Беттина Белитц - Раздвоенное сердце

• Название: Раздвоенное сердце
• Автор: Беттина Белитц
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Лишь по одной причине Елизавета Штурм не хочет возвращаться из деревни в Кёльн, и эта причина — Колин. Высокомерный, неприступный, но, к сожалению, также сильно привлекательный Колин, остаётся для неё загадкой. И хотя она из-за всех сил старается, она не может противится его обаянию. Вскоре Эли узнает, что он связан с её семьёй больше, чем она могла себе представить. Её отец Лео скрывает тайну, которая делает его и Колина непримиримыми противниками и ведёт Эли к смертельной опасности. То, что её странные ночные сны это ключ к разгадке Эли понимает лишь, когда её чувства к Колину грозят уничтожить всё, что она любит.

---

Молниеносно я вытащила оттуда руку. Крышка сундука захлопнулась. Свои пальцы я спасла в последний момент. Раздался громкий стук, и замок упал, гремя, на пол.

Мой отец стоял всего несколько шагов за мной, как долго, я не знала. Его массивная фигура мрачно возвышалась надо мной. Я не могла распознать его лицо, потому что весящая за ним на потолке лампа отсвечивала и качалась, а его огромная тень носилась по стенам.

Но мне этого было не нужно, чтобы знать, что он дрожал от гнева. Я даже не пыталась солгать.

- Я видела его снова, папа. Колина. Я была у него. И как ты видишь, я всё ещё жива. - Я сделала небольшой, образцовый поклон.

Он не шевелился. Я даже не слышала его дыхания. Потекли мучительные секунды. Что он сделает? Мама ещё не вернулась, и, фактически, папы тоже ещё не должно было быть. Он меня побьёт? Мой отец никогда не поднимал на меня руку, но пока я не давала ему для этого никаких оснований.

Но теперь? Я подавила поднимающийся страх, подняла фонарик и посвятила ему прямо в лицо. Его глаза были с кроваво-красными прожилками. Это я смогла ещё увидеть, прежде чем он поднял, прикрываясь, руку перед своим лицом.

- Перестань, Елизавета. Я страдаю снежной слепотой. Это чёртово солнце, - ругался он.

Снежная слепота? Как же он тогда смог так тихо сюда спуститься, без того, чтобы не упасть или не споткнуться?

Я опустила фонарь только на несколько сантиметров вниз. Папа приблизился ко мне и вырвал его у меня из руки. Поражённая, я ахнула. Он схватил меня твёрдо за руку.

- Пойдём со мной, - холодно сказал он и оттащил меня от сундука.

Было бесполезно сопротивляться. Мой отец был во много раз меня сильнее. Его моментальная слепота не могла в этом ничего изменить. Наверху он втолкнул меня в свой кабинет.

- Здесь ты останешься, пока Мия не вернется.

О нет. Мама. Из-за нечистой совести у меня пошли слёзы. Она, должно быть, подумает, что я использовала её доверчивость. Папа, не сказав ни единого слова, исчез и закрыл дверь на два оборота ключа. Полтора часа спустя время настало.

Всё это время я неподвижно сидела, съёжившись, на диване, не желая даже хоть что-то делать. Я находила это не достойным, быть здесь запертой, как непослушный ребёнок. Сейчас я могла бы без помех читать папины книги, но мне не хватало для этого никакого стимула. Я всё равно ничего не найду, что поможет мне в дальнейшем – и, тем более, в этой запутанной ситуации.

Теперь я сидела напротив них в зимнем саду. Папа надел тёмные очки, поэтому мне только оставалось смотреть маме в глаза, которая смотрела на меня вопрошающе своими зелёными, как мох, глазами. Значит, она ещё ничего не знала.

- Она была у него, - просто сказал папа.

Мама, не веря, покачала головой.

- Но ..., - начала она с сомнением.

- Да, он прав. Я была у него. И что теперь? Вы меня запрёте? Будете контролировать день и ночь? Посадите меня на цепь? - спросила я воинственно.

Мама молчала. Я не могла ей больше смотреть в глаза. Это было единственное, о чём я жалела, что обманула её. Обо всём остальном я не сожалела.

- Ах, кстати, - прервал мой голос тишину. - Он Камбион. И до полукровок ему нет дела.

Папа стукнул своей ладонью по столу. Он сейчас возьмет и сломает его напополам.

- Чёрт побери, Елизавета, что с тобой вдруг такое случилось? Ты хочешь свести нас с ума?

- Камбион, - повторила мама в ужасе. - Я сейчас выпрыгну в окно.

- Не стесняйся, - ответила я щедро. В конце концов, мы находились на первом этаже. - Ты так же это переживёшь, как я свой визит к Колину.

- Хватит, - заревел папа. - Как ты можешь быть настолько наивной и что-то себе воображать после того, как он один раз тебя отпустил?

- Один раз? Каждый раз! - закричала я в ответ.

- Господи, Элиза, проснись, наконец! Он обманывает тебя. Он играет с тобой. У Демонов Мара такая сущность. Он даёт тебе чувство безопасности, чтобы ты в него влюбилась и твои сны стали более сладкими, и когда это случиться, он начнёт действовать!

- Вполне возможно, что девяносто девять процентов Демонов Мара так и настроены, но не он. Я это знаю. Я просто это знаю.

