Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 1

• Название: Полное собрание сочинений. Том 1
• Автор: Толстой Л.Н.
• Жанр: Классическая проза

---

— Удивительно, я не знаю у него ни однаго пункта, прибавилъ Володя, можетъ быть и есть таинственный какой нибудь, но мнѣ до сихъ поръ неизвѣстенъ.

Мнѣ опять было больно, что сказалъ Володя, тѣмъ болѣе, что я зналъ, что онъ не сказалъ [84] бы этаго, ежели бы мы были съ нимъ съ глазу на глазъ. Я увѣренъ былъ, что онъ, хотя темно, но понималъ отчасти причину моей филоссофіи. Отчего это, я не разъ замѣчалъ, между людьми, которые другъ друга хорошо понимаютъ, говорятся въ обществѣ такія вещи, которыя наединѣ не скажутъ ни за что другъ другу? Поговоривъ еще и довольно подробно о разныхъ пунктахъ, они сдѣлали расписаніе порядка, по которому слѣдовало нынче отправляться по пунктамъ, слѣдующее. Прежде ѣхать къ Корамъ, но зайдти нельзя, потому что былъ утромъ; стало быть только постоять подъ окошкомъ. Оттуда къ Бронамъ; смотря по обстоятельствамъ взойдти или нѣтъ, но во всякомъ случаѣ оставить знакъ своего присутствія, потомъ къ 10,000,000 (такъ называлась одна дѣвушка, въ которую тоже былъ влюбленъ Володя и названіе это получила отъ того, что, когда З. уѣзжалъ на ваканціи, то просилъ Володю писать къ нему и доносить о ней, но для того, чтобы въ какомъ нибудь случаѣ не открылось это дѣло, писать о ней подъ названіемъ 10 милліоновъ. Я полагаю, что осторожность эта была совершенно излишняя.) и т. д. и т. д.

— A гдѣ Васенька? спросилъ З., не поѣдетъ ли онъ? Что онъ нынче филоссофъ, артистъ, un homme tout à fait comme il faut100 или просто Васенька. Я его лучше всего люблю артистомъ. Кажется, нынче мы un homme très comme il faut, утромъ были y T. и обѣдали тамъ въ гимназическомъ сертукѣ англійскаго покроя, и поэтому на него надежда плохая.

— Однако теперь еще рано, а я до 8 часовъ буду заниматься, въ 8 ты приѣзжаешь, а теперь прощай.

— Ну хорошо, такъ я пойду къ покровителю; ты вѣдь обѣщался прійдти къ нему, такъ зайди за мной — это будетъ 5 пунктъ.

То, что сейчасъ такъ легко и просто сказано было о Васенькѣ, съ нѣкоторыми поясненіями дастъ вамъ ясное понятіе о его характерѣ въ это время. [85] Въ какое бы положеніе не поставила судьба человѣка, она всегда даетъ ему способы быть довольнымъ имъ. Чтобы быть довольнымъ въ томъ положеніи, въ которое насъ поставила судьба, нужно имѣть одну изъ трехъ качествъ: или твердость характера и практическую способность къ жизни, которой надѣленъ въ высшей степени Володя, или умѣніе [1 неразобр.] всегда и во всемъ свое тщеславіе, умѣніе, которымъ могу похвастаться, или какую нибудь одну блестящую спеціяльную способность, которой былъ надѣленъ Васенька. Вы знаете, какой онъ былъ музыкантъ! Природа, какъ нарочно, раздѣлила эти качества между нами 3-мя. Извѣстно, что, когда ищешь одну вѣщь между многими, ту, которую нужно, находишь послѣднюю. Это справедливо даже тогда, когда молодой человѣкъ ищетъ себѣ дорогу. Васенька рожденъ, чтобы быть артистомъ, но онъ не убѣжденъ въ томъ, что это его призваніе, и вмѣстѣ съ тѣмъ онъ ищетъ какую нибудь спеціальность и бросается то на филоссофію, т. е. на такую дорогу, на которой прогрессъ его не будетъ повѣряться практической жизнью, и вмѣстѣ съ тѣмъ изъ которой онъ можетъ почерпнуть убѣжденіе о своемъ достоинствѣ, то на музыку, но къ несчастію не остается на этой дорогѣ, но на grand genre,101 въ которомъ, какъ въ вѣщи очень легкой, и къ которому онъ склоненъ, онъ дошелъ до большаго совершенства. Ни у кого я не видалъ такихъ рукъ и ногтей, какъ у него, зато онъ не выпускаетъ изъ рукъ желѣзки. Онъ знаетъ всѣ великосвѣтскіе анекдоты, отношенія, привычки, онъ отлично умѣетъ быть презрительнымъ, ласковымъ и т. д. Но къ несчастію не на чемъ разыграться этому умѣнію. Въ этомъ городѣ есть 3 или 4 точно порядочныхъ дома, въ которыхъ Васенька свой человѣкъ и только. Онъ такъ привыкъ метаться въ этихъ направленіяхъ, что уже отвыкъ быть естественнымъ. Онъ поступаетъ наоборотъ. Обыкновенно по влѣченію чувствъ становится въ извѣстное положеніе и потомъ обсуживаетъ его, онъ же сначала обсуживаетъ и представляетъ себѣ извѣстное положеніе и потомъ [86] старается стать въ него. Иной день онъ только и говоритъ, что о большомъ свѣтѣ и съ презрѣніемъ смотритъ на все, что́ не большой свѣтъ, другой день онъ сидитъ за какимъ нибудь Шилингомъ, котораго не понимаетъ, и все пустяки кромѣ Филоссофіи. За музыку же, за настоящую наклонность и способность, къ несчастію онъ рѣже всего принимается. —

