Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 81

• Название: Полное собрание сочинений. Том 81
• Автор: Толстой Л.Н.
• Жанр: Классическая проза

---

Любящий вас Л. Толстой.

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, написанным на конверте письма Суткового.

Николай Григорьевич Сутковой (1872—1932) — окончил юридический факультет, занимался земледелием в Сочи, одно время сочувствовал взглядам Толстого, неоднократно бывал в Ясной Поляне. См. тт. 55 и 58. В своем письме, отправленном из Сочи, Сутковой сообщал, что занимается выборкой мыслей из «Круга чтения» и «На каждый день» для изложения их в популярной форме.

29. А. А. Шкарвану.

1910 г. Января 9. Я. П.

9 января 1910 года. Ясная Поляна.

К тому, что я писал вам и через вас Шмиту о большей восприимчивости высших религиозных истин неучеными, чем учеными, хочется прибавить еще вот что:

Не говоря уже о том, что не может пройти даром загромождение мозга самыми ненужными и большей частью ложными понятиями и представлениями, не говоря уже об этом, даже и самые понятия «научные» несравненно более неразумны и ложны, чем понятия самые грубые, религиозные. Так, например, возьмем хоть бы самый обычный вопрос о происхождении мира и себя — человека. Вопрос о происхождении во времени мира и человека (себя) во времени для человека, не могущего представлять себе ничего вещественного иначе, как во времени, или в сущности вопрос о том, как найти конечную точку бесконечного времени, — есть вопрос, ложно поставленный. И вот религия в своей самой грубой форме отвечает на него тем, что сотворил мир бог в 6 дней и т. д. Ответ нелепый, но в нем есть понятие бога — чего-то непонятного — находящегося вне возможности представления человека, и потому вне времени. Ответ нелепый по подробностям, но верный по существу: сущность его в том, что происхождение мира имеет причину безвременную. И ответ в основе своей разумен. Он говорит, что начало жизни вне времени.

Как же отвечает на этот же вопрос наука?

Самыми нелепыми, чтобы не сказать просто глупыми рассуждениями и сложными, многословными описаниями и наблюдениями, как одни предметы в нашем поле наблюдения переходили из одних видов в другие.

Наука и не допускает мысли о том, что само собой бросается в глаза всякому человеку, не одуренному суеверием науки, что происхождение предметов и зависимость их друг от друга в мире вещественном, который мы не можем себе представлять иначе, как в бесконечном пространстве и бесконечном времени, никак не могут быть определены, и что занятия вопросами о зависимости и происхождении предметов в мире вещественном, т. е. в бесконечном пространстве и времени, есть самое праздное и глупое занятие. А между тем «эволюция» есть любимое слово и понятие научных людей, есть слово и понятие, нисколько не более разумное и понятное, чем слова «триединое», «пресуществление» и т. п.

На днях приезжал ко мне ученый доктор — он и писал мне — с вопросом о том, как изложить ясно и точно научное понимание смысла жизни. Я сказал ему, что, по моему мнению, смысл жизни определяется стремлением к благу того невещественного начала, которое мы сознаем в себе. Ученый доктор не слушал меня... и перебил меня, сказав, что всё это субъективно, а желательно объективное определение смысла жизни. И чтобы объяснить свою мысль, начал говорить об эволюции. Услыхав это слово, я извинился, что не могу долее продолжать беседу.

Всё это я пишу для того, чтобы показать, насколько выше самое грубое, религиозное понимание жизни такого научного понимания. Там есть понятие вневременное, внепространственное, неподвижное и невещественное — бог, которое отвечает на все неразрешимые вопросы, стоящие перед человеком, отвечает признанием недоступности для человека этих вопросов: «бог сотворил мир и меня» — собственно значит то, что я не знаю и не могу знать, как произошли я и мир и начало всего. Научные же люди вполне уверены, что они знают, могут знать и наверное узнают, как произошел мир и человек и вполне уверены, что та доступная им, бесконечно малая частица знания той бесконечно великой области недоступного нам знания есть настоящее знание и нет ничего недоступного знанию человека. Поэтому-то я не только думаю, но и по рассуждению и опыту знаю, что религиозный человек с самыми грубыми религиозными представлениями все-таки по восприимчивости к истине стоит неизмеримо выше научного суевера. Первый знает, что есть нечто, чего нельзя знать; второй же уверен, что нет ничего такого, чего нельзя знать, и что всё, что он знает, есть истинное знание. Первому нужно только откинуть наросты суеверий на том, что он признает непостижимым, и у него нет препятствий для истины. Второму же нельзя воспринять истину, потому что он весь полон ложью, которую считает за истину, и у него нет того места, куда бы он мог принять истину.

