Беттина Белитц - Раздвоенное сердце

• Название: Раздвоенное сердце
• Автор: Беттина Белитц
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Лишь по одной причине Елизавета Штурм не хочет возвращаться из деревни в Кёльн, и эта причина — Колин. Высокомерный, неприступный, но, к сожалению, также сильно привлекательный Колин, остаётся для неё загадкой. И хотя она из-за всех сил старается, она не может противится его обаянию. Вскоре Эли узнает, что он связан с её семьёй больше, чем она могла себе представить. Её отец Лео скрывает тайну, которая делает его и Колина непримиримыми противниками и ведёт Эли к смертельной опасности. То, что её странные ночные сны это ключ к разгадке Эли понимает лишь, когда её чувства к Колину грозят уничтожить всё, что она любит.

---

— Хорошо я тоже возьму такой же, только средне прожаренный. Без крови. С картошкой фри, — сказала я.

Мама и папа посмотрели на меня с удивлением. Но у меня появился аппетит и хотелось мяса, после того как я несколько дней ела нерегулярно и неохотно.

Пока наш заказ готовили, мама и папа пытались сделать жизнь в деревне для меня приемлемой. После короткой болтовни с хозяином, папа вернулся со стопкой брошюр для туристов, картами туристических маршрутов (нет спасибо, у меня это уже было) и программами клуба.

Здесь она была довольно унылой. В неё входил клуб для футболистов (ах), клуб для стрелков (никогда) и клуб каратистов в Риддорфе.

— Посмотри, у них есть пробные уроки. Самозащита для девушек и женщин, — сказала мама и пролистала  с благоговением помятые чёрно-белые копии, как будто имела дело со старой ценной рукописью.

— Пожалуйста, — застонала я. — Это не для меня.

— Ты ведь сказала, что снова хочешь заняться спортом, — напомнил мне папа.

— Нет, это ты сказал. Я точно нет. Это что, допрос? — Я чувствовала себя загнанной в угол. Только я смогла немного расслабиться, как они начали говорить со мной, как будто мне одиннадцать.

Несколько минут мы молчали.

— Это была просто идея, — наконец сказал папа.

- Ах, папа, ты ведь сам точно знаешь, что из этого ничего не выйдет, — вздохнула я. — Это просто не получится. К тому же, ты тоже не занимаешься спортом. И мама тоже нет. И в клуб вы тем более не вступили.

— Я занимаюсь йогой, — напомнила укоризненно мама.

— Это не спорт, — возразила я.

— Это развлечение для домохозяек. — Папа усмехнулся. Мы оба знали, что  приводило маму в ярость, если мы такое говорили. Поэтому мы делали это снова и снова.

— Да ну? — спросила мама и ухмыльнулась в ответ. — Тогда спроси вон ту домохозяйку, умеет ли она так, — она положила голень на колено, сцепила свои ноги друг с другом и скрестила свои руки ладонями наружу за спиной. Мне было больно даже на неё посмотреть. Мужчины, сидевшие за соседним столиком и одетые в зелёное, прервали свой разговор и смотрели на нас, ничего не понимая. Только упомянутая домохозяйка продолжала выбирать кости из её поджаренной форели.

— Что ты делаешь, мама? — прошептала я и попробовала незаметно распутать её руки и ноги, когда увидела, что официантка подходит ближе. Но она только засмеялась.

Мы ели как всегда молча. Папа закатил от наслаждения глаза, когда сок мяса красными полосами потёк из его стейка.

Охотники рядом с нами опустошили стаканы с пивом с рекордной скоростью, играя при этом громко в скат. Они поприветствовали нас кратким кивком головы, когда мы уходили - каждый в ресторане приветствовал нас, но никто не начал с нами разговор.

Облака разошлись. Над нами возвышалось огромное звездное небо. Несколько секунд мы смотрели безмолвно наверх. Такого я не видела уже несколько лет.

— Как красиво, — вздохнула мама благоговейно и замотала шарф потуже вокруг шеи.

На полпути домой папа внезапно остановился и схватился с искажённым лицом за лоб.

— Мигрень? — спросила мама сочувственно.

— Возможно, — ответил папа осторожно. — Пойду-ка я ещё поработаю, прежде чем завтра станет в невмоготу.

Так, снова ночная смена. Мама довольно про себя напевала, пока мы поднимались последние пару метров к дому. В самом деле, полчаса спустя папа уехал в Риддорф. Я ушла в свою комнату. Мама смастерила мне что-то вроде ширмы вокруг спального сектора, из нескольких свободных кусков тёмно-серой лёгкой ткани, которая прерывалась серебряными блестящими полосками.

— Чтобы было более уютно, — сказала она.

Они оба беспокоились. Всё-таки от меня не ускользнуло, что мама залепила подоконники вокруг моей кровати орхидеями. Ей это может и нравится - мне нет. Я находила их запах сладковатым и навязчивым и при въезде я маме сразу ясно сказала, что не хочу никаких цветов в моей комнате. Я никогда не могла хорошо обращаться с растениями. Я сняла горшки с подоконника и поставила их на лестницу под световой люк. Они никому там не будут мешать, а я теперь не буду их ни видеть, ни нюхать.

