Михаил Гвор - Спасатель. Вечная война

• Название: Спасатель. Вечная война
• Автор: Михаил Гвор
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014

Горный спасатель Егор жил себе, не тужил, неудачникам на помощь приходил. Но как-то раз дернул его черт отправиться спасать целый мир! Причем черт самый настоящий — с рогами, копытами и хвостом. И хоть бы задачу толком поставил. Так нет. Пойди туда, не знаю куда, прибей там того, не знаю кого! А в мире Кверта всяких хватает. И эльфов, и орков, и лепреконов, и дроу, и великанов-людоедов. И каждый из них обладает исключительными умениями. Впрочем, Егор тоже кое-что умеет. Не лыком шит…

---

Так и движемся. Страдалец ведет себя прилично: на волокуше лежит ровно, руки-ноги за пределы отведенного пространства высунуть не пытается, хрипеть даже на спусках не начинает. Дышит размеренно, как и положено порядочному 'трупу'. В общем, золото, а не тело. Был бы покойником, цены б ему не было! Но и так грех жаловаться. В общем, он лежит, я тащу. Упираюсь, корячусь, матерюсь, но медленно и верно приближаюсь к базе со скоростью снежной черепахи. Снежных черепах не бывает? Еще как бывают! А что получится, если фильм про черепашек-ниндзя снимут снежные люди? Оно и получится: Егор Сергеевич зимой на транспортировке!

Одним словом, иду. С глюком разговариваю. С каким глюком? Да самым обыкновенным. Приблудился тут. Лезу на очередной бугор, жилы рву так, что в глазах круги красные плавают, и вижу, параллельно моей траектории движения по снегу старик шкандыбает. Восточного вида дедок с узенькой седой бороденкой. Вылитый Хоттабыч, в халате, чалме и туфлях с загнутыми носами на босу ногу. Только ковра-самолета не хватает. Впрочем, он и без него в снег не проваливается. Даже не примнет! Хотя не скользит, ножки переставляет, как положено. Но идет по снегу, аки посуху, ни единого следочка. И нет, чтобы помочь, в волокушу вторым впрячься, смотрит, паскуда, на мои мучения и ухом не ведет. Хотя в его возрасте… Может, и страдалец таким образом гулял? И догулялся! Хлопнется сейчас дед в обморок, и что я буду с двумя телами делать? У меня здоровья не море Лаптевых! Так весь подъем 'Хоттабыч' рядышком и проходит. А когда я на пригорок, наконец, выбираюсь и торможу, чтобы дыхалку восстановить, изрекает:

— Ассалам алейкум, уважаемый!

— Лейкой по салу! — откликаюсь. — Я глюков не заказывал. Чего приперся?

— Молодость нетерпелива, — вздыхает саксаул, — вместо того, чтобы спокойно сесть, угостить дорогого гостя чаем, поинтересоваться его жизнью, а уже потом обсудить животрепещущие вопросы, что привели его к величайшему из спасателей…

Во дал дед! Я, между прочим, тут не просто так. Делом занимаюсь. Транспортирую пострадавшего от точки обнаружения до пункта дислокации патрульно-спасательного отряда для экстренней эвакуации в медицинское учреждение, где ему и будет оказана квалифицированная помощь. А если по-русски, так тащу тело от стены на базу, чтобы оно могло сдохнуть культурно, в больнице, а не на стене, как последний бродяга. О чем и сообщаю пригрезившемуся джинну:

— Разве эта заполошная суета достойна Величайшего из Спасателей? — удивляется старец. — Вы, кому по силам спасать миры, заняты подобной ерундой. Сам Сулейман ибн Дауд, мир с ними обоими, не был более достоин великих дел! Видит Аллах…

— Ты кончай дифирамбы петь. Говори, чего надо, и проваливай. Занят я!

— Почему бы Вам, о уважаемый Егор ибн Сергей, не спасти мир, что находится в страшнейшей из бед и вопиет о приходе единственного, кто способен помочь?

— Счас, — отвечаю. — Всё брошу, и помчусь мир спасать. Мне что, больше делать нечего? Впрочем, если уважаемый домулло, вместо разглагольствований, выдернет волосок из своей волшебной бороды и перенесет нас со страдальцем прямиком на базу, то обязуюсь организовать чай в столовой минут через пять после телепортации. Восточных сладостей не обещаю, но лаваш и сгущенку гарантирую!

— Разве могу я, ничтожный, вмешиваться в деятельность величайшего из спасателей…

Тоже верно. Подергать себя за бороденку глюк может. А вот насчет мгновенных перемещений у произведения моего воспаленного мозга есть некоторые проблемы.

— Ну раз не можешь, так и не путайся под ногами. Не видишь, 'ми кюшаем'! То есть, тащим!

С дедом происходят неожиданные метаморфозы. Халат и чалма трансформируются в набедренную повязку, голова взмывается на добрый метр вверх и обрастает длинными курчавыми локонами, гармонично сливающимися с окладистой бородой и пышными усами. К голове прилагается великолепный торс, мускулистые руки… ну и всё остальное, положенное атлету. В левой руке появляется что-то, похожее на кусок разлохмаченной пеньковой веревки, только светящейся и, вопреки законам физики, самостоятельно поддерживающей форму. Бородач хмурит роскошные 'брежневские' брови и громовым голосом заявляет:

— Возрадуйся, смертный, боги Олимпа доверяют тебе важное дело! Сам Дий Громовержец снизошел с Олимпа!..

