Александр Бушков - Охота на пиранью

• Название: Охота на пиранью
• Автор: Александр Бушков
• Жанр: Военное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-373-03766-2

В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.

---

— Меня там не будет, так что не дури, а то пес порвет моментально, хорошо натаскан. Сядь за стол — и торчи, как статуя. Прыгнешь со стула без разрешения — тут тебе и конец…

Мазур вошел, громыхая и позвякивая.

Ну, уж эта-то обширная светлая комната с окнами во всю стену ничуть не напоминала аляповатые коридоры в псевдорусском стиле. Обычный паркет елочкой, кремовые обои в синий цветочек, посреди комнаты — большой стол старинного фасона, кресла с высокими спинками. В углу — высокая пальма в деревянной кадке. Приятная комната, самая обыкновенная — пожалуй, такая вполне могла оказаться в таежном дворце Прохора Громова…

Хозяин сидел за столом, он был в той же одежде, только без картуза, разместился в торце, должно быть, на почетном месте. Мазур зачем-то быстренько сосчитал стулья — ровно дюжина. Но накрыто всего на четверых — причем два нетронутых прибора стоят в безукоризненном порядке по другую сторону стола, через три стула от хозяина. Ага, предусмотрительно оставил достаточно широкое пустое пространство меж собой и «гостями»…

Сбоку подскочила собака — здоровущая чепрачная овчарка, прямо-таки по пояс Мазуру, хотя он был не из коротышек. Пес — это оказался кобель — не рычал и не скалил зубы, просто молча сопровождал идущих, двигаясь бесшумно и упруго, словно на пружинках. Повинуясь жесту хозяина, Мазур подошел к тому месту, где стояли чистые тарелки, окруженные серебряными вилками и ножами, отодвинул стул перед Ольгой, сел сам. Пес окинул его нехорошим взглядом янтарных хищных глаз, сел меж Мазуром и хозяином и следил за движениями гостя со спокойной готовностью. Выдрессирован прекрасно, отметил Мазур, шансов, пожалуй что, и нет — в случае чего моментально вцепится, а на шум охрана влетит… Ну и ладно, осмотримся пока…

Мазур с хозяином молча разглядывали друг друга. Выяснилось, что хозяин уже начал лысеть, но лысина лишь обнажила огромный лоб, не затронув затылок. Взгляд цепкий, умный, пронзительный, но на донышке плещется темная водица…

По правую руку от новоявленного Громова помещалась личность странная и комическая. Блондин с длинными густыми бакенбардами, в костюме дореволюционного фасона и сбитом на затылок черном котелке, ткань не из дешевых — но брюки и пиджак заляпаны разноцветными пятнами, позволяющими точно определить, чем блондин завтракал сегодня, ужинал вчера и обедал позавчера. Жилет залит подсохшим кетчупом и пахнет пивом, из нагрудного кармана торчит черная трубка (судя по всему, ее засунули в карман непогашенной, пиджак осыпан пеплом и в паре мест прожжен).

Такие вещи русский человек определяет с лету, даже не пройдя спецподготовки. Мазуру моментально стало ясно, что загадочный блондин начал гульбу, пожалуй что, недельку назад и с тех пор не просыхал, как тряпка, которой вытирают стойку в пивбаре. Он сидел, выложив руки на стол, — один локоть в тарелке с заливной рыбой, второй философски попирает в лепешку раздавленное пирожное — смотрел на Мазура насквозь остекленевшим взглядом и не рушился на пол только оттого, что его поддерживала высокая спинка и подлокотники. Громко икнул в напряженной тишине и вновь застыл живой иллюстрацией к лекции о вреде алкоголя.

— А это, случайно, не мистер Кук? — непринужденно спросил Мазур у хозяина.

— Неподдельный, смею заверить, — проговорил хозяин негромким приятным баритоном.

— Никакой не Кук, правда, зато — американец и инженер. Выполнил все, что требовалось, — и решил я, друзья мои, поставить эксперимент. Вульгарно говоря, споить. Прекрасно прошло, знаете ли… — Он не без гордости покосился на слепого и глухого к происходящему «мистера Кука», восседавшего соляным столбом. — Теперь могу вам с законным удовлетворением представить: урожденный гражданин США, по тамошней конституции имеющий право стать президентом, и в то же время типичнейший сибирский алкаш, такой, что любо-дорого. Даже белая горячка стала совершенно славянской — чертики, медведи, шишки кедровые языками дразнят… Привык я к нему, болвану. Отпустить на историческую родину рука не поворачивается — у них же там гражданские свободы и права личности, сумасшедшие на воле ходят, никто тебя не повяжет, пока на крышу не залезешь и не начнешь из автомата по прохожим палить… При тамошней вседозволенности он через месяц тапочки откинет при полном равнодушии окружающих, с моста в Гудзонов залив сиганет, только пузыри пойдут… Жалко. У нас ему благостно — когда начнет из-под кровати чертиков горстями выгребать, доктор его живенько приводит в христианский вид за пару деньков, даст отлежаться немного, в баньке как следует попарит, и можно начинать заново…

Все это было произнесено с легкой улыбкой, непринужденно и обаятельно, хозяин словно бы не замечал на гостях тяжелых кандалов, побрякивающих при каждом движении. Мазуру даже стало казаться, будто витающее над заимкой безумие обрело аромат и ореол, невесомой дымкой окутывающий горницу… Он зажмурился на миг, встряхнул головой.

