Леонид Габышев - Одлян, или Воздух свободы

• Название: Одлян, или Воздух свободы
• Автор: Леонид Габышев
• Издательство: Фолио
• Жанр: Современная проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-7150-0118-8

«Одлян, или Воздух свободы» — роман о судьбе подростка, отбывающего наказание в воспитательно-трудовых колониях и там, в зоне, постигающего смысл свободы. Время действия — конец 60-х — начало 70-х годов. Книга эта — жестокое и страшное повествование, реквием по загубленной жизни. Роман был опубликован за рубежом, во Франции попал в число бестселлеров.

---

— Пирог, — сказал дежурный, — тебя что, не касается?

— Да щас я.

Он часто затягивался сигаретой.

— Пошел вон, раньше надо было курить! — закричал на Пирога дежурный.

Пирогу перед Глазом неудобно. В Одляне на него не кричали. А здесь кричат и гонят из туалета.

Пирог бросил окурок и вышел.

Глаз с активистом курили, и на них дежурный не кричал. Активист — Толя Макаров — самый авторитетный в шестом отделении.

Контролер закрыл Глаза в комнату. Воспитанники спали под замком. Одна кровать, что стояла в середине, — свободна, и Глаз, раздевшись, лег на второй ярус. Ребята поговорили и скоро заснули. Глаз уснуть не мог. Ворочался. За два часа не понял, что за зона? Режимка, а кулака, чувствуется, нет. За счет чего поддерживают порядок?

Утром заиграла труба, и дежурный в коридоре закричал:

— Подъем! Приготовиться на физзарядку!

Малолетки лениво поднимались и натягивали робу. Глаз с непривычки замешкался и вышел последним. Воспитанники, не успев построиться, двинули на выход.

Физзарядка проходила возле корпуса. Парни, ежась от холода, минут пять помахали руками и разошлись по этажам. Дневальные принялись за полы, а ребята, заправив кровати, пошли умываться.

В колонии был закон: до завтрака не курить. Кто закурит — нарушение.

Парни, свободные от уборки помещений, ждали построения в столовую.

После завтрака ребята в туалете закурили все разом. От дыма стало сизо. Глаз курил и замечал на себе взгляды — новичок.

После перекура ребята надели телогрейки, и вскоре их повели на утренний развод. Он проходил на том же месте, где и физзарядка.

Напротив ребят стояли воспитатели, кто пришел на подъем, начальник производства и дпнк. Ждали начальника режима Беспалова. Он сейчас исполнял обязанности начальника колонии. Из дверей вахты показалась его плотная фигура. Быстрыми шагами подошел к воспитанникам и встал к ним лицом.

Дпнк громко скомандовал: «Колония, смир-но!», четкими солдатскими шагами подошел к майору, вскинул руку и замер. Беспалов молниеносно вскинул свою — и она от рывка закачалась.

— Товарищ майор! Воспитанники в количестве ста восьмидесяти девяти человек на работу построены. Один воспитанник болен, один находится в дисциплинарном изоляторе. Докладывает дежурный помощник начальника колонии лейтенант Цветов.

Лейтенант встал рядом с майором, а тот, сделав паузу, хрипловато и негромко сказал:

— Здравствуйте, товарищи воспитанники!

Ребята, набрав воздуха, дружно и громко ответили:

— Здравия желаем, товарищ майор!..

Беспалов обошел воспитанников, вглядываясь в их лица, и, подойдя к воспитателям, стал что-то говорить.

Лейтенант подавал команды отделениям, и ребята, проходя через вахту, шли в производственную зону.

Воспитанники шестого отделения, зайдя в цех, вначале покурили. Затем построились. С ними поговорил мастер, и они приступили к работе.

Мастер пригласил Глаза в кабинет.

— В нашей колонии мебельная фабрика. Мы выпускаем столы, тумбочки. Шестое отделение собирает тумбочки. Работа нетрудная. Первый день у нас новички не работают. Осмотрись, а завтра приступишь, — закончил мастер и посмотрел в окно. Из окна виден весь цех.

Глаз слонялся по цеху, к работе не приглядываясь. Увидав стенгазету, стал рассматривать карикатуру. На ней изображен парень, разбрасывающий гвозди. Ниже шли стихи:

Сорил гвоздями Эмих с размаху,
Он гвозди гнул, он их кидал,
А если кто попросит Федю пару гвоздиков,
Наш Федя с удивленьем отвечал:
«Какие гвозди? Какого сраму?
Сегодня пусто, нет ничего».

— Эй, новичок, помоги мне, — обратился к Глазу воспитанник, шкуривший тумбочку, — я вон на плитку смолу поставил, ты помешивай ее, чтоб она быстрее стала жидкой.

На электроплите стояла алюминиевая миска со смолой. Глаз взял обломок шпона. Чем дольше мешал, тем гуще становилась смола. Наконец понял: парень его надул. Смола жиже не становилась. Отошел от плитки, и ребята засмеялись.

Глазу работа не понравилась. С детства не любил возиться с деревом, а здесь придется выполнять ненавистную работу. В Одляне обтягивать локотники, подбирать их по одинаковой текстуре, да и просто таскать диваны, хоть и тяжело, но интереснее. А здесь надо крутиться вокруг тумбочки.

