Татьяна Шмидко - Дежавю

• Название: Дежавю
• Автор: Татьяна Шмидко
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-966-288-014-4

Читатель, следуя за героями романа «Дежа Вю», совершит незабываемое путешествие по странам и городам средневековой Европы, станет свидетелем зарождения любви между древнейшим вампиром на Земле и юной аристократкой, а также пройдет тропами жестокой войны между оборотнями и вампирами. Сложное хитросплетение судеб приведет к неожиданной развязке в современном мире, отразившись поразительно точной копией в судьбах представителей враждебных кланов. Роман рассчитан на широкий круг читателей.

---

– Эх, красота!

Он вообще всему умилялся и восторгался, словно только вчера вылупился на свет.

– Да уж… – сказал Молот, рассматривая через плечо ассортимент бара.

Чернокожая официантка, пытающаяся затмить Охуру количеством и качеством завитков в прическе, принесла нам меню. Мы изучали его недолго, после чего выяснилось, что нам: первую, вторую и пятую страницы и пиво.

«Охура» убежала на кухню, неся новость жадным на сплетни поварам, что сегодня, может быть, случится драка, если они, как следует, не постараются. Те намек поняли и принялись быстро выполнять заказ.

Себе я заказал картошку фри, салат и жареную телятину. Все равно есть не буду, только делать вид, что ем. Сегодня было время проиграться, так что приступ язвенной болезни разыгрывать не буду, начну шоу, когда еда исчезает с вилки до того, как я стану ее жевать, где-то на полпути между тарелкой и зубами. На мое счастье, люди считали неприличным разглядывать другого человека, когда тот ест. Сегодня я буду прятать человеческую еду в вазу около столика. Пока нам несли заказ, мы болтали про всякую чушь, а я то и дело поглядывал на пригласительный билет на выставку. Вдруг захотелось снова побывать в атмосфере 18-го века. Это был прогрессивный и богатый на кровопролития век. Но какой же элегантный и красивый! Предметы изобразительного искусства, в частности гравюры и живопись, были просто безупречны, а музыка, а стихи! Архитектура и одежда были величественными, а люди – одухотворенными и прекрасными в своих заблуждениях. Эх, красивое было время!

– Парни, я бы хотел все-таки сходить на выставку, – сказал я, помахивая пригласительным. В ответ я услышал нестройное мычание. Хук закатил глаза и спросил:

– Эльф, ну скажи мне, как такому мужику, как ты, могут нравиться такие финтифлюшки? Я не понимаю! – сказал он, расстроено подперев рукой голову. Он хорошо помнил меня в драке и искренне не понимал моей тяги к прекрасному. Можно сказать, у него начинался от этого когнитивный диссонанс. Но Сэм, как всегда, выручил меня:

– Да там просто такие телки на картинах, ты бы видел!

– Телки? – воодушевленно спросил Хук.

– Да. Но размером с бензовоз! – вмешался Гарри.

– Ну, у каждого свои предпочтения, – сказал Молот, отчего Гарри притих – все знали его тягу к молоденьким мулаткам.

– Эльф, так что там латинос хотел? – спросил вдруг Гарри.

Решил спросить о главном, пока я думаю о прекрасном. Ну-ну!

– Как обычно, склонял к преступной деятельности. Предлагал дурь возить, но я, как всегда, отказался.

– А чего отказал? Деньжат бы подзаработал… – ответил мой фэбээровский друг.

– Да, Эльф, чего отказываться? – начал Молот, желая подтрунить над Гарри. – Ты мог бы в колесах возить, как все… А потом и оружие можно перевозить. Вот один мой друг… – сказал он и вдруг «поперхнулся» водой.

От досады Гарри чуть не расплакался. Ему очень нужно было хоть какая-то оперативная информация для отчета. Молот прокашлялся и сказал: – А, впрочем, ну эти разговоры! Мне не по себе от общения с этими тварями! Как их только земля носит?

– Вот и я такого же мнения. Так со мной кто-нибудь на выставку пойдет? – спросил я снова, желая завернуть разговор в другое русло.

– Телки, говоришь? – спросил Хук, многозначительно взмахнув бровями.

– В основном, слегка одетые… – с видом заговорщика прошептал Сэм.

– Хм, я, пожалуй, схожу… только сначала поем, как следует! – ответил Хук, поглядывая с надеждой на кухонные двери. Оттуда как раз бодро выпорхнула кучерявая «Охура» с ассортиментом первой страницы меню. Она быстро расставила все на столе и так же стремительно снова исчезла в жаркой кухне. Она решила, что безопаснее отсиживаться там и строить планы мести администратору ресторана, который посадил «банду убийц» именно за ее столик. Пока что она остановилась на жгучем перце, который завтра насыплет в его утренний кофе.

Я принялся совать в рот вилку с салатом, который быстро прятал в вазе, как и планировал. Парни налетели на закуски – они исчезали с тарелок с угрожающей скоростью.

Потом Охура порадовала нас всеми остальными блюдами, которые так же стремительно исчезли с тарелок. Сытые и довольные, байкеры были безопасны, как любые мужчины. Официантка прекрасно это знала и появилась около нашего столика с неземной улыбкой на лице и счетом в руке. Мы молча сбросились по сотне баксов и, не требуя сдачи, встали из-за стола. Охура облегченно вздохнула, довольная чаевыми. Администратор «Звездного пути», видя нас, удаляющихся из зала ресторана, решил сегодня поставить свечку в местном соборе в благодарность за неиспорченный интерьер ресторана. И каково же было его удивление, когда вся наша компания направилась не к выходу, а в бар. Парни расселись у стойки, но я не хотел терять ни минуты.