Важнее всего в знании это то, чтобы не воображать, что знаешь, чего не знаешь, а знать, что не знаешь того, чего не знаешь. И это свойство имеют люди религиозные, хотя бы религия их выражалась в самых грубых формах; совершенно же лишены этого свойства люди научные.

Печатается по фотокопии машинописного подлинника, хранящегося в отделе рукописей Национального музея в Праге. Впервые в России опубликовано в сборнике «О науке», изд. «Единение», М. 1917, стр. 37—40. См. письмо № 14.

* 30. А. А. Шкарвану.

1910 г. Января 9. Я. П.

9 января 1910 г.

Так вот вам, милый друг Шкарван, еще добавление к нашей беседе с Шмидтом,1 которое сообщите ему, если найдете стоющим того.

Душан2 прочел мне ваше письмо о ваших личных делах.3 Очень радуюсь вашему освобождению.4 Надеюсь, что устроитесь на родине, а может быть, и побываете у нас, в России, до моей смерти.

Искренно любящий вас

Л. Толстой.

Ясная Поляна.

Печатается по фотокопии машинописного подлинника, хранящегося в отделе рукописей Национального музея в Праге.

1 См. письма №№ 14 и 29.

2 Душан Петрович Маковицкий (1866—1921), словак, последователь Толстого и его домашний врач (1904—1910).

3 Это письмо Шкарвана к Д. П. Маковицкому не найдено.

4 Повидимому, подразумевается полученная Шкарваном возможность возвратиться на родину в Венгрию вследствие прекращения преследования его за отказ от военной службы.

31. А. А. Шкарвану.

1910 г. Января 10—11. Я. П.

Так это в общем вопросе знания о происхождении мира, то же самое и во всех знаниях и по частным вопросам.

Возьму хотя бы самое простое знание о том, отчего бывает день и ночь, и о том, что происходит на небе. Неученый, большей частью рабочий человек, который видит почти всегда восход и заход солнца, говорит и думает, что день и ночь бывает оттого, что, как он это ясно видит, солнце выходит с одной стороны из-за леса или из-за поля, а ночь бывает, когда оно с другой стороны заходит. Знает и то, что с весны оно встает раньше и в одном месте, а зимой позднее и в другом месте. Знает и то, что ночью на небе бывают звезды, и звезды, так же как солнце, всходят и заходят. Ученый же, так называемый «образованный» человек, хотя сам и редко видит восход солнца и не наблюдал перемену места восхода, захода, говорит и думает, что день и ночь бывают оттого, что вертится земля около своей воображаемой оси, а зима и лето оттого, что вся земля вертится по воображаемой орбите вокруг солнца, говорит и думает кроме того еще и то, что солнце не одно, а таких несколько десятков тысяч и что многие из них, так же как земля, вертятся вокруг другого солнца. Всё это он не то что знает, а принимает на веру.

Как ни остроумна Коперникова система и как ни забавны могут быть для праздных людей их, с помощью сотни миллионов стоящих обсерваторий и телескопов, исследования туманных пятен и каналов на Марсе и т. п., нельзя не признать каждому добросовестному и серьезному человеку того, что знание мужика о том, что происходит на небе, суть действительные, но самостоятельные знания, знания же ученого суть и сомнительные, и несамостоятельные, и очень гадательные, и ни на что, кроме как на препровождение времени богатых людей, не нужные знания.

То же самое и во всех других опытных науках — не говоря уже о юриспруденции, политической экономии и других. И какое при этом несокрушимое самодовольство ученых, образованных. А думаю, что без ошибки можно сказать, что истинные достоинства людей всегда обратно пропорциональны тому мнению, которое имеют люди о своих достоинствах, и что нет более верного признака ничтожества приписываемого себе людьми достоинства, как то высокое мнение, которое о нем имеют люди. А едва ли есть в наше время более самоуверенные и самодовольные люди, чем люди нашего времени, считающие себя учеными, образованными. Люди нашего времени гордятся открытием ни на что ненужного радия, свет которого истощится только через 3 миллиона лет (это старательно вычислено) точно так же, как цари и их подданные гордятся царским величием.