Ахъ, какъ онъ славно игралъ! Въ наше время (а можетъ быть, и всегда такъ было) развилось несмѣтное количество музыкантовъ, которые не занимаются музыкой, ничего не умѣютъ играть, и вмѣстѣ съ тѣмъ всегда и при всѣхъ имѣютъ дерзость играть и судить и рядить о музыкѣ. Иногда у этихъ безграмотныхъ Господъ точно есть талантъ, но къ несчастiю отъ лѣни или отъ убѣжденія, что подчиниться труду и общепринятымъ правиламъ значитъ подавить талантъ, взглядъ ихъ дѣлается односторонним руки неспособными, и сами они дѣлаются очень непріятными. Большей частью жертвою этихъ Господъ дѣлаются фортепіяно, на которомъ они екзекютируютъ свои фантазіи, состоящія изъ ряду диссонансовъ и консонансовъ, хотя и правильно, не имѣющихъ никакого смысла. — Эти Господа играютъ по слуху все, что слышутъ, и изкажаютъ лучшія вѣщи. Обыкновенно они удаляются отъ людей, основательно понимающихъ музыку, и даже съ презрѣніемъ отзываются о нихъ, называя ихъ педантами и Нѣмцами, произведенія же своихъ талантовъ отдаютъ на судъ людей, которые безразлично говорятъ «c’est charmant»102 про шутку Албицкаго и Мендельсона. Сужденія ихъ о музыкѣ похожи на тѣ сужденія, которыя я читалъ въ Французскихъ романахъ (по Французски позволительно врать — ужъ къ этому привыкли), напримѣръ: «Elle exécuta un charmant point d’orgue» или «une touchante mélodie en bémol».103 Что же всего хуже, это то, что эти имянно Господа даютъ приговоръ всѣмъ талантамъ, имѣютъ апломбъ, непостижимый, когда сообразишь ихъ безграмотность. Мнѣ случалось [87] видать ихъ сочиненія, наполненныя ошибками противъ контрапункта, орѳографіи и здраваго смысла; случалось видѣть своими глазами, какъ дирижируютъ они въ благородныхъ концертахъ, какъ безъ всякаго основанія махаютъ неровно палочкой, быстро оборачиваются то къ контрабасамъ, то къ флейтамъ, стараясь копировать капельмейстеровъ, которыхъ видали. Меня удивляло всегда въ такихъ случаяхъ, какъ цѣлая зала, наполненная народомъ, не расхохочется, глядя на эти несообразныя движенія. Сколько разъ краснѣлъ я за этихъ Господъ, слушая ихъ сужденія. Сначала пробовалъ я самымъ учтивымъ образомъ доказать имъ, что они не могутъ говорить о томъ, чего не знаютъ, но всегда неуспѣшно, les rieurs étaient de leurs côtés,104 поэтому я теперь только слушаю и продолжаю краснѣть. Что люди всегда любятъ говорить о томъ, чего не знаютъ, это слабость общая всѣмъ. Что можно любить музыку и имѣть талантъ, но не посвятить себя ей, это тоже я понимаю, но почему ни о какой наукѣ, ни о какомъ художествѣ нельзя услыхать столько совершенно безсмысленныхъ разсужденій, какъ о музыкѣ, и съ такою огромною самоувѣренностыо, я не понимаю.