– Хук, так ты идешь? А ты, Сэм? – спросил я.

– А как же виски?

– А после концерта слабо?

– Лады. Парни, вы тут зависайте, а мы пробежимся и посмотрим на голых баб! – последние слова он громко выкрикнул, отчего в ресторане тут же стало тихо. Десятки возмущенных взглядов сверлили наши удаляющиеся спины.

На входе в музей нас встретил пожилой мужчина в твидовом костюме-тройке, который, казалось, сейчас потеряет свою вставную челюсть от удивления. Одинокие женщины и коллекционеры прекрасного были его публикой, но не байкеры, так уж точно!

– Нам три билета и каталог, пожалуйста! – сказал я.

– Да, да! Конечно, молодые люди, конечно! – сказал он. – У нас сейчас проходит выставка…

– Искусства средневековой Европы 14 – 16-х веков. Судя по каталогу, у вас представлены голландцы, испанцы и представители французской школы…

– Ну, пугай меня, брат, – сказал шепотом Хук, снимая со своей лохматой головы рогатый шлем, пригладив кудри огромной пятерней. На пороге музея он почувствовал себя, как в воскресной школе, то есть преисполнился благоговения и дал себе клятвенное обещание не шкодить.

– Хотя фламандцы представлены слабо, – закончил я и добавил: – Вы не возражаете, если мы начнем с них?

Удивленный старик только кивнул головой и показал пальцем на конец экспозиции.

Сэм с видом ценителя искусства шел по светлому и просторному залу, надеясь увидеть хоть одну голую женщину. Хук шел за ним, надеясь на то же.

Мы разбрелись по разным углам – Сэм нашел искомое, а Хук увидел симпатичную картину с бутылкой вина и свежей рыбой. Не знаю почему, но ему это понравилось. Он диву давался, что так натуралистично нарисовано, даже снова захотелось выпить.

Я же побрел в зал, где были выставлены редчайшие картины древних испанцев, которые были большой редкостью – ведь сохранилось немного картин того периода. Сэм подошел ко мне и спросил:

– Ну почему на картинах либо кто-то умирает, либо страдает? Женщины бледные, как моль, не на что посмотреть!

«Видел бы ты испанок того времени, друг мой!» – подумал я про себя, а вслух сказал:

– Ну, понимаешь, рисовали по канону, тем более, что рисовать-то только учились. Мне кажется, что если бы тогда существовали фотоаппараты, и можно было сфотографировать женщин того времени, то ты бы изменил свое мнение.

– Ну, не знаю… – сказал Сэм и пошел бродить по экспозиции.

А я остался стоять перед картиной Бермеджо «Иисус ведет патриархов в рай» и думал о том, что художник хорошо передал дух той эпохи. То было темное, полное страхов и напряжения время. Люди жили в неуверенности в завтрашнем дне, стараясь выполнить все немыслимые рекомендации по соблюдению праведной жизни, чтобы попасть в рай. И совсем не знали, что это бесполезно – ведь Бог никогда не давал такого списка требований к людям. Все намного проще – «веруй во Христа и спасешься». Но люди из корыстных целей превратили простое и светлое учение Христа в ужасную ношу, которая делала жизнь человека просто немыслимо тяжелой. Ведь требовать святости и праведности от тех, кто дать этого не может, – значит, заранее обрекать их на страдания.

Я рассматривал женские лица на картине, старательно пытаясь не вспоминать одно очень дорогое мне лицо. Почему-то я вдохнул запах картины, надеясь ощутить ароматы того времени – холст пах рыбьим жиром, засохшим медом, канифолью и еще чем-то очень знакомым… Но тут в нос ударил удушливый запах мокрой псины! Он был смешан с едва уловимым запахом вампира, который мне показался очень знакомым.…Не веря себе, я снова принюхался к картине. Нет, цветочные ароматы исходили не от нее. Это был запах живого человека, но в нем было еще что-то от запаха бессмертных. Такого я еще ни разу в жизни не встречал!

Тяжелый аромат оборотня уходил в соседний зал, где были выставлены картины фламандских мастеров. Недолго думая, я пошел туда, по дороге стараясь «прослушать» ментальные голоса посетителей выставки. Но, судя по мысленным диалогам, кроме нас, посетителей больше не было. Значит, аромат тянулся из следующего помещения. Поэтому я покойно зашел в зал, где, к моему величайшему удивлению находились двое – молодая девушка и парень. Невысокой девушке на вид было лет семнадцать, не больше, ее идеальная фигура и бледная кожа указывала на принадлежность к вампирам, но ее сердце билось, причем не как у людей, а лишь изредка! А кожа отражала свет мощных ламп едва различимыми бликами! Она была не человеком, но и не вампиром, странная помесь двух видов! Я даже закрыл и снова открыл глаза, думая, что это просто галлюцинация. Не помогло – она была реальна! Парень же около нее был однозначно оборотнем – высокий, мускулистый брюнет с растрепанными волосами. Они были одеты в дорогую одежду, которая только выглядела обычной – винтажное платье и пиджак у девушки, а также удобная обувь, а парень – в дизайнерских джинсах и белой футболке. На ногах тоже обувь для бега. Бензином они не пахли, значит, либо прибежали сюда из окрестных территорий, либо живут в Сиэтле. Я постарался прочитать их мысли, но что-то не давало мне это сделать, словно они были в коконе, не пропускавшем наружу ни одной мысли.