В конце концов, я затянула свободно болтающиеся портьеры и легла в кровать. Я себя чувствовала как в бедуинской палатке - мне это понравилось. Так как в этот звёздный вечер моя студия на крыше показалась мне вдруг сильно большой и голой. Только я закрыла глаза, как мои мысли обратились к следующему дню.

Завтра. Завтра мне нужно будет снова отсидеть длинный одинокий день в школе. Не было ничего, чему бы я могла радоваться. Страх тупо сжал мой желудок, и я пожалела, что съела весь стейк. Я не знала, чего я боялась больше - идти в школу или самого страха, который меня весь день сопровождал.

Моё сердце стучало громко и нерегулярно так, что я долго не могла уснуть. Но потом на краю леса снова начала кричать птица.

В этот раз она не мешала мне спать. Её крик утешал и успокаивал меня. Он погрузил меня в глубокий сон без сновидений.

Глава 5 Самурайская лихорадка

Когда наступил рассвет, меня снова настиг страх. Задолго до того, как зазвонил мой будильник, я проснулась и лежала, как доска, на простыне. Мой страх гнал мою кровь по телу. Почему я так боялась? Один год без друзей можно пережить. Зато у меня не было проблем с учебой. Во всяком случае, мне не нужно бояться экзаменов. Но эти мысли не успокоили меня. Когда будильник, наконец, зазвонил, я ходила, шатаясь, как пьяная, по комнате и постоянно что-то роняла.

Завтракала я одна. Мама спала, а папа всё ещё был в клинике. На траве ярко блестела каждая капелька росы и две сороки, громко треща, гонялись друг за другом по маминым грядкам.

Я попробовала проглотить ложку мюсли, но желудок взбунтовался. Ещё десять минут до прибытия автобуса. Я последний раз поднялась в свою комнату и села на кровать, в надежде, что знакомые запахи успокоят меня. Ведь больше нечего было делать.  Мои школьные вещи были собранны, зубы почищены, макияж приемлемый. Я даже надела уже свою куртку.

Но я не могла здраво мыслить. Как только я думала о том, что меня ждёт, то чувствовала себя слабой и смущённой. А если пробовала отвлечь себя пережитым вне школы - грозой, незнакомым всадником, - то в моей голове начинал бушевать неконтролируемый хаос.

Я закрыла глаза и уперлась лбом на свои холодные руки. «Дыши, - сказала я себе. - Спокойно дыши дальше». Внезапно сороки, крик которых был слышан здесь на верху, замолчали, а так же весёлый щебет певчих птиц тоже внезапно прервался. Я удивленно подняла голову. Я чуяла мокрую, холодную траву, хотя моё окно было слегка приоткрыто, и дрожь от страха на моей спине превратилась в приятное ласкающее тепло.

- Не бойся. С тобой ничего не случится.

Я резко вскочила, так что прикроватный столик перевернулся и ударился о стену. Мой стакан с водой разлетелся на тысячи осколков, которые начали сверкающе переливаться на мокрых деревянных досках.

- Эй? Кто там? - закричала я тонким голосом. - Папа? Мама?

Но я знала, что здесь никого не было. Всё было как всегда - спокойный дом, тикающие часы из гостиной, треск изразцовой печи. Ничего не изменилось, кроме того факта, что я слышала каждый звук здесь, на верху. Я что, начала терять рассудок? Напряжённо я вслушивалась в себя. Мои мысли успокоились. Узел страха в мгновение разошелся, хотя моё сердце продолжало быстро стучать. Да, страх исчез.

Что это был за шёпот? Слышать голоса, которых не было, не мелочь - это я, как дочь, психотерапевта очень хорошо знала.

Я поспешно покинула дом и решила по дороге к остановке несколько тяжёлых, самой придуманных арифметических примеров. Потом я прошла в голове построение ДНК. Никаких помутнений - всё прекрасно получилось. Французские спряжения? Тоже без проблем. Моя голова, значит, ещё работала. Потом я вспомнила, что папа мне рассказывал: гениальность и безумство находятся очень близко друг к другу. Я поймала себя на том, что при этой мысли я усмехнулась.

Но если голос не был воображаемым и принадлежал живому существу - тогда кто это был? Шёпот нельзя причислить определённому человеку, об этом я читала. Все голоса шепчут одинаково. В автобусе была толкотня. Несколько младшеклассников блокировали проход и наклонились, гудя над своими мобильниками. Видимо, они пытались показать своё расположение одной девчонке похабными колкостями.

У них, значит, была связь. Я вытащила свой телефон из сумки, но он показывал всё ту же картину: моргающий экран и никакой связи. Чёрт побери. Я прислонилась головой к стеклу, с трудом игнорируя крик и наблюдая за освящённым солнцем пейзажем.

Поверить ли мне голосу? Это было соблазнительно. Он звучал так умоляюще и уверенно, что воспоминания этих слов, да и эти странные приглушенные секунды ранее, продолжали успокаивать и сейчас. Итак, кто-то или что-то во мне видимо знал, что ничего не случится. Может, это поможет, если хотя бы чуть-чуть в это верить.