Андрей Бадин - Без лица и имени

• Название: Без лица и имени
• Автор: Андрей Бадин
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2014
• ISBN: 5-699-08629-3

Никто не знает его в лицо. Ни его настоящего имени, ни биографии. Для всех он просто Фархад. Загадочный и всевластный глава крупнейшего в России наркокартеля, посадившего на иглу миллионы людей. И конца творимому им беспределу не было. Пока однажды в руки начальника убойного отдела МУРа полковника Петра Семенова, ведущего дело об убийстве известного археолога, не попал диск с компроматом на Фархада и крупная партия героина. И завертелась такая кровавая карусель, что только держись! Едва успели муровцы взять след, как вооруженные бандиты отбивают у милиции всю партию наркотиков, а диск с компроматом бесследно исчезает. Полковник Семенов становится объектом кровавой охоты наемных убийц. И помочь ему могут только старые друзья — бывшие спецы экстра-класса из ГРУ…

---

— Может быть, коньяку? — предложил хозяин.

— Можно, — согласился Семенов, и Александр достал из офисного шкафа запечатанную бутылку французского коньяка «Кельт» и три рюмочки. Поставил все это на стол и вынул из спрятанного в том же шкафу небольшого холодильника шоколад, лимон и баночку черной икры. Потом положил хлеб, масло и ножи.

Уверенным движением он откупорил коньяк и разлил в рюмки. Нарезал несколько хлебных ломтиков, намазал на них масло и украсил горками черной икры.

— Рыбьи яйца, — пошутил Семенов и взял за тоненькую ножку резную хрустальную рюмку с позолоченным ободком и замысловатым узором на боку. Поднес ее к носу, не спеша вдохнул миндальный аромат напитка и на мгновение затаил дыхание.

То же самое сделала и Лариса и вопросительно взглянула на шефа. Она не разбиралась в коньяках, винах и водках и подобные мужские забавы ей были чужды. Ее не интересовал аромат коньяка, ровно как и любого другого алкогольного напитка. Она больше любила натуральные, приготовленные из фруктов соки и считала, что они гораздо полезней.

Петрович же слыл специалистом в винном вопросе, любил смаковать чистейший запах и вкус напитка, радовать им свою душу и тело. Он читал книги о винном и коньячном деле и даже хотел когда-то стать виноделом. Но армия и последующая милицейская служба погасили в нем желание производить вина и разожгли страсть их употреблять. Он любил выпить немного дорого вина, водки, а лучше коньяка, разбирался во вкусах и знал в них толк.

Александр Ильич, видимо, тоже разбирался в них, как и во всем другом, но выпить любил побольше. Он взял рюмку, протянул руку, и они с полковником чокнулись. Затем очередь скрестить звенящие сосуды выпала Ларисе, и она тоже высекла из них веселую ноту.

Наконец все выпили и получили истинное наслаждение от общения с выдержанным долгие десятилетия напитком. Сразу закусывать не стали, а посидели некоторое время, смакуя легкий миндальный аромат и долгое черносливовое с ванилью послевкусие.

— Да, хорош коньячок, — выдохнул Петрович и махом поглотил предложенный бутерброд с черной икрой.

— Люблю иногда побаловаться крепеньким, — заявил Ильич и без промедления наполнил расставленные на столике рюмки.

— Хорошего понемножку, — заявил Семенов, — пора и за дело. Где у тебя документы?

— В компьютере, — Лаврентьев указал на находящийся в режиме ожидания ноутбук и предложил оперативнику их просмотреть.

Петрович уселся к столу в углу кабинета, надавил на клавишу и экран засветился приятным голубым светом. Заставка с плавающей в ласковой океанской лагуне обнаженной красавицей не порадовала глаз полковника, и он открыл нужный файл. Его взору предстал документ с грифом «совершенно секретно» в правом верхнем углу и заглавными буквами — Дело — в центре. Внизу было от руки написано имя — Рустам.

— Ага, это досье Рустама, — буркнул Семенов.

Пока Петрович изучал дело, Лаврентьев и Лариса выпили еще по одной рюмке, а потом добавили еще и еще. Вели беседу на праздные темы, и все, в общем, складывалось неплохо, пока в кармане у Семенова не завибрировал сотовый телефон. Он вынул трубку и ответил.

Ему звонил сотрудник его отдела Илья Рогов. Он сообщил, что на Садовом кольце обнаружена машина с убитым мужчиной внутри. Он был одет в милицейскую форму, а на сиденье валялась записка:

«Этот человек застрелил семью Урусбаева и милиционеров в квартире на Тверской улице». В «бардачке» машины лежали кассета и пистолет «ТТ» с глушителем.

Услышав про киллера, Семенов аж на стуле подскочил.

«Вот это да, — подумал он, — кто-то играет с нами по-крупному. Чтобы труп убийцы подбрасывали — такого еще не было».

Выслушав донесение, Петрович выключил трубку, встал и сказал Бобковой:

— Лара, мы уезжаем.

Капитан не стала спрашивать при Лаврентьеве, что случилось, а поднялась, оправила юбку, светлый пиджак и решительно шагнула к двери. При этом ее немного качнуло, но она удержалась на ногах.

Ильич вскинул удивленный взгляд на Петровича, встал и разочарованно пожал плечами.

— Ты все прочел? — спросил он.

