Роберт Харрис - Очищение

• Название: Очищение
• Автор: Роберт Харрис
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-72725-4

В тот вечер, когда знаменитого оратора и политика Марка Туллия Цицерона провозгласили консулом Римской республики, его срочно вызвали к пристаням на набережной Тибра. Именно здесь было выловлено тело молоденького раба, принадлежавшего одному из самых видных граждан Рима. По некоторым признакам на теле убитого Цицерон определил: раба принесли в жертву в ходе какого-то странного обряда. Но кто же из римлян оказался способен на такое? И с какой целью осуществлялось жертвоприношение? Цицерон еще не знает, что этот замученный раб — ниточка, ведущая к одному из самых опасных заговоров в истории Республики, направленных против него самого; заговору, в котором участвует сам Гай Юлий Цезарь…

---

Цицерон вел себя абсолютно спокойно. Он сидел за столом, что-то обдумывал, делал заметки и сам писал письма, время от времени спрашивая меня, нет ли вестей от Аттика. Он хотел точно знать, когда прибудут дополнительные люди, поэтому я вооружился кухонным ножом, и, завернувшись в одеяло, опять выбрался на крышу, чтобы наблюдать за улицей. Было темно и тихо; улица словно вымерла. Мне казалось, что весь Рим был охвачен сном. Я стал вспоминать о том дне, когда Цицерон выиграл свое консульство и меня пригласили отметить это событие со всей семьей здесь, на крыше, под звездами. Он с самого начала понимал, что его положение достаточно слабо и что власть будет сопряжена со многими опасностями; однако даже ему не могло прийти в голову ничего подобного.

Прошло несколько часов. Время от времени слышался лай собак, но не людские голоса, за исключением сторожа под холмом, который выкрикивал ночное время. Петухи, как всегда, похлопали крыльями, а затем затихли. Стало еще темнее и холоднее. Меня позвали к консулу. Я спустился и увидел, что он сидит в курульном кресле в атриуме, с обнаженным мечом на коленях.

— Ты уверен, что попросил пополнение у Аттика?

— Конечно.

— И ты подчеркнул, что это срочно?

— Да.

— И посыльному можно доверять?

— Абсолютно.

— Ну что же, — сказал Цицерон. — Аттик меня еще никогда не подводил.

Но звучало это так, как будто хозяин сам старался себя в этом убедить, и я уверен, что в этот момент он вспоминал подробности их последней встречи и холодность, с которой они расстались. Рассвело. Опять начала хрипло лаять собака. Цицерон посмотрел на меня измученными глазами. Лицо его было очень напряжено.

— Иди и посмотри.

Я опять забрался на крышу и осторожно глянул через парапет. Сначала я ничего не увидел, но постепенно понял, что по дальней стороне улицы двигались какие-то тени. К дому приближалась группа мужчин, которые старались держаться в тени стен. Сначала я подумал, что прибыло наше подкрепление. Но Саргон опять захлебнулся лаем, а люди на улице остановились и стали шептаться. Я бросился вниз к Цицерону. Рядом с ним стоял Квинт, и в руках у него тоже был обнаженный меч. Теренция сжимала свой подсвечник.

— Убийцы здесь, — сказал я.

— И сколько их? — спросил Квинт.

— Десять. Может быть, двенадцать.

В дверь громко постучали, и Цицерон выругался.

— Если десяток мужчин захотят войти в дом, то они в него войдут.

— Дверь их остановит на какое-то время, — сказал Квинт. — Меня больше беспокоит огонь.

— Я вернусь на крышу, — ответил я.

К этому времени на небе появились бледные оттенки серого цвета и, поднявшись на крышу, я смог разглядеть головы мужчин, окруживших дом. Казалось, они что-то делали, встав в круг. Затем я увидел вспышку, и они все резко отодвинулись от загоревшегося факела. Вероятно, кто-то из них увидел мое лицо, потому что мужской голос крикнул:

— Эй, ты, там! Консул дома?!

Я скрылся за парапетом. Послышался другой голос:

— Я сенатор Луций Варгунт и хочу видеть консула! У меня для него срочная информация!

Именно тогда я услышал удар и голоса с заднего двора. Вторая группа старалась прорваться через задний вход. Я был на середине крыши, когда неожиданно через парапет перелетел горящий факел, рассыпающий на лету искры. Он пролетел рядом с моим ухом и упал на плитку. Его горящая часть рассыпалась на сотни маленьких костров. Я позвал на помощь, а затем схватил ковер и попытался накрыть их все, затаптывая те, которые накрыть не удавалось. Со свистом пролетел еще один факел, ударился об пол и погас. За ним последовал еще, и еще, и еще. Крыша, сделанная из старого дерева и терракоты, сверкала в ночи, как звездное небо. Я понял, что Квинт был прав: если это продлится еще какое-то время, они выкурят нас из дома и убьют Цицерона прямо на улице.

Ярость, рожденная страхом, заставила меня схватить один из факелов, который продолжал еще гореть, подбежать к краю крыши, прицелиться и швырнуть его в людей, стоящих внизу. Он попал кому-то прямо по голове, и на человеке загорелись волосы. Пока тот орал от боли, я бросился за новым факелом. В этот момент на крышу поднялись Сизифий и Лорей, чтобы помочь мне бороться с огнем. Наверное, они подумали, что я сошел с ума, когда увидели меня стоящим на парапете, вопящим от ярости и мечущим горящие факелы в сторону нападающих.