Мама смотрела, качая головой, поочерёдно то на папу, то на меня.

- Я потеряю свой рассудок, - пробормотала она растерянно. - Это сумасшедший дом. Я живу в сумасшедшем доме.

- Елизавета София Штурм, - проворчал папа, наклонился и схватил меня грубо за плечи. - Ты ошибаешься. Это часть его плана, что ты во всё это веришь.

- Хорошо, папа, если Демоны Мара совершенно не честные, как ты утверждаешь, кто мне тогда скажет, что ты говоришь мне правду? В конце концов, ты ведь на половину Демон Мара и лгал мне семнадцать лет.

Папа застонал и потянул себя за волосы. Солнцезащитные очки соскользнули с лица, и я увидела его глаза. Они были налиты кровью.

- Ты всегда вбивал мне в голову, что я должна полагаться на свою интуицию. И я следую этому. И ничему другому, - продолжала я.

Папа снова застонал.

- Элиза, это тебе надо? Ведь у тебя есть здесь всё, что тебе нужно.

- Всё, что мне нужно? - закричала я сурово. - Да мне не хватает очень многого!

- Может, хищного Демона Мара, который заберёт у тебя последнюю искру воли к жизни? - поглумился папа. - Как будто бы мы тебе не всё дали! Какому ребёнку так повезло, что он может распоряжаться в месяц 200 евро на карманные расходы, каждые выходные ходить на вечеринки, всегда носить самые дорогие вещи?

- Папа, прошу тебя, - закричала я разгневанно и с удивлением поняла, что могу быть очень громкой. - Ты должен был бы знать, что для меня это ничего не значит. Ты серьёзно думаешь, что я вела такую прекрасную жизнь? - закричала я и соскочила с места. Я больше не могла, как подсудимая на суде, оставаться сидеть на моём стуле. - Я не видела своего брата уже пять лет. Пять лет! Ты прогнал его, и тебя это даже не заботит!

Я знала, что это не правда, но мне было всё равно. Я ещё не всё сказала.

- Так как вы другие, то и я другая. Это неприятно, всегда выделяться и чувствовать, видеть и слышать больше, чем все остальные. Это не весело. Так же не весело и то, что каждый парень, которого приводишь домой, мочиться в штаны от страха, если видит тебя. Или, что мои лучшие подруги неравнодушны к тебе. Это отвратительно!

Разъяренная, я толкнула свой стул. И меня ещё больше разозлило то, что уголки губ мамы коротко дёрнулись. Пусть только попробует посмеяться надо мной. Для меня это было серьёзно.

- Мы пытались сделать твою жизнь нормальной, - сказал папа сдержанно.

- Нормальная жизнь! - издевалась я. - Вся моя жизнь состояла только из страха, потому что я, скорее всего, всегда чувствовала, что с нами что-то не так. И меня не делает более мужественной тот факт, что мама вблизи от тебя находиться в опасности и, возможно, я тоже. Я больше не могу вести себя так, будто всё в порядке. Ничего не в порядке! Ничего!

Из-за того, что мне нужно было выпустить пар, я смела не прочитанную газету со стола и закинула её в угол. При этом мама смотрела на меня с интересом. Папа только молчал, его лицо как застывшая маска, на которой нельзя прочитать никаких чувств.

- Ты другой, папа, и я тоже. Колин тоже другой. Ты не можешь ожидать от меня, что я буду держаться от него подальше. Он первый человек, с которым я чувствую, что меня понимают. А всё остальное вас не касается.

Наступила тишина.

- Он не человек, Елизавета, - наконец сказал угрожающе папа.

- Ты тоже.

Мы стояли друг напротив друга, скрестив руки на груди, головы подняты, и всё-таки не смотрели друг на друга.

- Так, с меня довольно, - сказала мама и решительно разделила нас. Она смотрела на меня неожиданно по-матерински. - Мы не хотим и тебя потерять, Лизочка.

Лизочка. Так она называла меня раньше, когда я не могла заснуть или у меня болел живот, или я разбила коленку. Папа презрительно фыркнул.

- Тогда позвольте мне делать то, что я считаю правильным, - ответила я твёрдым голосом.- Дороги назад нет.

Я вздрогнула. Да, всё было кончено. Никакой больше Лизочки. Короткий момент я колебалась, хотела заплакать и попросить у обоих прощение. Я, должно быть, казалась им чужой.

- Боже, папа, зачем тебе нужно было ехать на этот остров? Зачем? - выдохнула я, и мои глаза наполнились слезами. - Разве ты не мог, как и все остальные пассажиры, просто остаться на пляже и пить коктейли?

Папа долго молчал. У меня разрывалось сердце от этих обвинений. Мои слова пролетели, как только что заточенный нож через комнату.

- Ах, Элиза, - сказал он спокойно. - Как ты думаешь, как часто я сам себя об этом спрашивал? Но это случилось. И у меня больше нет выбора. У тебя же он ещё есть. У тебя есть выбор.

- Нет! - закричала я отчаянно. - Разве вы этого не понимаете? У меня его нет. Здесь речь идёт не о страсти к приключениям. Здесь речь идёт о...

Я не осмелилась произнести это слово. Оно было слишком важным. Значительным. Вместо этого я положила руку на сердце.