На съем несколько десятков метров шли строем. Около деревянной избушки — производственной вахты — остановились. Начальник караула, толстый, невысокого роста пожилой старшина, пересчитал их, тяжело дыша, и пошел к вахте. За ним ребята. Их обыскали. Шмон, правда, поверхностный. Проверяли карманы и бегло прощупывали одежду.

На этаже ребята умылись, переоделись, сходили в столовую, покурили, и воспитатели отвели их в школу. Школа находилась напротив вахты, рядом с корпусом, и парни телогрейки не надевали.

На перемене Глаз увидел Томильца и рассказал ему о Могиле. Томилец учился в пятом классе.

— Забегай к нам. У нас в классе ни одного активиста. А всего нас девять.

— Мало букварей в этой зоне?

— Мало, — Томилец засмеялся и пошел в класс.

В восьмом классе двадцать с лишним человек. Глаз сел за первую парту — остальные заняты. В школе каждый день шло по четыре урока и час самоподготовки.

После занятий, в корпусе, к Глазу подошел Денис, и они пошли курить. В туалете встали к забранному решеткой, но без жалюзи окну, и Денис сказал:

— Ты, я вижу, парень ничего. Будешь жить с нами. В нашем отделении все живут группами. В других отделениях все идет в общий котел. Там не кентуются, а живут комнатами. Кулака в зоне нет. Но если будешь борзеть — отдуплят. Воров нет. Зону, как видишь, актив держит, хотя в КВП не так много людей. Половина активистов — липовые. Но в КВП не всякого примут. Активисты нужны авторитетнее, как и на тех зонах. Там был вором, или положняком[15], а здесь, чтоб жить легче, вступает в актив. В общем, здесь такой принцип: обмани ближнего, а не то тебя обманет дальний. Крутиться надо. Основные нарушения: двойки, или пуговица расстегнута, или матом ругнулся. Если активист услыхал, пошлет в воспитательскую. Чтоб сам воспитателю доложил.

— А если не пойти?

— Пойдешь, или как щенка затащат. В общем, поживи, оглядись. Держи хвост пистолетом.

2

В шестом отделении самый авторитетный из активистов — Толя Макаров. Только и слышно в коридоре: «Макаров, в воспитательскую», «Макаров, к Беспалову». Он нужен всем. Без него не решался ни, один вопрос. Он представлен к досрочному освобождению. Срок — пять лет, больше половины отсидел. Воспитатель на него чуть Богу не молился: он для него опора. Толя вокруг себя объединил активистов и не поддерживающих порядок, но и не нарушающих режим ребят. Их было человек десять, рослых и сильных, и попробуй не подчинись. Сам Макаров — душа-человек. На провинившихся не кричал, а убеждал их, что они не правы, и посылал в воспитательскую. Авторитетом он пользовался заслуженным.

Во втором отделении лидер Вова Шевченко. Он тоже представлен к досрочному освобождению. Кто из них старший, они так и не разобрались. Между собой спорили по пустякам.

На третий день после прихода Глаза они повздорили между собой. После завтрака все курили в туалете, а Шевченко и Макаров стояли рядом и сжирали друг друга глазами. Шевченко сказал:

— Что ты, Теля, ее дерешь. К Новому году будешь дома.

— Ты свою подальше от меня держи, а то фуфло вон какое, — парировал Макаров.

Шевченко не сдержался и ударил Макарова. Тот ответил. И в тесноте туалета они стыкнулись. Кругом ребята, и размахнуться неловко. За Макарова сразу вступились друзья. Они хотели придержать Шевченко, но его кенты кинулись на них.

Постепенно в драку втянулись оба отделения. Глаз стоял в туалете, рядом с выходом, и курил. Ему тоже захотелось подраться. Наши дерутся, думал он, и надо помочь. Но кого ударить? Со своего отделения он знал в лицо не всех, а в туалете, сизом от дыма, разве поймешь, кто свой, а кто чужой. «Вот, если кто ударит меня, — решил он, — буду знать, кого бить». Только он это подумал, как парень со второго отделения замахнулся на него. Глаз ждал удара, чтобы кинуться на обидчика, но парень, занесший руку, в последний момент передумал — бить не стал: все-таки новичок и в драку не ввязывается. Глаз вышел в коридор. Контролер звонил по телефону…

Дежурный по вахте выскочил за уходящим начальником караула и в нескольких словах объяснил. К вахте шел дпнк и, узнав про драку, сказал начальнику караула:

— Быстро на этаж. — А дежурному — Звони воспитателям. — Он метнулся к машине. Около нее стояли шофер и механик колонии, оба крепко сложенные…

Драка из туалета переместилась в коридор. Контролер и воспитатель ничего не могли поделать с толпой малолеток, отчаянно дерущихся. С лестничной площадки распахнулась дверь и вбежали два воспитателя, следом за ними начальник караула. Дверь на лестничную площадку осталась распахнутой, и теперь уже пять сотрудников колонии, объединившись, стали хватать дерущихся и выталкивать на лестничную клетку. Но и на лестничной клетке драка продолжалась.