Кирилл Гольцов - Остановка последнего вагона

• Название: Остановка последнего вагона
• Автор: Кирилл Гольцов
• Жанр: Триллер

Роман «Остановка последнего вагона» расскажет о том, как привычная жизнь главного героя перестаёт быть обычной с момента зловещего получения таинственной капсулы. Это делает его невольным участником необыкновенных и захватывающих поисков, которые должны увенчаться главным призом. Что это будет и удастся ли его получить? Вы это обязательно узнаете, если прочитаете книгу!

---

— Эй, живой?

Неожиданно перед моим лицом что-то мелькнуло, и я увидел золотистый блеск, сразу же с радостью подумав об очках Анатолия.

— Давайте, помогайте!

Я захрипел и, несколько раз моргнув, увидел загорелого мужчину лет пятидесяти, который энергично махал кому-то руками и, надо сказать, что это был первый случай на Сицилии, когда я обрадовался, услышав русскую речь. Она словно соединяла меня тонкой, но очень важной и даже необходимой ниточкой с Родиной, и от этого в душе распускалась нечто такое, что, наверное, позволяет нам стойко выносить любые невзгоды, заставляя томительно ожидать возвращения домой. А в следующее мгновение меня с двух сторон подхватили и куда-то поволокли, сопровождая окриками. — Скорее, скорее. Сейчас всё может начаться!

Когда тряска стала невыносимой, и я хотел попытаться сказать что-то грубое, чтобы меня оставили в покое, мы протиснулись в шумный, полный людей салон и меня бережно уложили на заднее сиденье. Спаситель уселся рядом, судя по звукам, рвал какую-то ткань, и вскоре я почувствовал, как моё лицо промокают чем-то прохладным и невыразимо приятным.

— Как ты?

Я попытался улыбнуться, чтобы сказать, что теперь, наверное, всё в порядке, но не смог почувствовать — сделал ли это на самом деле. Но, наверное, на моём лице всё-таки отобразилось что-то обнадёживающее, потому, что я вскоре услышал бодрое. — Вот и молодец. Держись — мы тебя мгновенно домчим до больницы!

А потом кто-то другой обеспокоенно спросил. — Там больше никого не осталось?

Я собрался с мыслями, вспомнил безумные лица Анатолия и Лены, потом, непроизвольно вздрогнув, вздохнул и тихо ответил. — Нет, я один.

Потом шум окружающих голосов слился в лёгкое покачивание и я, кажется, готов был потерять сознание, когда неожиданно вспомнил о фотографии и последней просьбе Лены. С неимоверным усилием я разлепил глаза и начал медленно ощупывать карманы или, точнее, то, что от них осталось. В какой-то момент все усилия показались тщетными — разумеется, в моём положении было глупо рассчитывать, что я где-то по пути не выронил снимок, но в следующее мгновение он шуршал у меня между подрагивающими пальцами. Я не стал его разворачивать, а просто крепко сжал в кулаке, чувствуя, как на глаза наворачиваются неудержимые и бурные слёзы, но постепенно успокаиваясь и веря, что кошмар остался позади и я еду домой, где всё непременно будет хорошо.

Глава XV ВОЗВРАЩЕНИЕ

Москва встретила меня неожиданно тёплой, солнечной и располагающей погодой. В новой кожаной куртке, широких штанах и мягких кожаных ботинках здесь явно было жарковато. А я-то почему-то пребывал в полной уверенности, что в конце сентября здесь холодно, пасмурно и сыро. Прихрамывая, я вышел из здания аэропорта Домодедово и направился прямо к остановке бойко перекликающихся между собой таксистов.

— Куда везти? Вещи есть?

Видимо, уловив мой заинтересованный взгляд, ко мне шустро приблизился приземистый молодой человек в большой клетчатой кепке.

— Тиндо. Знаешь такой городок?

— Конечно. Но это будет…

Он задумался, а я с усмешкой махнул рукой. — Договоримся. Не обижу.

— Ладно. Чемодан есть?

— Нет, всё с собой.

— Тогда залезай!

Я прошёл за ним чуть в сторону и, поколебавшись, уселся на заднее сиденье «Ланоса». Судя по озадаченному лицу водителя, он хотел спросить — чем плохо место рядом с ним, но потом, видимо, понял, что это не его дело, громко хлопнул дверью, завёл машину и, высунувшись в окно, начал медленно выруливать в сторону оранжевых турникетов. А я, откинувшись на сиденье, пошуршал в кармане оставшимися от переданных Анатолием, кажется, миллион лет назад денег шестью сотнями евро и с удовольствием смотрел на то, к чему, как когда-то казалось, не очень-то хотел и возвращаться. Серо-чёрное шоссе, правда, неприятно напоминало Этну, зато всё остальное было родным — понурые прохожие, группа каких-то женщин, напоминающих издали проституток, огромные рекламные плакаты, которые при желании я мог прочитать и точно, безо всяких догадок и переводов, понять — о чём там говорится. Даже этот водитель, пару раз начавший было общий разговор о пробках и жизни, но быстро замолчавший после моих односложных натянутых ответов, казался мне близким и неотъемлемым кусочком Родины. Разумеется, я ни в коем случае не хотел его обидеть, но прилетев сюда, сейчас был расположен просто помолчать и погрузиться в то, по чему, несомненно, успел сильно соскучиться. Здесь невольно вспоминалась очень точная фраза из старой песни Вилли Токарева — «иногда без сожаления вкусную халву на горбушку чёрного меняешь», которую я любил слушать в детстве, но, наверное, только в этой ситуации осознал всю её справедливость, во всяком случае, применительно к настоящему моменту.