— Да, почти все. Осталось немного.

— Значит, в другой раз дочитаешь и досидим в другой раз, — понурился Лаврентьев. — Давай на посошок. — Он налил себе и Ларисе коньяка в рюмки, а у Петровича она давно был полная.

— Давай, — кивнул Семенов, взял рюмку и чокнулся с товарищем. Лариса тоже взялась за тоненькую ножку, донесла рюмочку до рта и, ни с кем не чокаясь, осушила ее до дна. Полковники выпили стоя, закусили лимоном с шоколадом и пошли к двери.

— Посиделок не получилось, — зудел Лаврентьев. — Я думал, поговорим о деле, обсудим полученную информацию…

— К сожалению, в другой раз, меня вызывают, — Петрович крепко пожал полковничью руку и вышел.

Ильич и Лариса встали в дверях, он галантно поцеловал ей кисть и сказал на прощание пару ласковых слов:

— Уважаемая Лариса Юрьевна, я был счастлив с вами познакомиться и провести время. Заходите еще. — Он дал ей визитку, и она положила ее в нагрудный карман своего стильного, обтягивающего восхитительную грудь пиджака.

Через пару минут полковник и капитан уселись на мягкие сиденья служебной машины и под мигалкой помчались на Садовое кольцо в район метро «Рижская». Там в припаркованной у обочины пятой модели «БМВ» остывал труп киллера в милицейской форме.

Глава 6

— Что произошло? — спросила Лариса.

— У Рижской эстакады в машине найден труп мужчины, а рядом с ним записка, что именно он убил Урусбаева, его семью и четверых милиционеров.

— Ни фига себе, — выпалила Лариса. — Бандюки охренели, такие сюрпризы подбрасывают!

Полковник с укоризной посмотрел на капитана, но ничего не сказал. Она смутилась:

— Извините, Петр Петрович, перебрала. Вчера тоже пили, поздно домой вернулась и муж обиделся. И сегодня… В МУРе сопьешься.

— Зачем много пила-то? Махнула бы одну рюмочку для пробы продукта и хватит. Сидела бы и беседовала с ним, а он пусть бы пил да болтал. Маленькая что ли, не понимаешь, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Он бы напился и все нам рассказал, — Семенов отвернулся к окну. — Только этот труп нам все планы испортил. Хотя… Может, и к лучшему.

— Вы документы прочитали?

— Да, успел, все изучил.

— И что там?

— Рассказать?

— Если можно…

— Ну ладно, пока едем, расскажу, самую суть, — Семенов собрался с мыслями и начал: — Сразу хочу сказать, что в досье нет ни малейшего упоминания ни про Фархада, ни про Урусбаева. Этот Рустам, а это его кличка, темная личность. Он родился в тысяча девятьсот пятьдесят пятом году в Твери, по национальности таджик, но в Таджикистане никогда не жил. У него и второе погоняло имеется — Тадик.

Настоящее его имя Миша, по-таджикски Махмуд, а фамилия Амирбаев. Мать отказалась от него, как только родила, и оставила в роддоме. В досье указано, что она была алкоголичкой и наркоманкой, курила травку и что-то там себе вкалывала. В те времена в СССР трудно было достать качественные наркотики, не то что сейчас, и она в конце концов умерла от какой-то отравы. Миша — Рустам рос в детском доме, но этот период его жизни нам не интересен.

Отец Рустама не установлен. Имя Махмуд дала ему мать, но он его не любил и представлялся Мишей. В СССР была популярна русификация имен — все хотели быть русскими, так было легче устроиться в жизни.

— Я помню то время, — сказала Лариса, — когда евреи меняли свои имена и фамилии.

— Да и не только они. Не исключением был и подросток из детского дома в Твери Михаил Амирбаев. — Полковник поморщился, вынул из кармана носовой платок и протер вспотевший лоб. — Кличку Рустам он получил на «малолетке», куда первый раз угодил в пятнадцать лет. Причем о его жизни до этого периода известно очень мало. Лишь то, что он сирота, воспитывался в детском доме, и все. Он сам о себе ничего никому не рассказывал, даже друзьям. Хотя вряд ли у него были друзья. По свидетельству детдомовцев и его сокамерников, он был замкнутый, погруженный в себя озлобленный паренек, не желавший ни с кем иметь дело. Ничто его в жизни не интересовало.

— За что его посадили?

— Он разбил стекло витрины аптеки в Твери, проник внутрь и наглотался каких-то таблеток. Там и отрубился. Сработала сигнализация, приехала милиция и взяла его — тепленького. Очнулся он только в изоляторе, но никому ничего объяснять не стал. На суде молчал и получил пять лет общего режима. Был досрочно освобожден через три года отсидки за примерное поведение, но на воле своего ремесла не бросил.

Второй раз его осудили через пять лет, и он отправился уже в колонию для взрослых. А статья такая — торговля наркотическими веществами. К тому времени он успел заматереть и понял, что все надо делать чужими руками. Одним из первых в стране начал искать выходы на Восток, в выращивающие коноплю и мак страны. Там он начал закупать партии сырья, а торговал наркотиками здесь. Но доказать в суде то, что он организатор преступного сообщества, тогда не смогли. Взяли одного Рустама и осудили его одного. Дали семь лет, но через два года он освободился за примерное поведение.