напишите автобиографию.

Вышел в коридор.

Заполнив анкету, приступил к автобиографии. Написал, где родился, отец военнослужащий. (Писать, что отец работал начальником милиции, не стал. Найдут в архивах). Дойдя до пятнадцатилетнего возраста, задумался: «Где же был я пять лет? В Волгограде? Нет, легко проверить. А-а, напишу: «В Падуне жил до двадцати лет, и работал на спиртзаводе плотником». А если проверят и спросят: «Так где ты был пять лет?» Скажу: «Пять лет из Сибири в Волгоград шел пешком».

В заводской поликлинике окулист сказала:

— С одним глазом на химическом заводе работать нельзя. Вдруг что-нибудь попадет в глаз и лишишься последнего.

Он оторопел. Не ожидал, что, обманув отдел кадров, его не примут по зрению. И стал уговаривать врачей. Второй врач, мужчина, сказал:

— Да пусть работает. Он же в редакции, а не в цехе.

Женщина-врач согласилась, но добавила:

— Без права захода на предприятие.

Выйдя из кабинета, в нижнем углу листка прочитал: «Без права захода на предприятие».

«Редакции такой корреспондент не нужен. Как быть? Во-о, надо стереть слово «Без», во втором слове стереть окончание «а», исправить и выйдет: «С правом захода на предприятие». А вдруг подобной записи ни у кого не бывает? Да за день через отдел кадров проходят десятки людей и им некогда рассматривать врачебные листки. Прошел комиссию, и ладно. Рискну».

В ближайшем магазине купил пачку лезвий, резинку, выбрал по цвету стержень и сел в квартале за стол, обитый железом. За этим столом местные мужики забивали козла.

Однажды Коля, работая в совхозе на уборке урожая, захотел уехать домой раньше — в техникуме начинались занятия, а без подписи директора деньги не выдавали. Директор Петрова не отпускал. В пустом кабинете правления нашел чье-то заявление с подписью директора и ушел на скотный двор. Примостившись на телеге, потренировался, и в своем заявлении вывел точно такую же подпись. И деньги получил.

Коля, покурив за столом, соскоблил буквы, вписал нужные, и отвез листок в отдел кадров.

Через несколько дней вышел на работу, но без пропуска: проверка родственников, — не спала ли бабка с Колчаком или Керенским, — продолжалась.

Татьяна Мигулина дала первое задание: подшить письма, а наиболее удачные отредактировать. Последние месяцы их не подшивали, а складывали в стол. Письма в основном без конвертов, их заносили прямо в редакцию.

За неделю справился с заданием и несколько писем пошли в набор.

— Ты неплохо редактируешь, — сказала Татьяна, — теперь на тебе будет почта редакции.

Столовая находилась на территории завода, и Коле приносили пирожки — сухой паек, как на этапе. На сухом пайке, в свое время, сидел каждый.

Татьяна Мигулина исполняла обязанности редактора, а редакторский стол занимал Анатолий Тарасов. У Татьяны стола не было, и она носилась по кабинетам.

Кроме двух редакторов, машинистки и Петрова работали еще двое: Владимир Матодиев — корреспондент, и Виктор Алешин — фотокорреспондент. Виктор числился в цехе работягой и получал неплохой оклад. А Колю приняли корреспондентом радио с окладом в сто рублей.

В редакции заводского радио две корреспондентки.

На следующей неделе Татьяна сказала:

— Пока у тебя нет пропуска, съезди во Дворец культуры и напиши о работе агитпунктов.

Он не сомневался — с заданием справится, но смешно писать о выборах. За свою жизнь ни разу не голосовал, игнорируя выборы, как и многие. На расклеенных листовках волгоградцы подрисовывали первому секретарю обкома партии усы, выкалывали глаза, просто перечеркивали крест накрест, а иногда подписывали смачные русские существительные. Но Куличенко всегда избирался большинством голосов депутатов, и на сессиях на весь зал храпел.