Чуть больше, чем неделя с момента моего чудесного спасения пролетела на Сицилии совершенно незаметно. К счастью, все ранения, кроме ноги, оказалось лишь лёгкими ушибами и царапинами, которые уже практически зажили — разве что на лбу оставалась пока подсыхающая грубая корка, которая почему-то вызывала пристальный интерес у сотрудников аэропортов как в Катании, так и здесь. А вот удар коленом вышел очень неприятный и, несмотря на все заверения врачей, я чувствовал, что похромать мне предстоит приличное количество времени. Впрочем, наверное, это было самым настоящим пустяком в сравнении с тем, чего я смог избежать, и здесь больше всего, конечно, надломилось и пострадало что-то внутри меня. Ночами я просыпался от кошмаров снова и снова, видя вагон и ужасные тени, на которые наслаивались искажённые безумием лица Анатолия и Лены. А в первые дни после произошедшего вообще любая лишь завиденная издали тень вызывала мой пристальный до нездоровости интерес и тошнотворные приступы страха. Однако, похоже, что это проклятие сгинуло в бездну вместе с вагоном, утянувшим куда-то монстра, и тем странным домом, который, как я узнал немного позже, видимо, был полностью погребён под растекшейся лавой.

И всё-таки находиться дальше на Сицилии почему-то было невыносимо — там тоже ощутимо, хотя и очень тактично, приближалась осень и, видимо, наслаиваясь на мои переживания, это создавало в душе какую-то нехорошую смесь, неукротимо возвращающую все мысли к дому. Прогулки в одиночестве, особенно напротив Хилтона, неизменно приводили к желанию выпить, а пляж как-то сразу потерял всю свою привлекательность, и я неизменно ловил себя на том, что в каждом колышущемся на волнах человеке невольно пытаюсь разглядеть Лену, а выходящие из волн люди неизменно напоминают Анатолия. Это стало прямо какой-то манией, к которой прибавлялось и ощущение некоей законченности всего, что должно было тут случиться и отсутствия теперь смысла дальнейшего нахождения на Сицилии. Последней каплей, видимо, стала моя ночная прогулка по пустынному пляжу отеля, когда наконец-то появилась на небе луна и подмигивала мне призрачной белой дорожкой на волнах. А у самой воды, вдали от перевёрнутых лежаков, из гальки торчал чуть покосившийся одинокий зонт, под которым я просидел не меньше трёх часов, о чём-то тихо разговаривая с ночью и завороженно любуясь гирляндами разноцветных огоньков вдали, мягко огибающими Ионическое море. Это словно стало послесловием всего произошедшего здесь и закрывало страницы моей жизни, связанные с этими несколькими безумными днями на Сицилии. Поэтому несмотря на то, что Анатолий оплатил номер в отеле на месяц, я дождался, пока немного подлечусь, и вылетел из Катании на первом же субботнем самолёте, с приобретением билетов на который мне неожиданно и очень быстро помогли служащие отеля. И вот сейчас я мчался в Тиндо на удивительно шустром, но столь же шумном «Ланосе» с жёлтыми шашечками такси на дверях, увозя с Сицилии, помимо невесёлых воспоминаний, приобретённую в одиночестве одежду и ту самую фигурку обнажённой женщины, которая привлекла моё внимание перед ночными событиями в Джардини Наксос. Все эти покупки дались мне с гораздо большим трудом, чем предполагалось, так как в глубине души я хотел сделать их вместе с Леной. Примеряя куртку в одном из бутиков в Таормине, куда я поехал на такси, чтобы не оказаться снова рядом с Изола Беллой и фуникулёром, мои глаза искали в зеркале именно её образ, и я ничуть не удивился бы, услышав рядом знакомый нежный голос. — Да, ты в этом выглядишь хорошо. Под стать мне.

Но, конечно же, я был один и остро это чувствовал, успев привязаться к Анатолию и Лене всего за несколько дней знакомства и словно пережить с ними при этом не одно десятилетие. Конечно, именно так и было бы, если наше путешествие на Этну закончилось ничем, однако всё в этой жизни имеет свою цену и, похоже, моя была именно такой. Впрочем, как показали последующие годы, несмотря на множество новых и старых хороших знакомых, некоторых из которых можно было назвать и друзьями, ничего подобного, как с Анатолием и Леной, на самом деле я не испытывал. Возможно, как и все люди, я как-то идеализировал эти воспоминания, рассматривая как факты то, чего на самом деле и в помине не было. Однако мне хочется верить, что всё-таки это не так, гордясь тем, что, пусть и на крохотном отрезке жизни, но у меня было нечто такое, что недоступно многим людям.