Ох ты! Ну и фантазия у меня!

— Ты Зевс, что ли? — уточняю на всякий случай. — А чего сам? Мог и Гермеса какого послать. Или кто там у тебя на побегушках?

Возле босых ног олимпийца начинают закручиваться снежные бурунчики.

— Не тебе решать за богов, кого и куда посылать!

— Да ладно! Я и сам посылать умею. Ежели ты Зевс, то кончай пургу гнать! Давай, оборачивайся быком!

— Каким быком? — озадаченно переспрашивает бог.

— Да хоть тем самым, в образе которого девок портил. И как они, бедные, такое выдерживали?!

Оказывается, я неплохо помню греческие мифы! А ведь с детского возраста не перечитывал!

— Зачем? — от удивления у олимпийца весь гонор пропал. — Ты вроде не склонен к урании…

— Какой еще урании, урод?! Запрягу тебя в волокушу, мигом страдальца допрем! И можно по чайку со сгущенкой!

Зевс вылупливает на меня глаза, словно видит небывалого зверя и удивленно переспрашивает:

— Ты собрался запрячь бога в повозку?

— А что? — теперь мой черед удивляться. — Один мой предок Ящера в плуг пристроил. Своего бога, между прочим! С чего бы мне чужого не припахать?

— Наглый мальчишка! — голос глюка набирает силу. — Да как ты смеешь?!

Бурунчики у его ног набирают силу, превращаясь в небольшие смерчи.

— Не холодно без одежки-то? — будет еще мне привидение хамить! — Превращайся! В бычьей шкуре, да под нагрузкой, не замерзнешь…

— И правда, холодно, — замечает Громовержец и сдувается.

Уменьшается в росте. Худеет в плечах. Сильно худеет, но фигура женоподобной не становится: плечи узкие, но ни груди, ни бедер. Просто задохлик. Такого не запрячь, сдохнет. Даже, если быком обернется. Прическа не меняется, но на худом изможденном лице смотрится совершенно иначе. Жалко смотрится. Тело, ставшее тельцем, прикрыто наверченной простыней, которую я идентифицирую, как хитон, ноги обзаводятся сандалиями на деревянной подошве. За спиной хиляка вырастают два крайне неприятных типа в таких же простынях, с белоснежными крыльями, откровенно бандитскими рожами и тесаками класса 'меч огненный' в руках. Здоровые, но сразу понятно: этих работать не заставишь!

— Милосерден будь, о человек, — восклицает задохлик. — И воздастся тебе по делам твоим, когда придешь ты к Отцу Небесному… Только так можно спастись, ибо грешен ты…

Ну уж фигушки! Таких глюков мне даже в кошмарах не надо. В следующий отпуск никакой цивилизации. Этого я только в Москве мог нахвататься!

— Свали отсюда! — возмущаюсь я. — И верни Зевса! Мы с ним не закончили!

Бандюки с крыльями перехватывают ножики поудобнее. Хиляк продолжает разливаться соловьем. В голосе появляется угроза:

— Те, кто не слушает слово Господне…

С трудом вытягиваю волокушу на очередной бугор, выпрямляюсь и гаркаю, что есть силы, обращаясь к бандитам;

— Пошли отсюда, уроды! Не то перья из крыльев повыщипываю и железяки ваши в задницы позапихаю! И придурка своего заберите! За отсутствием дерева на камнях распну!

Всё, естественно, на русском разговорном. Мат оказывает на глюков благотворное действие. Крылатые братки исчезают, задохлик избавляется от хитона и сандалей, а взамен обзаводится короткой черной шерсткой, небольшими рожками, длинным хвостом и широкими раздвоенными копытами.

— Вызывали, Егор Сергеевич?

— Не-а!

— Точно?

— Точно! Я сказал — Зевса вернуть! И лучше сразу в образе быка!

Черт чешет трезубцем пятачок:

— Чего не можем, того не можем. Ладно, — в лапах появляется старинный фолиант и гелевая ручка. — Отмечаем, как ложный вызов. Опять наши бюрократы что-то напутали, Вы вообще не по нашему ведомству.

Вместо копыт возникают поношенные штиблеты, шерсть меняется на лапсердак, ермолку и роскошные пейсы. Классический еврей-ростовщик из анекдотов. С богами и их оппонентами, будем надеяться, покончено.

— И объясните мне, пожалуйста, зачем так шуметь? — интересуется новая персонализация моих фантазий. — Ну так ми тут немного погорячились и кое-что перепутали. Шо за разница, Егор Сергеевич? Ви же знаете, правильных связей барахлит по определению, а на Чайке ее таки просто нет! Разве есть таких причин не сделать хороший гешефт? Ви здесь спасаете людей по одной-две штуки, так сказать, в розницу. А там таки можно спасти сразу целый мир. Оптом. И, обращу Ваше внимание, с очень хорошим гонораром! Объясните старому Амфибрахию, почему нет?

— Оптом и незадаром, это хорошо, конечно. Только сначала надо бедолагу до базы допереть. А это еще километров десять, если не больше.