— Что же вы, господа, сидите? — спохватился хозяин. — Прошу, накладывайте, что на вас смотрит, поухаживайте за дамой, майор, налейте ей шампанского… А сами как, водочки?

Мазур невольно потянулся к блюдам, ибо стол поражал изобилием — икра черная и красная грудами высилась в серебряных мисках, разнообразнейшая рыба во всех видах тешила взор коренного сибиряка — осетрина, нельма, омуль, хариус, таймень, ленок — красиво зажаренные мясо и птица, варенье клюквенное, варенье брусничное, грибы всех таежных пород, мелкие огурчики, помидоры, вазочки с медом…

— Накладывайте даме, — радушно потчевал хозяин. — Купленное здесь, господа мои, только спиртное, да и то вон в тех графинах — домашние наливочки. Прочее же либо произрастало еще сегодня утром на грядках, либо на прошлой неделе по тайге бегало и порхало…

Навалив Ольге на тарелку груду яств — давно известно, что обильная еда снимает нервное напряжение, — Мазур налил себе в серебряную, вызолоченную изнутри чарочку водки, наколол на серебряную массивную вилку крепенький соленый рыжик и вопросительно воззрился на хозяина, решив нисколечко не уступать ему в непринужденности — клин клином вышибают…

— Выпьем за приятную встречу, — хозяин поднял свою чарочку, опрокинул в рот, чуть поморщившись по русскому обычаю, лениво прожевал огурчик. — А что это у нас мистер сидит?

Он подтолкнул «Кука» локтем в бок и громко спросил:

— Мистер Кук, ты меня уважаешь?

Американец мгновенно очнулся, осоловелыми глазами уставился на стол перед собой и с неожиданным проворством сцапал предупредительно наполненную хозяином стопочку. Держа ее на весу и ухитрившись не пролить ни капельки, браво гаркнул:

— Прошка, епит тфоя мать, уважаю?

Выплеснул водку в рот, с царственной непринужденностью подцепил пятерней заливного, но до рта не донес — замер на миг, пуча глаза, посидел так и медленно-медленно обрушился лицом на стол, повозился, устраиваясь, и мгновенно заснул. Пес метнул на него быстрый взгляд и, должно быть, успокоенный привычным зрелищем, вновь перенес все внимание на Мазура.

— Пусть себе дремлет, блаженный, — с прямо-таки отеческой заботой сказал хозяин. — Ну-с, пора и представиться? Как вас зовут, я уже знаю, а я — Прохор Петрович Громов, владелец здешних мест. Впрочем, что-то мне подсказывает, что вы обо мне хоть краем уха, да слыхали — коли уж знаете моего мистера Кука…

Он произнес все это со страшной серьезностью, так веско, что Мазур понял звериным чутьем: за этим столом многое можно себе позволить, распускать язык, как угодно, — но угодишь, пожалуй, к медведю в яму за малейшие сомнения в личности «Громова»… Определенно. И потому Мазур не дрогнул ни единым мускулом лица, чуть подтолкнув под столом ногой Ольгу, — но она тоже сидела с вежливо-каменным лицом, молодчина…

Хозяин испытующе смотрел на них. Массивная орденская звезда, бог ведает от кого перешедшая по наследству, заметно оттягивала полу поддевки, и над левой ключицей виднелась светлокоричневая кожаная полоса подмышечной кобуры. Мистер Кук вдруг завозился, не поднимая головы и не открывая глаз, громко забормотал что-то по-английски, кажется, извещал, что заседание совета менеджеров считает открытым — потом в голос заорал:

— Ептыть, водки! Козьлы, с-суки, пейдорасы…

Нашарил предупредительно подсунутый хозяином высокий стакан, полный до краев, вытянул, как воду, опять-таки не открывая глаз, вновь успокоился.

— Каков? — спросил хозяин, честное слово, с нежностью. — Вот так и делают человека из цивилизованного заморского жителя… Угощайтесь, господа, угощайтесь. Вас я, в отличие от Кука, вовсе не собираюсь напаивать до изумления, так что сами наливайте себе по мере потребности и закусочки не забывайте. Все свежее, без консервантов и канцерогенов… Вы, господин майор, не иначе как служили в десанте или иных крайне зубодробительных войсках? слышал я про вашу Берлинскую бригаду… Ну, не стесняйтесь. Бедный Мишаня был ухайдокан вполне профессионально, да и из кандалов вы, по слухам, выскальзываете, что твой угорь… Все-таки десант?