Краем глаза я увидел новые фигуры с фонарями, заполняющие улицу. Тогда я подумал, что теперь нам точно конец. Однако снизу раздались злобные крики, звон металла о металл и эхо убегающих ног.

— Тирон! — раздался голос, и в свете факелов я узнал поднятое вверх лицо Аттика. Улица была полна его людей. — Тирон! С твоим хозяином все в порядке? Впусти нас!

Я сбежал вниз и бросился по коридору. Консул и Теренция спешили за мной. Вместе с братьями Секст и Квинтом мы разобрали баррикаду и отперли дверь. Как только она открылась, Цицерон и Аттик бросились в объятия друг друга под крики и аплодисменты тридцати всадников, заполнивших улицу.

К моменту, когда солнце взошло, все подходы к дому Цицерона были заблокированы охраной. Любой, кто хотел его видеть, включая лидеров парламентских фракций, должен был ждать на одном из пунктов пропуска, пока консул будет проинформирован о его прибытии. Затем, если Цицерон был готов с ним встретиться, я выходил, подтверждал его готовность и провожал гостей к нему. Катулл, Изаурик, Гортензий и оба брата Лукулл посетили его именно таким образом, вместе с новоизбранными консулами Силаном и Муреной. Они принесли известие о том, что весь Рим теперь считает Цицерона героем. В его честь приносились жертвы и возносились молитвы о его благополучии. Дом Катилины между тем забрасывали камнями. Все утро вверх по Эвксилинскому холму тек поток подарков и записок с добрыми пожеланиями — вино, цветы, торты, оливковое масло превратили атриум в настоящий базар. Клодия прислала самые изысканные фрукты, выращенные в ее саду на Палатине. Однако корзина была перехвачена Теренцией до того, как достигла консула. Я увидел, как ее лицо потемнело от подозрений, когда она прочитала записку Клодии, и велела уничтожить подарок, объяснив, что он может быть отравлен.

Цицерон подписал ордер на арест Варгунта и Корнелия. Сенаторы также требовали, чтобы он отдал приказ схватить Катилину живым или мертвым. Но Цицерон колебался.

— Для них это очень выгодно, — сказал он Квинту и Аттику после того, как сенатская делегация убыла. — На ордере их подписей не будет. Но если Катилину незаконно убьют по моему приказу, то меня будут таскать по судам до конца моих дней. Кроме того, это только кратковременная мера. Ведь его сторонники все равно останутся в Сенате.

— Но ведь ты не считаешь, что ему надо разрешить спокойно проживать в Риме? — запротестовал Квинт.

— Нет. Я просто хочу, чтобы он уехал. Уехал и забрал с собой своих дружков-предателей. И пусть они воссоединятся с армией бунтовщиков и погибнут на поле битвы, желательно в нескольких сотнях миль от меня. Клянусь небесами, я предоставлю им гарантии безопасности и почетный караул, если они вдруг решат покинуть Рим, — все что угодно, лишь бы они убирались.

Но сколько бы Цицерон ни думал, он никак не мог найти приемлемого решения. Единственным выходом был созыв заседания Сената. Квинт и Аттик немедленно возразили против этого — они не могут гарантировать его безопасность. Цицерон еще поразмышлял и предложил очень разумный выход: вместо того чтобы собираться, как всегда, в здании Сената, он приказал, чтобы скамьи были перенесены через Форум в храм Юпитера Защитника. У этого плана было два преимущества. Первое — так как храм располагался ниже по холму, его легче было защитить от атаки сторонников Катилины. Втрое — это будет иметь большое символическое значение. По преданию, храм был посвящен Юпитеру самим Ромулом в критический момент войны с сабинянами. Именно на этом месте Рим собрал все свои силы в первый критический момент своей истории, и здесь же он соберет силы в нынешний, под предводительством своего нового Ромула.

К тому моменту, как Цицерон, окруженный охраной и ликторами, отправился к храму, над городом повис ужас, который, казалось, можно было потрогать руками. Улицы были мертвы. Люди не аплодировали и не кричали, все они попрятались по своим домам. В окнах были видны их бледные лица, молча провожавшие взглядами проходившего консула.

Когда мы подошли к храму, то увидели, что он окружен всадниками, некоторые из которых были довольно пожилыми, вооруженными пиками и мечами. Внутри охраняемого периметра находилось несколько сотен сенаторов, стоявших разбившись на кучки. Они расступились, чтобы дать нам пройти. Некоторые похлопывали Цицерона по спине и желали ему всего самого хорошего.

Цицерон кивал в знак признательности, быстро выслушал авгуров, а затем, в сопровождении ликторов, направился в здание храма. Я еще никогда не был внутри его и поразился тому, что увидел. Столетние стены были сверху донизу покрыты знаками былых военных побед молодой Республики — окровавленные штандарты, пробитые доспехи, носы кораблей, орлы легионов и статуя Сципиона Африканского во весь рост, раскрашенная столь искусно, что казалось, что он стоит среди нас. Я шел в конце свиты Цицерона, сенаторы следовали за мной, и так как я весь был поглощен изучением этих экспонатов, то, видимо, слегка отстал. В любом случае, только подойдя к платформе, я вдруг со смущением понял, что в храме раздаются только звуки моих шагов. Сенат безмолвствовал.